Лекарь

Глава 20

Неожиданно у меня начало появляться свободное время, впервые за несколько месяцев. Сейчас я находился в больнице всего по пору часов в день, после чего уезжал домой, заниматься созданием нового артефакта. Как я уже говорил, поток больных из России, уменьшился. Конечно, много было желающих из-за рубежа, в основном из Германии, которые хотели попасть ко мне на прием. Постепенно к немцам присоединялись и другие страны, пока не так активно. Конечно, им не нужна была наша больница, в Европе было масса всевозможных клиник, с качественным оборудованием и профессиональным персоналом. Им нужен был я, а они мне нет. Я попросил маму, пока никого не принимать. Она согласилась, видела, что я вымотался. Больше устал не физически, а скорее морально. Я за последнее время излечил больше людей, чем в своем прошлом мире. Видеть постоянно больных было тяжело, поэтому и решил взять перерыв. Всем, как было выше сказано, не поможешь.

Последнее время ко мне на прием стали часто напрашиваться иностранцы. Причем, это были именитые врачи. Андрей Юрьевич подсказывал, с кем следует разговаривать. У меня складывалось ощущение, что он знает всех врачей, которые достигли больших высот в своем деле. Если сначала я удовлетворял их просьбы о встрече, то потом прекратил эту практику. Весь разговор состоял из попыток выведать секрет моих умений, когда это не получалось, пытались заманить меня к себе в больницу. В общем, пустая трата времени.

Постепенно, даже больных детей стали принимать по записи, а не как раньше. Родителям или родственникам просто звонили и говорили когда и в какое время они должны привести своих детей. Это вызвало шквал возмещения. Все быстро привыкли к тому, что могут привести своих детей в любое время, поэтому часто у нашей больницы было столпотворение. А если учитывать, что никого не волновало ограничение по возрасту, то бардак стоял знатный. Попробуй не пусти мать с ребенком, ор будет стоять до небес. Причем, добросердечные граждане поддержат именно мать, а не врачей. Как же, не могут вылечить смертельно больного ребенка. То, что лечит только один человек, и он физически, даже при всем своем желании не может всем помочь, никого не волновало. Военные, никак в этом вопросе не могли помочь. Им было приказано, запускать только местных жителей, их родственников или тех людей, которые записаны в очередь на лечение. Проблема была в том, что о возрастном ограничении знали все заинтересованные люди и при звонке, просто называли нужный возраст ребенка. Были случаи, когда в больницу привозили взрослых парней, которые были записаны как десятилетние дети. Причем, после того, как этим людям отказывали в лечении, они не уезжали, а оставались, надеясь на что-то. Конечно, не все, но непонятливых хватало. У больничного комплекса постоянно стояли десятки машин. Внутрь их не пускали.

Для этих людей не было секретом, кто умеет лечить все болезни, поэтому когда я, в сопровождении охраны ехал в больницу, меня провожали злые, полные ненависти глаза. Складывалось ощущение, что именно я виновен в том, что их дети больны. Несколько раз на дорогу выскакивали женщины с детьми, которые перегораживали дорогу и просили помочь детям, крича, о они несовершеннолетние. Детей держали на руках. Приходилось моей охране оттаскивать их с дороги, чтобы была возможность проехать. Я ни разу не оказал помощь этим людям. Прекрасно понимал, что если пойти навстречу одному человеку, то завтра на дорогу выскочит целая толпа и никакая охрана не поможет.

Решить эту проблему помог совет полковника, который иногда вместо генерала приезжал за амулетами. Он просто предложил за территорией больницы, как можно дальше, выкупить здание, в котором и будут проходить дополнительную проверку больные дети. Привезли в эту больничку, проверили возраст, диагноз и если пациенты подходят по всем параметрам, то передавать данные этого больного военным, которые его пропустят.

