"Вы просто не знаете, куда смотреть". Часть первая: "Бармен и его Швабра"

Сосед по стойке поприветствовал меня поднятым бокалом, достал из кармана сигареты и закурил.

— У вас тут можно курить?

— Это бар, а не аптека. Оставь здоровье, всяк сюда входящий.

На стойку с холодным стуком опустился квадратный тамблер из толстого стекла, в нём звякнул лёд, побежала струйка золотистого напитка.

— Вы не пользуетесь мерным стаканчиком.

— Опыт. Можем поспорить, налито правильно.

— Не буду спорить. Вижу, вы любите свою работу.

— Чувствую в ваших словах иронию. И даже некоторый сарказм. Напрасно. Бармен — это важная социальная функция.

— И в чём же она заключается?

— В принятии, если угодно. Ваш виски.

— Благодарю. Принятии чего?

— Всего. Бармену рассказывают то, что не расскажут священнику. Он не оценивает, не осуждает и не назначает епитимий.

— И не отпускает грехи.

— Грехи висят на нас, как впившийся клещ. Надуваются и растут, питаясь чувством вины, пока однажды человек не падает под их тяжестью. Отпустить их — дело нехитрое. Вот только они не уйдут.

— И где в этой картине бармен?

— Я позволяю грехам полежать на стойке, пока человек сидит перед ней. Снимаю ненадолго эту тяжесть. Повторить?

— Да, пожалуйста. Да вы философ, оказывается.

— Специфика профессии. Никогда не хотели попробовать? Многие, сидя с вашей стороны, думают о том, каково оказаться с моей.

— Нет. Ни в коем случае!

— Отчего так категорично?

— Мне неприятны люди, — зачем-то признаюсь я. Со второй порции алкоголь забирает, да и усталость берет своё. – Жестокие равнодушные твари.

— А вы не таковы?

— Таков. И это бесит. Вряд ли я смог бы работать барменом.

— Отчего же? Я принимаю людей, а не люблю их. Это разные вещи.

— Мы не встречались раньше? — попавшее в свет ламп лицо бармена внезапно кажется знакомым.

— Нет, вряд ли, — качает головой он. — Я хорошо запоминаю клиентов, вы никогда не бывали тут.

— А где-нибудь в другом месте?

— В каком другом? Налить ещё?

— Хватит, пожалуй. Мне завтра за руль. Вернусь в мотель. Благодарю за беседу и виски.

— Это моя работа. Кстати, не захватите клиента? Вам по пути. Он тихий. Обычно я после закрытия отвожу его сам, но хозяйка кафе будет рада, если вернуть раньше…

Бармен указывает на спящего головой на столе мужчину.

— Ах, да, она просила. Это же её муж? Он не заблюет мне костюм?

— Нет-нет, не беспокойтесь, проблем не будет. Просто подставьте дружеское плечо.

— Я ему не друг.

— Но плечо-то у вас есть?

Пьяница действительно не доставляет особых хлопот. Идёт, перебирая заплетающимися ногами, тихо мычит что-то бессмысленное, иногда, потеряв равновесие, виснет на плече, но потом выправляется.

— Большое вам спасибо! — радуется хостес, с привычной ловкостью подхватывая мужа. — Очень выручили.

— И часто он так?

— Всегда, — коротко отвечает женщина, увлекая бессмысленно бредущее тело куда-то в подсобку. — Не спрашивайте.

Я не спрашиваю.

***

Проснулся с рассветом. Полежал, глядя в ровный белый потолок. Сел на кровати. Потянулся и включил телевизор, там продолжается то же бессмысленное ток-шоу:

— …В модели Ху и Ву квантовая спутанность спиновых состояний является дискретной и в работе сознания не учитывается. Дело в том, что пиксели сознания суть обособленные сущности, и вся спутанность остаётся в пределах самого пикселя. Но как, несомненно, известно нашим зрителям, главное следствие спутанности — возможность квантовой телепортации состояний, мгновенное одновременное изменение всех спутанных объектов, разделённых произвольным расстоянием…

Посетил санузел. Вернулся обратно. Сети нет, смарт вне связи.

