Жизнь без прикрас

О новой пьесе без сценария

Когда наутро Эмма вышла из своего укромного уголка, вся театральная труппа была уже в сборе. Занавес подняли, и сцену залил солнечный свет. Театр по-прежнему стоял на мели, несмотря на сильный ночной ветер.

Миса и Хомса сидели за столом и пили кофе. Филифьонка кормила детей Снусмумрика остатками еды. Для них прямо на полу была расстелена скатерть, потому что за стол они не помещались.

Все двадцать четыре лесных малыша пребывали в приподнятом настроении и воображали, что отправились на пикник. Самые маленькие предприняли попытку искупаться «за бортом корабля» и позагорать на солнышке. Вездесущая Филифьонка, которая встала раньше всех и уже успела навести чистоту в гардеробной, отнеслась к этой идее без особого энтузиазма.

— Ведите себя прилично, иначе придет Морра и заберет вас! — припугнула она детей.

— Мы не боимся Морру, — закричали малыши.

— Почему? — удивилась Филифьонка. — Всем детям положено ее бояться.

— Нас очень часто ею пугали — даже Мумрик! Но она ни разу не пришла.

Филифьонка не нашла что ответить и снова взялась за швабру.

— Похвально! — мимоходом заметила Эмма, одобряя действия племянницы, и прокралась к столу, чтобы налить себе утренний кофе.

— Доброе утро, Эмма! — с улыбкой поприветствовал ее Хомса. Вид у него был немного взъерошенный — он не сомкнул глаз до самого утра. Миса ограничилась легким кивком. Она надела свое повседневное платье и без грима была совсем не похожа на Примадонну.

— Утро после успешной премьеры всегда доброе, — ухмыльнулась Эмма, усевшись за стол. — Но театральный путь никогда не бывает усыпан розами. Запомните это!

Эмма выдержала красноречивую паузу и оглядела своих коллег. Хомса сиял добродушной улыбкой. На мордочке Мисы мелькнула невыразимая печаль. Филифьонка застыла с тряпкой в лапе и часто замигала от волнения.

— Особенно сейчас, когда в нашей труппе осталось так мало актеров, — продолжила подготовленную речь Эмма. — А ведь зрители ждут от нас новых пьес. И мы не имеем права закрыть театральный сезон. Если вы, конечно, хотите играть…

— Конечно мы хотим играть! — завизжали лесные малыши и, забыв про пикник, бросились наперегонки к Эмме. — Мы очень хотим играть!

— Только этого не хватало, — фыркнула та от возмущения. — Вы же разнесете весь театр.

— И кого мы будем играть? — задумчиво спросила Миса.

— Никого, — вдруг ни с того ни с сего ввернул Хомса.

Двадцать семь мордочек обратили на него удивленные взоры.

— Что значит «никого»? — воскликнула Эмма. — В театре так не бывает. Здесь обязательно кто-то должен кого-то играть.

— Верно. Вот я, например, хотела бы сыграть Клеопатру, — отозвалась Миса и по привычке закатила глаза.

— Миса, хватит страдать! Ты не на сцене, — попросила Эмма и нервно взмахнула лапой, расплескав кофе.

— А я могла бы попробовать себя в роли матери двадцати четырех детей, — робко сказала Филифьонка.

— Ты будешь нашей мамой? — обрадовались лесные малыши.

— Гениальная идея, — усмехнулась Эмма. — А на роль отца мы пригласим Снусмумрика…

— Эмма, послушайте, я все продумал, — перебил ее Хомса. — В нашей новой пьесе не нужно никого играть. В ней не будет ни Примадонны, ни хора, ни бутафорской луны…

— Какая пьеса без Примадонны? — в голос воскликнули Миса и Филифьонка.

Эмма допила кофе и раздраженно звякнула чашкой о блюдце.

— В театре есть правила, которым тысяча лет, и не тебе решать, что здесь должно быть, а чего — нет.

— Только представьте, — не унимался Хомса. — Ни гекзаметра, ни заезженных ролей, ни избитой драмы...

— На такую пьесу никто не придет, — процедила Эмма и тяжело вздохнула. Молодежь и вправду невыносима. — Поверьте моему опыту. Я старая театральная крыса и знаю, о чем говорю.

— Кто сказал «крыса»? Где крыса? — зашумели дети Снусмумрика.

Эмма резко встала и направилась в свой угол. Через несколько мгновений она вернулась оттуда с метлой и, сверкая маленькими хитрыми глазками, обратилась к Хомсе:

— Скажу тебе прямо, как заведующему постановочной частью. Пьеса без сценария и гекзаметра грозит провалом. А провал — голодной смертью. Хоть кто-нибудь из вас подумал о том, что мы будем есть сегодня на ужин?

— У нас остался всего один горшочек бобов и третья часть сладкого пирога, — поддержала Эмму Филифьонка. Кажется, она уже распрощалась с ролью своей мечты.

Лесные малыши окружили Хомсу, заглядывая ему в глаза, и хором спросили, как будто от него зависело их будущее:

— Что мы будем есть?

