Диверсанты

– Значит, приблизительно можно установить и место, где находится пуля, – полувопросом заключил Жиров.

– Конечно, если установим место, откуда она выпущена, – заметил капитан. – Для начала давай займемся сбором предметов в полуокружности, примыкающей к лесополосе, может, что интересного и найдем. Ты начинай исследовать правую сторону, а я левую. Возьми флажочки в машине, будем отмечать обнаруженное.

Они разошлись в разные стороны и стали плести невидимые узоры, ощупывая глазами каждый метр земли, прикрытой жухлой от солнца травой. Жара усилилась, и Рыбалко снял рубашку, подставив лучам солнца свое белое, еще не загоревшее тело. Часа полтора они ходили зигзагами, втыкая в землю флажки в тех местах, где обнаруживали какие-либо предметы.

Что же здесь произошло? Не давала покоя капитану эта мысль. Жиров прав, Шкет сидел на земле, а убийца стоял на коленях. Значит, они добровольно пришли сюда. Может быть, Шкета он заманил каким-либо образом. Драка? Нет! В драке он бы получил пулю в лицо или в живот. Здесь убивали спокойно, ничего не подозревающего человека. Убийца мог избавиться от него. Найти бы какую-нибудь зацепку. Вдруг под кустами Рыбалко заметил покрытую пылью бутылку. Он осторожно извлек ее из-под листьев и старой травы. Этикетка тут же отвалилась от бутылки. Капитан поднял ее и разложил на ладони.

– Наполеон, – прочитал он тихо французскую надпись. С трудом разбирая иностранные слова, понял, что коньяк награжден медалью и изготовлен во Франции. Поглядев на печать на плечике бутылки, Рыбалко стал рассматривать едва сохранившийся чернильный штамп на этикетке, пытаясь прочитать название ресторана. Чернила расползлись от воды и времени, и он не смог установить, где был куплен коньяк. «В лаборатории прочитают, – с надеждой подумал капитан. – Сгодилась бы она мне».

Когда милиционеры закончили обследование выбранной площади, солнце перевалило за вторую половину дня. Рапанов возвратился со своего участка и предложил перекусить. Никто не возражал. Достали бутерброды, минеральную воду, шофер вытащил термос с чаем, чем всех привел в радостное настроение.

– А я ведь нашел кусок поясного ремня, – вдруг сообщил торжествующе Рапанов. – Там, на одежде, как вы помните, не хватало куска ремня, он был оторван.

Сообщение Рапанова было настолько неожиданным, что капитан невольно перестал жевать и уставился на Василия. О такой удаче можно было только мечтать. Значит, оправдываются предположения: Шкет был убит где-то здесь, и они на верном пути.

– Где? – тихо спросил капитан, все еще боясь поверить в удачу.

– Рядом, метрах в десяти от тропки. Он его там и волочил, а ремень-то не выдержал и лопнул. Какой промах дал мокрушник! – Василий не мог больше скрывать своего торжества, губы растянулись в улыбке, и он широким приглашающим жестом махнул в сторону кустов.

Прямо с бутербродами в руках все трое полезли в кусты. Кусочек ремня лежал под деревом, характерный обрыв на месте прокола был отчетливо виден. Капитан взял его и пошел к машине, из папки вытащил фотоснимок, на котором был изображен кусок ремня с таким же типичным обрывом на месте прокола. Сомнения отпали – это был именно недостающий кусок ремня.

Теперь уже и бутылка от французского коньяка показалась капитану уместной, она могла быть свидетелем преступления. Окинув взглядом расставленные флажки, капитан стал ходить от флажка к флажку и рассматривать ненужные вещи, но только два предмета заинтересовали Рыбалко: обертка от шоколада «Гвардейский» и старый сигаретный окурок с надписью на иностранном языке, «вайсрой». К этим двум предметам он проявил особый интерес, потому что они находились недалеко от места, где капитан нашел бутылку от «Наполеона».

– Ребята, мы, может быть, городим огород на пустом месте. Бутылка, окурок, обертка от шоколада – все это, может, никакого отношения и не имеет к убийству. Но одно для нас ясно: что мы, кажется, приблизились к месту убийства. Давайте определим, где же это произошло. Если взять за основу найденные нами улики, то картина мне представляется следующей. Вы следите за ходом моих рассуждений и вносите свои коррективы или возражения, – капитан сел на землю и, подумав немного, сказал: – Они выпили коньяк, курили. Кстати, вы заметили, что вокруг нет окурков, а мне известно, что Шкет курил. Куда они делись? Вы думайте над этим вопросом.

– А что тут думать? – заметил Рапанов. – Он прибрал место.

– А почему он не взял бутылку? – спросил Жиров.

– Вот мы с вами и подошли к самому главному, – прервал их рассуждения капитан. – Они выпили коньяк, и Шкет швырнул бутылку в кусты. Именно Шкет, иначе бы убийца подобрал бутылку, как он подобрал окурки. Он, видимо, занятый своими мыслями, а может быть, еще не принявший решение убить Шкета, не заметил, куда делась бутылка, как не заметил брошенный, опять же Шкетом, окурок. Шкет мог его отбросить пальцами метра на три. Итак, идем от флажка, где был найден окурок, в радиусе четырех метров. Это много, окружность упирается в лесополосу. Но пусть будет больше. Посмотрите, бутылку тоже нашли в этом секторе. А обертка от шоколада почти в центре окружности. Это и есть вероятное место их стоянки. Алеша, давай металлоискатель, пошукаем гильзу, если он ее сам не нашел. Но мне думается, гильза здесь.