Слишком рано для завтрака, но кафе открыто.

— Вы тоже ранняя пташка? — приветствует меня хозяйка.

— Хочу выехать пораньше.

— Пирог в духовке, буквально две минуты. Сейчас кофе налью.

Сел за столик, машинально достал смарт. Вместе с ним из кармана выпал картонный квадрат вчерашнего снимка. Светлые волосы, короткая стрижка, спортивная фигура, правильные черты лица. Меня можно назвать «привлекательным мужчиной», но людям я чаще всего не нравлюсь. Может быть, они чувствуют, что не нравятся мне?

— Земляничный, — хозяйка поставила на стол кусок пирога, и я удивился её благожелательности.

Словно она ко мне хорошо относится. Словно она хороший, добрый человек. Словно бывают на свете хорошие, добрые люди.

— В баре сказали про счёт…

— Вы так переплатили за ночлег, что могли бы выпить весь бар, но там всего-то две порции. Надо же — молодой, красивый, богатый и почти непьющий! Почему вы не заехали сюда лет двадцать назад?

— Потому что тогда я водил только трёхколёсный велосипед.

— О, вы бы меня очаровали даже на нём! В те годы я была ужасно влюбчивой дурочкой! Впрочем, вы же видели моего мужа. Хотите ещё кофе? Пирога?

— Нет, спасибо. Пирог великолепный, но мне пора. Вот ключ от номера.

— Счастливой дороги, заезжайте к нам на обратном пути.

— Обратного пути не бывает, — покачал головой я, вставая.

Машина не завелась. Не отреагировала вибрацией смарта, не отрыла дверь, не моргнула огнями, не поздоровалась приятным женским голосом. Дверь пришлось открыть вручную, и кнопка Start мертва. Не без труда отыскав спрятанный рычажок, открыл капот. Без всякой пользы. Плотно заполненное абсолютно неведомыми устройствами пространство.

Приложение запустилось, но кнопка «Вызвать помощь» неактивна. «Проверьте сетевое соединение», — предложил аппарат. Я постоял, оценивая вероятности. Случайностей не бывает, но есть разные контексты. Надо просто знать, куда смотреть.

— Что-то забыли? — спросила хозяйка кафе.

— Машина сломалась, — ответил я задумчиво.

— Ох, беда какая! Не переживайте, я сейчас позвоню механику, тут недалеко по шоссе станция. Посидите пока, выпейте ещё кофе. Пирога?

— Пожалуй.

«Вряд ли тут есть офис дилера», — подумал я, глядя как женщина набирает номер на старинном проводном аппарате с диском.

Механик прибыл через полчаса на «умном» электрическом эвакуаторе. Под капот он даже смотреть не стал:

— Интеллектуальное управление? Угу. Они тут то и дело зябнут. Не то наводки какие-то, не то место проклято. Обычным хоть бы что, а такие раз в неделю минимум с этой парковки забираю. Переведите ключ-карту в режим «сервис».

Я прижал палец к датчику и ввёл код.

Эвакуатор зажужжал приводами, выдвинул захваты, завёл их под машину, плавно поднял и водрузил на трал.

— Не волнуйтесь, — сказал механик, праздно наблюдая за процессом со стороны. – Не поцарапает. Осторожная техника.

— И что дальше?

— Подождите в кафе, я позвоню туда, когда свяжусь с дилерской службой. Здесь ни черта связи нет никогда. Не то наводки какие-то, не то место проклято.

Механик перезвонил в три часа пополудни, когда я уже извёлся от ожидания.

— Сказал, что сегодня не закончит, — вздохнула хозяйка, вешая трубку. — Приносит извинения, проблема оказалась серьёзнее, чем он думал. Что-то там с прошивкой, что бы это ни значило. Возьмите обратно ключ от номера. Я поменяла там белье, отдыхайте, ни о чём не беспокойтесь. Давайте покормлю вас обедом. За счёт заведения.

