Дар Кощея

Глава 18. Мертвая вода, живая вода

Никогда в жизни Ева не предположила бы, что карканье ворон может быть таким оглушительным. Звук дезориентировал. Хотелось просто закрыть уши и, упав на колени, уткнуться лбом в траву. С каждым шагом это желание возрастало.

– Налево! Налево! И не оборачиваемся, – закричал Никита.

Ева отвела наконец взгляд от травы, к которой, оказывается, успела наклониться, и сосредоточилась на черной куртке Никиты. Это немного привело ее в чувство.

Никита с Валерой резко свернули влево и, стоило Еве свернуть туда же вслед за едва дышавшей Ликой, как желание уткнуться в землю вдруг пропало. Ее спина так резко распрямилась, что в пояснице что-то хрустнуло.

– Что это было? – в панике воскликнула Лика, которую мотнуло назад с такой силой, что Ева едва успела ее подхватить.

– Потом объясню! – крикнул Никита, которого за карканьем воронья было едва слышно.

Над ними что-то просвистело, и, подняв голову, Ева увидела крупную птицу. К ее ужасу, птица, сложив крылья, спикировала на мальчишек. Валера резко пригнулся, вскрикнув, но Никита ответил:

– Не останавливайся. Это морок. Его нет.

Стоило ему это сказать, как птица, вновь начавшая набирать высоту, будто рассыпалась на пиксели, как в компьютерной игре, а потом и вовсе исчезла.

Краем глаза Ева заметила, что на них начали надвигаться деревья. Они шагали, вырывая корни из земли, и тянули в их сторону ветви.

– Опять морок! Все вокруг – морок! – прокричал Никита. – Просто бежим.

– С ума сойти, – прокомментировала Лика и тут же взвизгнула, когда прямо из-под ее ног выскочило какое-то крупное животное, то ли волк, то ли собака, которому просто неоткуда было взяться.

– К яблоне. Не оборачиваемся.

Никита командовал так, будто бегал тут каждый день. Он свернул к той самой корявой яблоньке, которая раньше показалась Еве жутко неуместной на этой полянке.

Добежав до яблони, Никита сказал:

– Кладем его.

Валера беспрекословно выполнил указание и присел на корточки, чтобы проверить Женькин пульс. Никита в это время сорвал с дерева ближайшее яблоко и скороговоркой выдал:

– Матушка Яблоня, укрой нас своими ветвями.

Лика, которая стояла, согнувшись и уперев руки в колени в попытке отдышаться, подняла на него обалдевший взгляд и покосилась на Еву.

– Отведай сперва моего яблочка, – ко всеобщему удивлению, ответила Яблонька, и Никита, до этого нетерпеливо пританцовывавший у низко склоненной ветки, откусил от яблока, даже не дожидаясь, пока Яблонька договорит.

Сунув надкусанное яблоко Валере, он распорядился:

– Кусаешь, проглатываешь и даешь дальше.

Лика бросила на Еву выразительный взгляд, будто спрашивая: «Он псих?» Однако стоило Валере, торопливо откусив от яблока, передать его ей, Лика, пусть и со скептическим видом, все же откусила от румяного бока и сунула яблоко в руку Еве.

– Под ветви. Быстрее! – поторопил Никита, и Ева не поверила глазам.

Подхватив Женьку под мышки, Никита шагнул к стволу, не обращая внимания на ветки, и буквально растворился в воздухе. Яблоня не просто прикрыла его ветвями – пространство вокруг дерева как будто изменилось и поглотило мальчишек. Ева откусила от яблока и начала торопливо жевать, чувствуя, как сводит челюсти от того, насколько кислым оно оказалось. Все еще не до конца веря в происходящее, она шагнула вслед за исчезнувшей Ликой.

Законы физики здесь действительно были безжалостно попраны: у ствола корявой и не слишком раскидистой яблони вдруг оказалось столько места, что можно было спокойно разместиться всей компанией. Ветви опустились до земли, образуя шатер и скрывая их от посторонних глаз.

– Огрызок можешь бросить, – махнул рукой сидевший на корточках Никита, заметив в ее руке недоеденное яблоко.