– Почему вы так думаете? – спросил Жиров.

– Учет психологии убийцы. После выстрела не гильзу надо искать, а труп прятать. Скирду соломы он облюбовал до выстрела. Вот когда он упрятал труп Шкета, тогда пришел сделать «приборку», а в этой ситуации гильзу трудно найти. Все быстрей, быстрей! Гильза – не окурок, у нее вес есть, она в траву юркнула.

– Убедительно, как на лекциях по криминалистике, – улыбнулся Жиров. – Посмотрим, что покажет практика. Если вы окажетесь правы, я уверую в вас как в великого сыщика.

– Тут не во что уверовать. Это простое логическое рассуждение, ты бы тоже пришел к такому выводу.

Рапанов развернул металлоискатель, надел наушники и двинулся по намеченным им мысленным квадратам, как врач стетоскопом, прослушивая землю. И пошли ненужные человечеству предметы: гвозди, уцелевшие осколки снарядов, какие-то крючки, старая лопата. И когда этого старья набралось уже изрядно, Рапанов нашел гильзу – маленький тусклый, с зеленоватым отливом кусочек металла, где уже устроился непрошенный жилец.

– Я до сих пор не могу понять одного, – заметил Жиров. – Как этот человек решился стрелять в такой близости от дороги, когда каждую минуту рядом проходят машины?

– Здесь нет ничего удивительного, машины только заглушают выстрел. Вот, слышишь, приближается с тугим ревом МАЗ? А ну-ка, бегом к обочине дороги!

Жиров все понял с полуслова, он юркнул в кусты и побежал по тропке к магистрали. Капитан достал из заднего кармана пистолет и стал ждать. В ту секунду, когда рев двигателя МАЗа достиг наивысшей точки, Рыбалко выстрелил в землю. Жиров вернулся и понимающе поглядел на капитана.

– И как? Что ты там слышал у дороги?

– Это был скорее хлопок в ладоши, все заглушал МАЗ. Теперь я понял, он именно на это рассчитывал. Да еще когда автомашины в движении, то и совсем опасаться нечего.

– Теперь давайте приниматься за пулю. Хотя нам и гильзы хватит по горло, она тоже болтун. Но это вам не гильза. У нее столько дорог, что и не счесть. По логике вещей, стрелял убийца, стоя спиной к лесополосе. А если наоборот? Пуля может удариться о деревце и отклониться от своего пути, она может воткнуться в деревце и вообще… – капитан не стал объяснять, что такое вообще. Было и так ясно, что предстоит труднейшая работа.

Только через несколько часов утомительных однообразных поисков Рыбалко решил сдаться и отказался от поисков пули. Все расчеты были приняты во внимание: угол полета пули к земле, сила полета после поражения черепной коробки, вероятное оружие, из которого она выпущена, и возможные препятствия на ее пути. Они ощупали и осмотрели каждое деревце в возможном радиусе полета пули, прослушали металлоискателем каждый квадратный метр земли. Жиров высказал предположение, что пуля могла застрять в черепной коробке и выпала в то время, когда убийца волочил по земле труп. Обыскали тропинку между рядами лесополос – безуспешно. Десяток раз Рыбалко прикидывал место, где стоял убийца, отсчитывал расстояние по выбросу гильзы, вычерчивал круг, отмерял расстояние в разных направлениях – и все напрасно.

Молча сели в машину. Говорить не хотелось, да и говорить было не о чем, уже все было переговорено, все предположения высказаны, проверены, и эта неудача как-то обескураживала. Газик, сделав широкий круг по полю, развернулся, подпрыгнул на глубокой борозде возле врытого в землю геодезического столбика и пошел к просвету в лесополосе.

– Стой! – вдруг остановил водителя капитан.

Машина встала, Рыбалко открыл дверцу, выпрыгнул на землю и быстро зашагал к геодезическому столбику. Он стоял за пределами той зоны, которую обследовали, и капитан не думал об удаче. Он просто ухватился за мелькнувшую догадку и пошел. Хотя разумом понимал, что пули им не найти. Капитан все делал так, как делает человек, утерявший ценную вещицу, выворачивая по несколько раз карманы, прощупывая швы одежды, хотя знает, что нет там ничего. Рыбалко подошел к потемневшему от дождей и солнца дубовому столбу с трещинами в нескольких местах и принялся осматривать его. Он пробежал глазами вниз, вверх, даже не задумываясь над тем, что осматривает сторону столбика, обращенную в поле, где никак не могло быть пули. На нее он наткнулся сразу, как только перешел на другую сторону. В десяти сантиметрах от земли в трещине торчал темно-серый кусочек свинца. Капитан не мог поверить своим глазам. Он несколько секунд глядел на пулю, не спуская глаз, словно боялся, что она исчезнет, и теперь уже навсегда. Рыбалко опустился на колени, и едва коснулся ее мизинцем, как она тут же выпала из трещины. Капитан осторожно взял пулю и положил ее на ладонь, теперь он мог разглядеть ее в деталях. Деформированный кусок свинца все же сохранил в какой-то мере свой вид и не вызывал сомнений, что это была пуля.