Прямо по курсу - мечта

Рассказ Муми-мамы

Лето в тот год выдалось холодным и дождливым, как будто на острове побывал злой волшебник и украл тепло. Будь его воля, он бы наверняка прихватил с собой и солнце, но солнце оказалось сильнее волшебных чар. В редкие погожие дни оно неуклюже выкатывалось из-за туч и, раскинув свои горячие лучи во все стороны, согревало продрогших обитателей острова. Правда, длилось это недолго. Через какое-то время небо снова темнело, с моря начинал дуть сырой прохладный зюйд-вест, а дома, холмы и деревья пропадали под стеной дождя.

Все лето я гостила у бабушки. Ее старый домик, уютный, но немного покосившийся от ветра, стоял на самом берегу. Можно было любоваться морем днем и ночью, завороженно слушать, как оно шумит, и ждать, не сводя глаз с горизонта.

"Кого ждать?" — удивленно спросите вы. Нет, не сказочного принца, как Гафса, которая проводила у моря каждый отпуск, не пиратов с сундуком, полным сокровищ, как Хомса, что жил по соседству, и не торговцев, продающих шелк и сладости, как Филифьонка, давняя приятельница бабушки. Хотя я с детства слыла романтичной натурой, повод для ожидания у меня был совершенно другой. Весной мои родители отправились в кругосветное путешествие, и мы до сих пор не получили от них ни одной весточки, отчего сердце было не на месте.

— Не грусти, дорогая, — сказал на прощанье папа, а мама молча погладила меня по голове и, громко всхлипнув, высморкалась в платок. — Ты слишком юна, чтобы поехать с нами, это путешествие может быть чуточку опасным. Здесь тебе будет спокойно. Дыши свежим воздухом, купайся в море, ешь бабушкину стряпню и набирайся сил.

Но я все равно грустила, и непонятно, что меня печалило сильнее: то ли разлука с мамой и папой, то ли моя юность, не позволившая мне отправиться с ними. Я стояла на берегу и со слезами на глазах смотрела на их лодку, которая с каждой минутой становилась все меньше и меньше, пока не превратилась в черную едва различимую точку и не исчезла в туманной дымке. А я в тот момент, когда она исчезла, твердо решила: если у меня однажды появятся дети, я никогда не буду запрещать им путешествовать, куда бы они ни собрались: на пикник, в горы или на край света. Ведь юность создана для приключений. С этим была согласна даже моя старенькая бабушка. Она ходила по дому с палочкой, носила очки и все время куталась в вязаную шаль, но с любовью вспоминала свои юные годы, наполненные яркими событиями, новыми знакомствами и романтическими историями.

— Когда долгое время живешь возле моря, перестаешь ценить его красоту, — сказала как-то раз Гафса, увидев меня гуляющей по берегу в одиночестве. Дождь прекратился, уступив место теплому закатному солнцу, и я с наслаждением грелась в его лучах.

— Тогда почему вы каждый отпуск проводите здесь? — спросила я. — Не лучше ли уехать на курорт или разбить палатку в лесу? Или вы правда ждете, когда прибудет сказочный принц?

Гафса недоуменно хмыкнула и, заметив тучу, что проплывала мимо, на всякий случай раскрыла зонтик.

— Мой отпуск длится ровно десять дней, — произнесла она отстраненно, словно не расслышав ни одного вопроса. — Задержись я хоть на пару часов, море перестанет быть праздником, оно войдет в привычку. А это самое страшное, что может случиться, — привыкнуть к тому, что любишь. Превратить мечту в обыденность.

— Я здесь с конца весны, — смущенно призналась я, — и кажется, море такое же, как и прежде. А может, и нет. Я как-то не задумывалась об этом.

— С конца весны? — Гафса округлила глаза. — Слишком долго для столь юной леди.

Она глянула в мою сторону свысока и, не закрывая зонтика, зашагала к домику, который на время отпуска снимала у одного пожилого хемуля.

