Сказки народов мира о зиме

Пошла Марушка на огонёк и вышла к поляне. Велика поляна, круглая, как блюдо праздничное, посередь костёр горит, высокий да жаркий. А вокруг костра на поваленных деревьях сидят двенадцать человек. Три старца седобородых, трое зрелых мужчин с проседью, трое богатырей в самой поре да трое юношей, ещё безусых. Были то двенадцать месяцев — три зимних, три осенних, три летних и три весенних. Замерла девушка на краю поляны. Уж так ей у костра погреться хочется, а в круг ступить боится.

Тут самый древний из старцев, что держал в руке посох резной да каменьями драгоценными украшенный, повернулся в её сторону и молвил:

— Братья-месяцы, поглядите-ка, гости у нас. Проходи, красавица, не робей. Мы тебя не обидим.

Шагнула на поляну девушка, поклонилась низко и говорит:

— Приветствую вас, добрые люди. Дозвольте у костра вашего погреться. Совсем я продрогла и устала, сил моих нет дальше идти.

— Проходи, грейся, милая. Да расскажи, какая нужда тебя в такую пору привела в лес. Чего ты тут ищешь?

— Ищу, я, дедушка, фиалки, моей сестрице на платье, — отвечает Марушка, садясь поближе к огню.

Поднял брови старец:

— Да в своём ли ты уме, девица? Неужто не знаешь, что не растут фиалки в лесу зимой?

— Знаю, батюшка, да выхода нет у меня. Не пустит меня мачеха обратно без цветов. Или найду я фиалки, или не жить мне, останусь навсегда здесь, в сугробах.

Переглянулись месяцы, пошептались меж собой. Встал со своего места самый старший, ударил посохом о землю трижды и передал его самому младшему юноше.

— Ну что, братец Март, поможешь девушке?

— Помогу, братец, как не помочь, — отвечает Март, принимая посох.

Трижды грянул он посохом оземь, и лес вокруг поляны ожил, задвигался, зашумел. Ветер стих, потеплело, в снегу появились проталины, а на проталинах — вот ведь чудеса! — пробивается из земли молодая робкая зелень. Вот уж и фиалки подняли свои головки, раскрываются нежные цветочки, наполняют воздух тонким ароматом.

— Собирай скорее цветы, милая девушка, времени у тебя пять минут всего, — торопит Март.

Только успела Марушка букетик набрать, как похолодало на поляне, лёг снег, снова завыл в кронах деревьев ветер.

Поблагодарила Марушка месяцев да и двинулась в обратный путь. И так легко и быстро нашла дорогу к дому, будто кто её проводил. Снег под ногами у неё не проваливался, ветер мягко подталкивал в спину, будто доброй рукой поддерживал, помогал.

Услышала мачеха скрип снега на дворе, открыла дверь и остолбенела. Стоит на пороге падчерица, румяная, раскрасневшаяся, а в руках букет фиалок держит.

— Где украла цветы, негодница? — злится мачеха.

— Не крала я фиалок, матушка, в лесу нарвала, как вы велели. Повезло мне. Нашлась в глуши полянка чудесная. Так далеко, что второй раз не найти мне её. Цветов там видимо-невидимо!

И протянула Марушка сестре нежный букетик. Забрала Олёна цветы, к платью приколола да на танцы отправилась.

А назавтра под вечер снова зовёт мачеха к себе Марушку.

— Пойди, — говорит, — в лес, набери нам к завтраку свежей земляники. И смотри мелкую да гнилую не бери, только самую крупную да спелую.

Испугалась девушка, чуть не плачет:

— Помилуйте, маменька! Как же я среди зимы ягоды спелой соберу? Не бывало такого никогда, чтоб ягода в снегу зрела.

Не стала слушать мачеха, сунула в руки падчерице корзинку и вытолкала на мороз.

Отправилась Марушка снова в лес. Долго плутала меж деревьев, замёрзла, устала. Идёт куда глаза глядят, без пути, без дороги. Вдруг видит — впереди огонёк теплится, прямо как в первый раз. Пошла девушка на огонёк, вышла к знакомой полянке. Сидят на полянке месяцы, беседу ведут меж собой.