Этот совет помог. Поток людей сократился, а те, которые уже прорвались к нашей больнице, постепенно разъезжались по домам. Вскоре территория около комплекса была полностью свободна от посторонних. Потом мама мне рассказывала, что примерно семьдесят процентов людей, подделывали документы своих больных детей. Серьезный показатель. Людям, которые проводили отсеивание, приходилось звонить в соответствующие органы, чтобы подтвердить возраст детей. Конечно, не всех детей проверяли, а только тех, чей возраст вызывал серьезное сомнение.

Иностранцы поначалу спокойно восприняли временное прекращение приема их детей в нашу клинику. Конечно, через несколько дней к нам приехал знакомый доктор из Германии, который хотел со мной поговорить. Встречаться я с ним не стал, впрочем, как и моя мама. Пришлось ему уезжать, не решив проблему. Я думал, что на этом все успокоится, но вскоре прибыл важный чиновник из правительства, причем из местного, республиканского. Я не знаю, что ему пообещали немцы, но уговаривал мою маму этот мужик долго. Выкидывать с территории больницы этого мужика, она не стала, он на самом деле был из правительства, его лицо часто мелькало на экранах телевизора, не хотела мама портить отношение с местными властями. Пришлось ей отправить этого чиновника ко мне. Я в это день еще с больницы не уехал. Пока чиновник шел, мама позвонила мне и предупредила, чтобы я не слишком дерзил.

— Андрей Евгеньевич, — начал мужик, едва его пропустила ко мне охрана. — Вы должны принять больных детей из Германии, для республики это очень важно.

— Я ничего, никому не должен, — ответил я. — Если вы забыли, то я вам напомню, что это частная клиника, а не государственная, поэтому не надо нам рассказывать, что и кому мы должны, хорошо?

— Какая бы клиника у вас не была, вы обязаны помогать людям. В конце концов, врачи дают клятву Гиппократа.

— Конечно, дают эту вашу клятву, — согласился я. — Только проблема в том, что немцы хотят привезти своих детей не к врачам нашим, а лично ко мне. А я никакой клятвы не давал, и давать не собираюсь. Так что тут тоже мимо.

— Андрей Евгеньевич, я вас прошу пойти навстречу правительству и оказать помощь детям. Мне редко приходится кого-то просить, я чиновник с высокой должностью, — произнес мужик, устав о моего упорства. — А вас прошу.

— Услышьте, наконец, меня! Уважаемый чиновник с высокой должностью, — сказал я. — У меня нет времени принимать больных, тем более из-за рубежа. Хотите, чтобы принял? Хорошо. Звоните в столицу и объясните ситуации. Скажите им, что я, вместо того, чтобы лечить иностранцев, занимаюсь какими-то другими делами. Если оттуда тоже будет просьба полечить детей, то я соглашусь их принять. Думаю связаться со столичными властями, для такого чиновника труда не составит.

— Зря иронизируете, — произнес чиновник. Причем не зло, а даже как-то обиженно. — Обязательно свяжусь. До свидания, думаю, что скоро мы встретимся вновь.

— Буду рад вас снова видеть, — буркнул я ему в спину.

Сомневаюсь, что этот чиновник сможет связаться с Москвой, а даже если и свяжется и объяснит ситуацию властям, то его мягко пошлют. Надеюсь там в курсе, какие у меня еще дела. Генерал, последнее время, мозг не клюет, но постоянно напоминает во время своих визитов о втором артефакте.

Немцы на этом не успокоились. Видно сильно на них давили граждане. Буквально через два дня после разговора с чиновником, к нам в больницу заявилась небольшая делегация из Германии, состоящая из трех человек. Причем, это были не врачи. Кто именно я выяснять не стал, неинтересно. Встречаться с ними отказался, мама тоже, достали и ее просители. Пришлось отдуваться помощнику, которого наняла мама, кстати, очень дельный человек, пробивной.