Бросать волшебный огрызок Ева не решилась, поэтому, нагнувшись, аккуратно положила остатки яблока на землю.

Воронье карканье, раздававшееся снаружи, стало слышнее. Никита привстал, вглядываясь в крону, за которой не было видно совершенно ничего. Пригнувшись, потому что в полный рост выпрямиться не мог, он добрался до Евы, а точнее до отложенного ею огрызка яблока, поднял его с земли и вдруг бросил наружу. Замер, будто к чему-то прислушиваясь, а потом улыбнулся и неожиданно подмигнул Еве. Обескураженная его поведением, Ева присела на землю рядом с бледным Женькой. Лика села рядом с ней и тут же шарахнулась в сторону, когда над ее головой, громко хлопая крыльями, пролетел крупный черный ворон. Сев на нижнюю ветку, ворон отряхнулся, покрутил головой и неожиданно громко заявил:

– Болваны.

– И не говори, – согласился с ним Никита и, вернувшись к Женьке, уселся рядом с ним на землю.

Несколько секунд он разглядывал лицо Жарова, будто решая, что с ним делать, а потом рассеянно произнес:

– Это Корвин. Благодаря тому шухеру, который он навел над поляной, нам удалось сбежать.

– Он нас понимает? – осторожно спросила Лика, таращась на ворона.

– Вороны – самые умные птицы на свете. Вы должны были проходить на зоологии, – все так же не отводя взгляда от Жарова, ответил Никита и обратился к птице: – Как думаешь, рискнуть?

– Зачем тебе столько человечков? – вместо ответа спросил ворон, и Валера громко сказал:

– Ой!

– Одного можно было Яге оставить, – закончила птица.

– Да можно, конечно, – серьезно отозвался Никита и принялся рыться в небольшой кожаной сумке на поясе.

– Так! Что здесь происходит? – не выдержала Лика.

– Даже двоих можно было оставить, – заметил ворон и принялся чистить клювом перья.

– Он шутит, – улыбнулся Лике Никита, на миг оторвавшись от своего занятия.

– Ворона шутит, – произнес Валера. – Нормально, чё.

Вид у Валеры был такой, будто с ним внезапно заговорила стена. Впрочем, Ева подозревала, что сама выглядела не лучше. Она еще от Яблони не отошла, а тут – разумное пернатое.

– Я ворон! – возмущенно произнесла птица и оглушительно каркнула.

Никита поморщился, потому что ворон сидел как раз над ним.

– Не шуми, а? И так после перехода башка раскалывается. А тут еще с этим всем разбирайся. Не, все-таки рискнем.

Никита вытащил из сумки два пузырька. Несколько секунд вглядывался в них, положив рядом на ладони, а потом неожиданно спросил:

– Кто из вас понял, что Женя в подвале?

– А что? – с подозрением спросил Валера, не спеша раскрывать карты.

Никита внимательно на него посмотрел. Валера не отвел взгляда.

– Понятно, – вздохнул Никита. – Нет, справедливо, конечно. Доверять вам мне не с чего, но от того, признаетесь ли вы, на кого не подействовал морок Яги, зависит Женина жизнь.

– На меня, – без раздумий сказала Ева и тут же стушевалась под оценивающим взглядом Никиты. – Только птицу и зверя, которые на нас нападали на поляне, я увидела. Так что, может, он и работает.

– Не, охранный морок на всех действует. Это не то. Тем более, если спасаться бегством сквозь ловушки. Главное, что ты в избушке сумела отличить правду от лжи, пока этот ее петух жареный голосил три положенных раза.

– Петух? – переспросила Лика.

– Ну, не петух, конечно. Сирин. Не люблю я его просто. У меня к нему личное, – отмахнулся Никита и протянул Еве ладонь: – Выбери, какой пузырек тебе больше нравится.

– Никакой, – быстро ответила Ева.

– А они разные? – уточнил Валера.

– Для Евы должны быть, – ответил Никита и серьезно на нее посмотрел. – Ну?

– А зачем? – не унимался Валера.

– Я потом объясню.