Вышла девушка на полянку, поклонилась, попросилась у огня погреться.

Нахмурил брови Январь, но не отказал в гостеприимстве.

— Проходи, девушка, обогрейся. Неужто не хватило сестрице твоей фиалок?

— Ох, батюшка Январь, если бы. Хочет теперь маменька моя земляники спелой к завтраку. Не принесу — оставит на морозе помирать. Может, знаете местечко заветное, где растёт она?

И снова переглянулись месяцы. Покачал головой Январь, но передал посох одному из братьев.

— Помоги, Июнь, девице. Пропадёт ведь без тебя.

Снова трижды ударил о землю посох. Снова потеплело на поляне, растаял снег, проклюнулась травка, расстелились у самой земли резные листики земляники, следом расцвели крохотные белые цветочки и мигом превратились в сочные ягоды. Всё кругом ими усыпано!

— Собирай скорее, девица! Негоже июню посреди зимы задерживаться да свои порядки наводить!

Набрала Марушка полную корзинку спелой душистой ягоды, поблагодарила месяцев и домой отправилась. Как раз к рассвету воротилась.

Смотрит мачеха на полную корзинку, глазам своим не верит.

— Где взяла, негодница? Отвечай!

— Ой, в самой чаще. Глушь такая, что и не ведаю, как выбралась.

Сели завтракать мачеха с дочкой, едят ягоду, причмокивают. Запах земляники по всей избе стоит. А Марушке ни ягодки не дали. Да она и не просила, сидит в уголке рада-радёшенька, что снова спаслась от смерти.

Да только рано радовалась девушка. Назавтра снова зовёт ее мачеха и велит в лес идти, принести спелых груш. Никаких слёз и уговоров слушать не стала, за ворота выгнала и дверь захлопнула.

Идёт Марушка по лесу, а там снегу намело по пояс, холодно так, что ресницы льдом покрылись, а тощий полушубочек колом встал. И холодно бедной, и голодно, и страшно. Идёт, а сама вперёд поглядывает, не мелькнёт ли промеж деревьев заветный огонёк. И страшно ей снова к месяцам обращаться: вдруг рассердятся да прогонят, — и надеется, что не откажут.

Увидела огонёк, обрадовалась, побежала к костру со всех ног. Увидели месяцы гостью, нахмурились, зароптали.

— Зачем опять пришла? — спрашивают строго.

— За грушами медовыми, — отвечает, потупясь.

— Так и быть, — отвечают, — выручим, но это в последний раз. Иначе всем нам худо придётся.

Принял посох месяц Сентябрь, ударил оземь. Сошёл снег, распустились на деревьях молодые листочки да тут же и пожелтели. Смотрит Марушка — стоит на краю поляны грушевое дерево, плодов на нём видимо-невидимо, а висят высоко, не достать.

— Потряси дерево, — советует Сентябрь.

Раз тряхнула грушу девушка — упала в траву одна груша, тряхнула второй — ещё одна упала. А третий раз не успела — облетели листья с дерева, исчезли спелые плоды. Лёг обратно на поляну толстый снежный ковёр.

Прижала девушка к груди заветные плоды да бегом домой припустила, даже попрощаться с месяцами забыла. Принесла груши, а мачеха с дочкой смотрят недовольно.

— Отчего ж две только? Слопала небось всё по пути!

— Что вы, маменька! Клянусь, я только два раза и успела деревце потрясти, а третий мне не велели.

— Кто это тебе не велел? Отвечай! — кричит мачеха, а сама бедняжку палкой охаживает.

Пришлось девице рассказать мачехе да сестре всю правду: и про цветы, и про ягоды, и про груши. Вскочила Олёна, натянула платок тёплый да шубу длинную, ноги в валенки сунула.

— Пойду, — говорит, — сама в лес, стребую с месяцев богатых гостинцев, не чета ягодкам да цветочкам. Небось они и не такое могут.

И хотела мачеха остановить дочь, да не смогла. Убежала упрямица прямо в чащу. День ждали её, другой, третий — не вернулась домой злая девица. Собралась мачеха, в лес на поиски отправилась. Да и она не воротилась обратно. Заблудились обе, видать, и замёрзли в лесу до смерти. Очень уж лютовал в ту пору месяц Январь, очень злился.

