Записки несостоявшегося гения

Среди врачей много арабов и бывших граждан СССР.

Полное отсутствие дискриминации по национальному признаку. В команде Либерзона нет

только эскимосов. Там важны знания, умения и ответственность, а не заразная наци-вавка

в чьей-то глупой голове.

***

Вы не поверите, в первый же день появления в больнице с моей ногой произошло чудо!

Последние месяцы она заметно пухла и была темнее своей более удачливой коллеги.

И вот зашёл Либерзон с каким-то легкомысленного вида (он почему-то все время

улыбался) невысоким крепышем средних лет. Они говорили о чем-то весёлом, и все это

время по очереди трогали моё бедное копыто, поворачивали туда и сюда, мяли, даже

чуток поддергивали; вволю посмеялись, потом пару минут посовещались. Доктор

Либерзон участливо коснулся моего плеча, и оба отправились восвояси.

— Что это было? — изумленно уставившись вниз, спросила Алла.

Мы не поверили своим глазам: опухоли как не бывало, а по цвету выглядела нога, как

здоровая!

И вот прошло время, а объяснение такому чуду я вижу одно: увидев, с какими страшными

деятелями ей предстоит столкнуться, моя стопа так испугалась, что пошла на попятную, лишь бы не трогали ее эти безжалостные к любым болезням эскулапы…

Операция продолжалась более четырех часов. Как рассказала Алла, доктор выходил

из операционной багровый, мокрый, уставший, будто вагон разгружал, а не штрикал

ножиком беззащитную ножку. Странно, правда?

***

Лежал я в палате на трёх человек, каждое место огорожено шторой, хочешь — откройся

всем напоказ, хошь — прозябай в одиночестве. Рядом с кроватью мягкое кресло, на

котором Алла провела пять ночей после операции. Либерзон, увидев такие дела, организовал ей комнату в волонтерской службе, где один раз она переночевала, а дальше

не захотела.

***

Занятный эпизод. В палате появились две прекрасные еврейские девочки. Худенькие, стройные, с чудными овечьими глазками и красивыми пакетами в руках.

Наверное, волонтерки с ближней ешивы, здесь учат человечности с детства.

Девушки русскоязычные, и говорит одна другой: смотри, какой старенький дедушка; наверное, скоро совсем умрёт… Давай дадим ему пакетик, пусть перед смертью

полакомится чем-нибудь вкусненьким…

Посмотрел, а там разные сладости с предупреждением красным "много сахара". Спасибо, милые, от старого диабетика…

***

А теперь главное. В далёкой молодости на меня произвела впечатление традиция

английских подводников считать в походе командира своей ПЛ "первым после Бога".

Теперь, когда красивые штучки меня мало трогают, я вдруг понял, по аналогии с

доктором Либерзоном, что это правда. И для этого вовсе не обязательно быть командиром

подводной лодки. Потому что в любом профессиональном деле: в области производства, 342

науки, госуправления, обороноспособности, медицины и образования, литературы и

искусства — всегда есть свои "Первые после Бога"! Потому что, скажу кощунственную

вещь: без Первых после Бога, нет и Самого Бога, ибо кого Ему вести, если нет даже

самых ближних?!

***

Когда нам при выписке отдавали документы, немолодая дама-менеджер сказала: специалисты клиники признали операцию доктора Либерзона блестящей: всё сделано

выверенно, точно, без малейших упущений. Но у вас высокие сахара. А это значит, заживление будет происходить медленно. Так что теперь всё будет зависеть только от вас: держите строгую диету и контролируйте сахара. Будет очень жаль, если такая работа

сделана зря.

***

Завершу маленьким секретом. Эти заметки — не реклама известному специалисту. К

Первому после Бога хирургу стопы Израиля доктору Аарону Либерзону такая очередь, что он бы еще приплатил, дабы она стала на пару неделек меньше, чтобы найти время для

любимого занятия: чтения новых книг. Ведь, по его словам, он может уделить этому не

более двух — трёх часов в субботу.

От всей души желаю своим читателям, где бы вы ни проживали и какой медициной не

пользовались, чтоб в трудную минуту (спаси и отведи ее от вас Господь Всемогущий!) рядом с вами появился Первый после Бога, фамилию и имя можете проставить сами.

_________________

Ж#ДЫ ВОЗДУХ ВОЗЯТ…

О том, как работают благотворительные религиозные организации, я узнал в 1993, в

самом начале общения с раввинами. Посланники Любавического Ребе организовали тогда

в пригороде Херсона оздоровительный лагерь для еврейской молодежи. Что это за лагеря, и почему наш, херсонский, санстанция закрыла уже на пятый день его бурной

деятельности, я расскажу как-нибудь в другой раз, и ручаюсь — рассказ будет интересным.

А сейчас немного о другом.

Однажды утром мне позвонил раввин Аврум Вольф и взволнованным голосом

сообщил, что его друзья, руководители американских религиозно-благотворительных

организаций, прислали весомую гуманитарную помощь для обеспечения бесперебойной

работы оздоровительного лагеря. А так как действующие в Херсоне посланники — не

граждане Украины, то он передал щедрым спонсорам мои данные и просит меня прийти в

синагогу к двум часам дня. К этому времени туда прибудет фура с гуманитарной

помощью и подъедут представители херсонской таможни, присутствие которых

необходимо для законного оформления полученного из-за рубежа груза.