— Разве настоящие актеры играют за еду? — удивилась Миса.

— Одной идеей сыт не будешь, — буркнула Эмма.

— Вот увидите, нас ждет потрясающая овация! — провозгласил Хомса, не обращая внимания на назойливых детей Снусмумрика и скептически настроенных коллег. — Неужели вы не поняли, что зрителям не нужны никакие сценарии? Им нужна жизнь. Настоящая, реальная жизнь. Зазубренные роли и сухие эмоции их больше не трогают.

— Изменить многолетним правилам ради того, чтобы не умереть с голоду! — разочарованно вздохнула Эмма. — Что бы сказал на это покойный Филифьонк…

— Так кого же мы будем играть? — оживилась Миса.

— Смирись, дорогая, Клеопатра — не твой уровень, — успокоила ее Эмма.

— Себя! — торжественно объявил Хомса. — Мы будем играть самих себя.

— Себя? — усы на мордочке Эммы встали дыбом.

— Конечно! Зачем играть кого-то, если можно сыграть себя? Ну? Разве это не здорово?

Повисла долгая пауза. Актерская труппа погрузилась в раздумья.

Эмма вообразила, как выходит на сцену, берет в лапы метлу и, обращаясь к застывшим в ожидании зрителям, надрывно произносит:

— Вы даже не представляете, что такое театр!

Никакая Клеопатра с ней не сравнится.

Миса была ошеломлена. Она так часто играла саму себя в реальной жизни, что растерялась. Неужели она как ни в чем не бывало заплачет на публике и скажет:

— Ненавижу прямой пробор!

Филифьонка смутилась. Кто сказал, что нужно быть Примадонной или матерью двадцати четырех детей? Когда можно быть просто Филифьонкой, мечтающей о родственниках и дрожащей от страха при виде насекомых.

— Смотрите, паук! — закричит она на весь театр и упадет в обморок.

А потом наверняка на сцену выйдет Хомса и спросит у озадаченных зрителей:

— Ну, чего уставились? Это жизнь!

Представив такую картину, Хомса улыбнулся. Ему всегда нравилось быть собой.

Одни дети Снусмумрика ничего не представляли. Они знали, что в новой пьесе их ждет безудержное веселье и можно будет делать все, что нравится. Предвкушая грандиозное развлечение, лесные малыши громко визжали, бегали вокруг стола и чуть не уронили задник от «Клеопатры».

— Как мы назовем нашу пьесу? — вернувшись к реальности, спросила Эмма. Глаза у нее светились. Оказывается, даже старым театральным крысам иногда хочется побыть собой.

— «Жизнь есть сон», — предложила Миса.

— «Не бойся жить», — сказала Филифьонка.

— А может быть, «Жизнь без прикрас»? — с воодушевлением произнес Хомса.

— Отлично! Но что же мы будем говорить без сценария?

— Что угодно! Мы будем говорить все, что взбредет нам в голову.

Миса и Филифьонка прыснули.

— Мы будем ломать комедию? — расхохоталась Эмма. — Мне определенно это нравится. Миса, пора забыть про страдания! Когда генеральная репетиция, Хомса?

— Никаких репетиций. Это должна быть импровизация. Дайте неискушенному зрителю то, что он хочет видеть!

— Как сказал бы сейчас покойный Филифьонк, молодежь неприлично талантлива, — с важностью в голосе сказала Эмма.

— А как же дети? — поинтересовалась Филифьонка. — Они тоже будут играть?

— Обязательно! Жизнь без детей не имеет смысла.

— Можно я пока выберу себе платье? — неуверенно спросила Миса.

— Ты с ума сошла, милочка? — накинулась на нее Эмма. Она снова схватила метлу, почувствовав прилив бодрости и вдохновения. — Никаких платьев! Ты больше не Примадонна, а просто Миса. Пожалуйста, войди в свою роль!

Эмма весь день не выпускала из лап метлу — жутко волновалась. Кого она только ни играла за свою долгую театральную жизнь, а вот саму себя — ни разу. Да еще и без сценария! Завтра она впервые за много лет станет говорить все, что вздумается, без всякого гекзаметра и репетиций, и ничего ей за это не будет.

Миса несколько раз тайком заглядывала в гардеробную, чтобы полюбоваться на сотни прекрасных платьев, которые подходили буквально для любой роли. Как же она выйдет на сцену в своем старом растянутом платье и покажет зрителям этот ужасный прямой пробор?

Филифьонка до поздней ночи делала афиши. Ей помогали дети Снусмумрика, которые оказались очень смышлеными. Подготовка афиш отвлекла Филифьонку от тревожных мыслей, и к тому моменту, когда была нарисована последняя, она уже не сомневалась, что завтрашняя премьера пройдет на ура.

Свежие афиши гласили:

Внимание, премьера!

Новая пьеса — «Жизнь без прикрас».

Узнай себя в каждой реплике!

Сегодня вечером, сразу же после ужина, посреди залива Гранвикен.

В ролях: Эмма, Хомса, Миса, Филифьонка и дети Снусмумрика.

Входная плата: еда. Как можно больше еды.