Проскучал несколько часов, потом не выдержал.

— Решили прогуляться? — поприветствовала меня хозяйка на пути к задней двери. — И правильно.

Потянув дверь на себя, вышел в город.

Бар оказался закрыт. Не горит свет, погашена вывеска над входом. Толкнул в сердцах дверь — не заперта. Выключатель нашёлся рядом, и лампы осветили поднятые на столы стулья, пустую стойку, стену с бутылками, сияющую медь пивных кранов и блестящее стекло стаканов. Наверное, я просто рано, бар вот-вот откроется. Достал смарт, чтобы узнать время, но тот не включился. Попытался вспомнить, ставил ли его на зарядку — и не вспомнил. Чёрт с ним, всё равно связи нет. Если бар скоро заработает, то, наверное, не будет ничего страшного, если я налью себе пока сам? Кажется, тут довольно простые нравы.

Впервые за долгое время захотелось напиться. Почему нет? Метод не хуже прочих. Прошёл за стойку и осмотрелся. Вчерашний бармен прав, отсюда всё смотрится по-другому. Налил виски, поискал и не нашёл лёд — холодильник пуст и выключен. Но с содовой тоже вышло неплохо, пришлось повторить.

Бармен не шёл, и я успел выпить уже три порции, когда дверь распахнулась и в неё ввалился совершенно пьяный мужчина. Сначала показалось, что это всё тот же беспутный муж хозяйки мотеля, но нет, лицо совершенно незнакомое, хотя и до неприличия окосевшее.

— Ятить твоё коромысло! — сказал вошедший, пошатнувшись и схватившись за стену, чтобы не упасть. — А бар-то открылся! Эй, бармен! Водочки мне срочно!

— Я не бармен, а вам, кажется, хватит.

— Кто за краном, тот и бармен, — пьяно замотал головой гость, — и мне не то, что не хватит, я ещё даже не начинал!

Неловко передвигая ноги и цепляя мебель, он неуверенно, но целеустремлённо направился к стойке, где не без труда взгромоздился на табурет.

— Соточку плесни для начала. Трубы горят!

— Я не бармен, я…

— Да хоть папа Римский, — отмахнулся тот, — сделай божеское дело, плесни заветной!

Проще налить, чем спорить. Я нашёл на полке бутылку «Столичной» и налил в мерный стаканчик сто граммов.

— Лёд, кола, содовая?

— Сдурел? — мужчина выхватил из рук мерку и вылил себе в рот, не дожидаясь стакана. — Уф-ф… Какое облегчение!

«Калдырь какой-то», — подумал я.

— Ещё! — потребовал он и, получив просимое, моментально выпил.

На удивление, не спешит падать под стойку, окончательно окосев, а наоборот, как будто трезвеет с каждой рюмкой. Под третью уже сказал тост: «Ну, за нового бармена!» Слушать, что я вовсе не бармен, не пожелал, зато потребовал с ним выпить. «За долгожданное открытие бара!» Собутыльник казался всё более адекватным, а вот я успешно надирался.

— А разве бармены пьют с посетителями? — спросил кто-то новый, я даже и не заметил, как он пришёл.

— В честь открытия можно! — заверил его Калдырь. — Давай-ка ещё по стаканчику, приятель!

Тост радостно поддержали остальные — оказывается, в баре полно народу, и я им всем наливаю, хотя в глазах уже плывёт и двоится.

— Ох, да ты совсем набрался… — слышу в какой-то момент от выглядящего совершенно трезвым Калдыря, — давай-ка я тебя наверх отведу, в спальню. Не бойся, пригляжу за баром и запишу, кто сколько выпил. Деньги будут в кассе. Ну-ка, обопрись на плечо…

Потом была тёмная лестница, запах пыли от простыней, и мир милосердно погас.