По правде говоря, мне это не особенно хотелось. С таможней до этого дел я не имел, про

повадки таможенников, как и все, был наслышан, и боялся попасть в какую-нибудь

неприятную историю. Вдруг потребуют за груз какой-нибудь налог, или обнаружат там

что-нибудь запрещенное. Не придется ли мне потом шляться по разным фискальным

организациям — доказывать, что гуманитарная помощь не пошла налево? Все-таки это

наглость — без моего согласия давать черт знает кому мою фамилию и адрес…

В общем, без пяти минут два я с тяжелым сердцем и паспортом в кармане подошел к

синагоге, где, оказывается, еще с ночи томился в ожидании разгрузки грузовой

автомобиль с огромным девяти или десяти тонным контейнером. Евреи, снующие по

своим делам в синагогу и обратно, с интересом оглядывали гигантскую фуру и

343

спрашивали друг у друга, что это такое, куда, кому и зачем. Пробегавший мимо завхоз

синагоги, увидев меня, радостно воскликнул:

— Вот, хорошо — уже хозяин прибыл! Здравствуйте, Виталий Абрамович!

Услышав это, евреи заволновались и немедленно окружили меня со своими вопросами.

Самое обидное, что новоявленный хозяин не знал, что и как им отвечать. Пришлось

сделать серьезный вид и нарочито важным тоном пояснить, что прибыли жизненно

необходимые для функционирования молодежного оздоровительного лагеря вещи. Между

прочим, благодаря нашему раввину, который, используя свои обширные связи, обеспечил

прибытие такого ценного груза. Все восхищенно ахали и охали. Один старик подошел ко

мне поближе и доверительным шепотком поинтересовался:

— Как вы думаете, здесь же всего, наверное, очень много, если от лагеря что-нибудь

останется, нам, неимущим, может быть тоже дадут?

Таможенники опоздали почти на час. Один худой, другой толстый. Позвали раввина.

Аврум явился оживленный, долго жал мне руку, чувствовалось, что он весь в нетерпении.

Водитель машины передал таможенникам документы. Они попросили мой паспорт, долго

сверяли с ним сопроводительные бумаги. Худой оказался старшим и приказал толстяку

снять пломбы. Тот, задыхаясь, поднялся по металлической лесенке, внимательно

рассмотрел пломбу и стал, наконец, срывать ее кусачками. Все это время он грязным

носовым платком вытирал пот с лица. Аврум слегка подтолкнул меня локтем и взглядом

обратил мое внимание на то, как обильно промокла у таможенника форма под мышками.

Затем он спустился, а на его место поднялся водитель и начал возиться с замками. Потом

стал дергать металлическую дверь. Несмотря на снятые замки, она никак не хотела

поддаваться, видно где-то заело. Тогда водитель достал из кабины небольшой ломик-фомку, поддел дверь снизу, и с противным лязгом она открылась. Раввин потянулся

лицом в темноту раскрытого контейнера, но его решительно отстранил худой таможенник

и стал подниматься туда сам. Любопытные старики невольно придвинулись поближе. Я

тоже заглянул в контейнер, но там было темно и ничего не видно. Худой таможенник

растерянно позвал напарника:

— Иди сюда, Вася…

Тот снова вытер пот и стал подниматься. Водитель раскрыл двери пошире.

— А ну, давайте сюда хозяина! — громко велел старший таможенник. — Начнем приемку

груза.

Я залез в контейнер, за мной, не спрашивая разрешения, поднялся раввин.

— Что это значит? — показывая рукой внутрь контейнера, спросил таможенник.

Я осмотрелся. Впечатление такое, будто контейнер абсолютно пуст. Сделал несколько

шагов вперед и только тут узрел, что прибыло к нам из далекой Америки. В самом конце

огромного металлического ящика, у кабины водителя, виднелась жалкая серая кучка.

Десяток ящиков с бутылками питьевой воды, столько же упаковок с запрессованными в

целлофан туалетными рулонами и несколько двадцатикилограммовых бумажных мешков.

Таможенники подняли один из них, стали его трясти, а затем предложили мне открыть

его. В нем оказался сушеный горох. Вскрыли, на всякий случай, остальные. То же самое.

— Как это понимать? — спросил у меня старший таможенник.

— Что вы имеете в виду? — вопросом на вопрос отвечал я.

— Вы что, не видите, что контейнер пустой? — стал заводиться таможенник.

Я молчал, не зная, что ему сказать. В дело вмешался раввин. Понимая глупость ситуации, он увещевающим тоном обратился к таможенникам:

— Ну, пустой, так пустой… Какая вам разница. Главное, ничего незаконного нет, правда?

Распишитесь, господа, в документах, и разойдемся с миром…

Толстый таможенник, надеясь что-то еще увидеть, стал перебирать груз снова. Попросил

вскрыть одну бутылку воды и достать рулон туалетной бумаги. Они внимательно

оглядели их и мрачно переглянулись.

344

Мы с раввином стояли ближе к дверям и стали выходить первыми. Спускаясь, я уловил, как один таможенник тихо сказал другому:

— Ж#ды воздух возят… Говнюки!

Старики, удивленные заморской щедростью, потихоньку разошлись. Я спросил у

раввина, сколько стоит посылка такого контейнера из Америки. Он посмотрел на меня и

молча пошел в синагогу.

Конечно, дареному коню в зубы не смотрят. Питьевая вода, туалетная бумага, не

говоря уж о сушеном горохе, нужные вещи. Но настолько ли, чтобы для пересылки

нескольких сот килограммов такого ценного груза платить огромные деньги за конвейер?!

С тех пор прошли годы, но я и сейчас не могу понять, что это было. Скорее всего, религиозные «деловые» люди получили 5200 долларов для гуманитарной помощи нашему