А Марушка подождала-подождала, погоревала-погоревала да и зажила сама в отцовском доме. А по весне и хозяин дому сыскался — красивый да работящий. С тех пор живут они душа в душу, ведут хозяйство, деток растят. А за цветами да ягодами в лес ходят в положенное время — весной, летом да осенью.

Мороз и Ветер
Корякская сказка

Давным-давно в самых северных землях жили два брата — Мороз и Ветер. Суровы были братья, не давали житья ни людям, ни зверям. Лютый братец Мороз прямо на скаку мог оленя в лёд превратить, а братец Ветер, когда не в духе, людей целыми семьями уносил от их жилищ далеко на север, откуда никто не возвращается живым. Очень страдали люди от Мороза и Ветра, никто не мог с ними совладать.

Как-то сидели братья на пороге своей землянки, отдыхали после долгого трудового дня.

— А ведь мы же сильнее всех, брат, — молвил Мороз.

— Верно, брат! Никто нас не одолеет, — отвечает ему Ветер.

Вдруг слышат откуда-то снизу тоненький голосок:

— А Сохолылан, по прозвищу Ворон, посильнее вас будет.

Смотрят, под коряжкой притаился маленький мышонок. Сидит кроха, братьев дразнит:

— Ох и силён Ворон, ох и хитёр. Не одолеть вам его.

От злости братья дар речи потеряли. Как это простой человек может могучего Ветра да лютого Мороза одолеть? Порешили они разыскать этого богатыря да наказать примерно, чтоб неповадно было им вызов бросать.

Долго ли, коротко ли — отыскали братья почти на краю света скромную ярангу Ворона. И давай вокруг лютовать. Весь скот в округе заморозили до смерти, а кого не заморозили, тех Ветер унёс подальше и бросил. Всё имущество, все запасы на зиму Ветер развеял-раскидал по бескрайней тундре, даже бельё на верёвках не пощадил. Не осталось у семьи Ворона ни еды, ни одежды.

Натворили братья беды и исчезли, будто и не было их.

Когда всё стихло, вышел из яранги Ворон, оглядел разорённое хозяйство, послушал, как жена его слёзы льёт, да в дорогу засобирался. Свистнул раз — вышли к нему две мыши, свистнул другой — откуда ни возьмись появились белый и бурый медведи, третий раз свистнул — две росомахи сели у его ног.

Запряг он в сани мышей да отправился в тундру Ветра да Мороза искать. Едет в санях, а медведи и росомахи следом бегут.

Добрался до землянки братьев, въехал во двор.

— Выходите, Мороз и Ветер, ответ держать за свои дела.

Вышли братья, увидели сани, запряжённые двумя крохотными мышами, расхохотались.

— Ой, Сохолылан-богатырь, повеселил ты нас. Так и быть, заходи, ночуй в землянке, а утром возьмёшь себе столько добра, сколько твои могучие мыши смогут увезти.

Вошёл Ворон в землянку, шубу скинул, варежки снял да и спать улёгся. А утром поднялся ни свет ни заря, начал добро братьев на сани грузить. Носит одежду, утварь, припасы. Вот уж ничего почти в землянке не осталось. Смотрят на него Мороз и Ветер, посмеиваются:

— Грузи, грузи, не стесняйся, с такими-то сильными ездовыми мышами можно и побольше всего набрать.

А Ворон знай носит братьево имущество. Загрузил, уселся сверху поудобнее, свистнул три раза. Вышли к саням медведи да росомахи, рядом с мышами встали и помчали полные сани от землянки прочь.

Спохватились братья, хотели догнать хитреца, а надеть-то нечего. Всё увёз на своих санях Ворон. Пришлось братьям запереться в землянке. Не идти же в люди раздетыми.

А Ворон отвёз добычу домой, жену утешил, хозяйство наладил да снова в путь засобирался.

— Куда же ты? — спрашивает жена. — Всё теперь у нас есть, и даже больше, чем нужно.