Он минут пятнадцать с гостями беседовал. Объяснил им, что пока целитель, так меня стали все называть, занят и не может принимать пациентов, но вскоре это изменится. Всем сообщат, когда именно. На самом деле, сообщать никому не требовалось, для иностранцев имелась своя очередь в нашу больницу. Они могли в интернете проследить темп продвижения к заветной цели. К сожалению, многие не хотели ждать очередь. Тем более продвигалась она очень медленно, российская, гораздо быстрее. Было даже пару случаев, когда немцы специально принимали российское гражданство, чтобы побыстрее вылечить своего ребенка. Как у них получилось так быстро получить гражданство, остается тайной, но видно при должном старании не существует непреодолимых преград.

Немцы уехали, но вскоре от них пришел ответ, причем, на мой взгляд, очень неразумный. Дело в том, что мамин деловой партнер, который и закупал ей в Европе медицинское оборудование, примчался к ней на внеплановую встречу. Как выяснилось, часть оборудования, которое очень требовалось нашей, постоянно растущий клинике, он закупал именно в Германии. Из рассказа мамы, я узнал, что дорогое медицинское оборудование не изготавливают заранее, а только по заказу. Причем, подписывается контракт, выплачивается аванс. Фирма по изготовлению данной продукции, обязуется приехать и установить ее в больнице самостоятельно и принять к себе на учебу нескольких врачей, чтобы доктора были в курсе, как им пользоваться. Сами немцы должны были обслуживать свою технику обговоренный срок.

Мужчина сообщил, что немцы в одностороннем контракте разорвали контракт на поставку оборудования, вернули аванс и заплатили оговоренный штраф. Причину разрыва контракта не объяснили. Мама была опечалена, не сказать, что сильно, но все же. Деловой партнер, конечно, пообещал найти других изготовителей, но на эту уйдет время. Этот мужчина тоже был опечален, только по другой причине. Он боялся, что мама будет искать другого человека, который более эффективно сможет решить такие проблемы. Причем, ей предлагали услуги по поставке оборудования. Уже не было секретом, что мы собираемся строить еще несколько клиник, а в них нужно медицинское оборудование. Впрочем, мама не стала выкатывать претензии своему поставщику.

Чего таким поступком хотели добиться немцы, я не понял. Мы с мамой повздыхали и занялись своими делами. Только вот ее помощник, воспринял поступок иноземцев, как личное оскорбление. Его просто возмутило то, что на больницу, где лечат людей, по сути, наложили санкции на поставку оборудования. Во время совместного чаепития, он стал убеждать нас, что это нельзя оставлять без ответа. Сегодня одним не ответим, завтра другие контракт разорвут. Пообещал найти решение этой проблемы и ведь нашел. Причем сразу.

Когда я вылечил первых детей из Германии. Слух обо мне промчался по все Европе. Журналисты расстарались. Причем одними из главных распространителей информации стали интернет издания. Некоторые из них еще долго обсуждали это событие. Больно необычное происшествие. Выдвигались версии, были споры, кто-то верил в это, а кто-то говорил, что это ложь. На пике шумихи ко мне зачастили журналисты, не только наши, но и иностранцы. Двое из них, как мне стало известно, относились к одному популярному интернет изданию. Причем, эти люди были уверены, что на самом деле дети были исцелены от неизлечимой, до момента встречи со мной, болезни.

Само собой интервью я никому не давал. Не понимал смысла в этом. Реклама нам не нужна, за известностью не стремлюсь. Помощник мамы предложил поговорить с этими двумя изданиями, причем, даже текст набросал. Меня удивило, что оказывается, журналистам можно дать разрешение, о чем нужно спрашивать, а о чем нет. Я не хотел участвовать в этом деле, но мама, понявшая суть задумки, принялась тоже меня уговаривать. В том, что эти издания захотят взять у меня интервью, сомнений не было. Об этом многие журналисты мечтали. Когда я спросил, почему не дать интервью по телевизору, мне, неразумному, объяснили, что такое, правительство Германии не разрешит показывать.