В тот вечер бабушка усадила меня к камину и напоила горячим чаем с мятой, рецепт которого нашла в своих заметках под названием "Безошибочные домашние средства лечения". Аромат, исходивший от чашки, согревал и успокаивал. Я блаженно вытянула лапы у огня и наблюдала за танцующими оранжевыми язычками, что устроили неравную борьбу с сухими поленьями.

— Мятный чай — лучшее средство от хандры, — сказала бабушка, улыбнувшись. — То, что нужно для самого последнего муми-тролля на свете.

— Эй, бабушка! Что ты такое говоришь! — возмутилась я, чуть не расплескав чай. — Мама с папой обязательно вернутся.

— Конечно вернутся, — кивнула бабушка. — Но много ли ты знаешь муми-троллей, кроме своих родителей?

Я лишь молча пожала плечами. Это правда, не считая мамы, папы и бабушки, я ни разу в жизни не встречалась с муми-троллями.

— Вот и я о том же, — ответила бабушка на мое молчание. — Хемули, филифьонки, хомсы и гафсы буквально на каждом шагу, а муми-троллей нет, будто и не было никогда. А ведь раньше они жили везде: кто в изразцовых печах в людских жилищах, кто в собственных домах. В долинах, в горах и у моря, в самых разных уголках земли. А теперь... Перевелись муми-тролли на свете, вот что я тебе скажу.

Бабушка тяжело вздохнула, села в кресло-качалку и, натянув на себя свой старенький выцветший плед, прикрыла глаза. А я загрустила пуще прежнего. Мало того, что родители не взяли с собой в кругосветное путешествие, так еще и это. Думаете, легко мне было признать себя самым последним муми-троллем на свете? Страшно подумать! Моя юность, оказавшаяся абсолютно никчемной и никому не нужной, грозила закончиться, едва начавшись. Что если у меня никогда не будет семьи, детей и уютного дома, который я могла бы обставить как душе угодно? Не будет свадебных фотографий, бесед за чашкой послеобеденного кофе, праздничных ужинов и клубничных грядок в огороде... Я представила свою дальнейшую безрадостную жизнь на этом острове, где мне, возможно, придется встретить старость в компании угрюмых бабушкиных соседей (и самой бабушки, если она вдруг передумает умирать), и чуть не заревела в голос как маленькая.

На мое счастье в эту минуту из щели под плинтусом выглянула крохотная серая мышь и отвлекла меня. В начале лета я, маясь от скуки из-за затянувшегося дождя, прикормила мышиную семью, и теперь они — то вместе, то друг за другом — каждый день наведывались за провизией.

— Представляешь, я самый последний муми-тролль на земле, — тихо, чтобы не разбудить бабушку, пожаловалась я, угостив мышь хлебом.

— Счастливая, — пропищала мышь. Она взяла угощение обеими лапками, откусила кусочек и принялась жевать.

— Что? — удивилась я. — Самый последний муми-тролль, понимаешь? Одна на всем белом свете.

— Говорю же, счастливая, — повторила мышь и, отложив еду, пояснила: — Если бы я была самой последней мышью на свете, мне бы наверняка досталась целая горбушка, а так — всего лишь кусочек. — Она бросила грустный взгляд на оставшийся хлеб и вздохнула. — Старшие братья и сестры постоянно задирают меня, я вечно теряюсь в толпе, никто не замечает несчастную маленькую серую мышь. А ты... Одна в своем роде. Не такая как все. Особенная. Завидная жизнь. Не жизнь, а кладовая, набитая припасами.

Сказав это, мышь доела угощение, поблагодарила и исчезла под плинтусом, а я погрузилась в раздумья.

"Может, быть единственной в своем роде не так уж и плохо? — размышляла я. — Стану известной на весь мир, прославлюсь, буду вести дневник или писать заметки в газету об уникальности муми-троллей. А потом куплю дом. Разве последний муми-тролль на земле не имеет права купить себе дом? Красивый, с голубой крышей, с изразцовой печью посреди уютной гостиной... Интересно, что лучше: купить дом или построить его собственными лапами?"