– И мы должны будем тебе поверить? – Валера сложил руки на груди, всем своим видом выражая непримиримость.

– Не, ну вы можете, конечно, не верить, но выбора у вас особого нет.

– Откуда ты здесь взялся? – прищурилась Лика.

– Здесь? – насмешливо уточнил Никита, обведя рукой их импровизированный шатер.

– В доме Бабы-яги, – Лика сверкнула на него убийственным взглядом, призванным показать, что ей плевать на его юмор.

– Так за вами пришел.

– Откуда ты узнал, что мы там? – не сдавалась Лика.

– Ты была такой милой в академии, – обезоруживающе улыбнулся Никита, и Лика густо покраснела.

– Да брось ты их уже и полетели домой, – скрипуче произнес ворон, и все, кроме Никиты, дружно вздрогнули, потому что, отвлекшись на пузырьки, о птице попросту забыли.

– Да придется, похоже, – вздохнул Никита.

– Вот этот мне нравится больше, – решилась Ева.

Оставаться на произвол судьбы в месте, о котором они ничего не знают, ей совсем не хотелось. Пока Никита выглядел наименьшим из зол.

– Отлично! – Никита поднес пузырек к глазам, будто пытаясь рассмотреть жидкость на свет. – Я бы тоже выбрал этот. Но мне в этом смысле доверять нельзя.

– А в каком-то можно? – с приторно вежливой улыбочкой уточнила Лика, хотя ее щеки все еще были пунцовыми.

– Хорошее чувство юмора, – похвалил ее Никита и посоветовал: – Замрите. Потому что, если пролью хоть каплю, нам не поздоровится.

Никита поднял выбранный Евой пузырек вверх, и ворон ловко перехватил его клювом. Второй пузырек Никита открыл, осторожно поднес к бледным Женькиным губам и наклонил. Спустя секунду на горлышке пузырька стала собираться капля серебристой жидкости. Никита смотрел на нее напряженным взглядом и, кажется, не дышал. Ева тоже задержала дыхание.

Капля стала размером с ноготь мизинца, а потом сорвалась с горлышка и полетела вниз. Стоило ей коснуться Женькиных губ, как из серебристой она стала черной.

– Фух, – выдохнул Никита. – Повезло.

Жидкость скользнула по губам Жарова, и вверх потянулся черный дымок.

– Что происходит? – забеспокоился Валера.

– Мертвая вода, – пояснил Никита и, закупорив пузырек, убрал его в поясную сумку.

– Мертвая? – выдохнули в унисон Ева и Лика.

– Ну да. Нужно же нам его оживить, – пожал плечами Никита, продолжая внимательно наблюдать за Жаровым, пока они трое сверлили его взглядами. – А, короче, смотрите, – Никита встрепенулся, наконец сообразив, насколько странно прозвучали его слова, – все, кто попадает к Яге и слышит три крика Сирина, засыпает навек. А это что-то вроде летаргии. Такое вечно пограничное состояние между жизнью и смертью. Если просто дать живой воды, то оболочка у него оживет, а сам он застрянет на пороге Ирия.

– Ирий – это райское место? – вспомнила Ева Валерины объяснения.

– Типа того. Поэтому сперва нужно его убить мертвой водой, а потом уже оживить.

– Ты убил его сейчас? – Валера резко толкнул Никиту в плечо, и тот, не ожидав этого, влепился спиной в ствол дерева.

Первое, на что обратила внимание Ева, – взгляд Никиты, который вмиг стал таким, что она испугалась за Валеру, а вторым была черная тень, метнувшаяся сверху. Ворон спикировал на Валеру, метя когтями в лицо.

– Корвин, нет! – крикнул Никита, выбрасывая вперед руку.

Огромный ворон взмахнул крыльями и, изменив траекторию полета, уселся на руку хозяина, которая тут же опустилась под его весом.

– Вот так делать никогда не нужно. У Корвина есть плохая привычка: он сначала бьет, а потом разбирается.

Никита подставил птице ладонь, и ворон бросил на нее второй пузырек. Сжав пузырек, Никита погладил ворона по блестящему крылу костяшками пальцев и посмотрел на Валеру.