Я думала об этом весь вечер и остаток лета, потеряв покой и глотая мятный чай чашку за чашкой, пока в один прекрасный и на удивление солнечный день не произошло кое-что неожиданное.

Увидев солнце сквозь маленькое тусклое окошко своей комнаты, я поспешила в гостиную. Вдруг бабушка еще спит и не знает, что дождь закончился. Но бабушка не спала. Она сидела за обеденным столом и разбирала почту, которую из-за непогоды не приносили больше месяца. В толстом свертке обнаружилось несколько газет и журналов, открытка к дню летнего солнцестояния от бабушкиной подруги, старухи фрекен Снорк, и долгожданное письмо от мамы с папой, датированное первым августа. Они слали нам горячий привет, заверяли, что чувствуют себя хорошо, что кругосветное путешествие идет по плану, и обещали вернуться домой не раньше следующего лета.

— Вот видишь! — просияла бабушка, глядя на меня из-под очков, и я захлопала в ладоши от радости. — А ты боялась, что их съела акула. Это все почта. Никогда не приходит вовремя.

Она еще раз прочла письмо, полюбовалась открыткой и стала читать газеты.

— Послушай, что пишут, — воскликнула бабушка через какое-то время. — Вот это новости! Одна страшнее другой. Гроза морей капитан Филифьонк Кривая Лапа вернулся. Пиратский корабль под его началом разгромил хемулевскую королевскую флотилию... Какой кошмар! Пираты потеряли всякий стыд... На острове Самодержца во время свадьбы Шнырька и Зверюшки Сос неизвестные устроили беспорядки. Говорят, что это была забастовка против ущемления жилищных прав невесты, ведь жених проживает в банке из-под кофе... Мир сошел с ума! В банке из-под кофе можно разве что хранить булавки или настаивать средство от муравьев... Массовый побег из сиротского дома Хемулихи. Дурной пример непослушного муми-тролля оказался заразительным... Уму непостижимо! Молодежь совсем от лап отбилась... Слушай дальше...

Но я не слушала. "Дурной пример непослушного муми-тролля", — звенело в голове, и казалось, что сердце вот-вот выпрыгнет из груди от волнения.

— Муми-тролль! — Я подбежала к столу и тронула бабушку за плечо. — Они написали про муми-тролля! Значит, я не самая последняя на свете, есть и другие. Что если в сиротском доме Хемулихи не один, а целая сотня муми-троллей? Ну или хотя бы дюжина...

Бабушка удивленно посмотрела на меня.

— Наивное дитя, — сказала она. — Неужели ты не знаешь, какие сказки сочиняют в наших газетах? Скорее всего, это просто опечатка или выдумка для привлечения читателей.

— Но, бабушка...

— Ну откуда в сиротском доме муми-тролли, дорогая? — засмеялась бабушка. Она махнула лапой и, вздыхая и охая, перебралась в кресло-качалку. — Ни у одного родителя лапа не поднимется отдать муми-тролля в приют. Это же не хемуль и не детеныш мюмлы. Это муми-тролль! Самое милое и безобидное существо на земле.

И бабушка, довольно улыбнувшись, задремала, убаюканная солнечными лучами, щедро залившими гостиную. А мне, пока она спала, в голову пришла потрясающая идея. Отбросив все страхи и сомнения, поддавшись неожиданному порыву, я решила отправиться на поиски других муми-троллей. Я больше не могла сидеть сложа лапы. Я не могла делать вид, что все в порядке, пока муми-тролли живут в сиротских домах. Я должна была действовать. А еще во мне проснулась жажда приключений, словно выглянувшее из-за туч солнце разбудило ее. Чем я хуже мамы и папы? Я уже достаточно взрослая, чтобы отправиться в собственное настоящее путешествие. Это лучше, чем стоять на берегу, тщетно ожидая перемен и проливая слезы. Я не знала, какой путь меня ждет, но была уверена, что приняла правильное решение.