Яблоневый дворик

* * *

После перерыва встала молодая мисс Боннард, твой адвокат, чтобы провести перекрестный допрос патологоанатома. Эту странность системы я до сих пор не могу понять — нам предстояло в первый раз услышать сторону защиты, причем в ходе допроса свидетеля. В отличие от обвинения защите не дали возможности произнести вступительную речь. Поэтому, когда мисс Боннард вставала, у нас еще не было ни малейшего представления, какую стратегию она избрала и какие вопросы собирается задавать. Она спросила патологоанатома, через какое время после нанесения удара могла наступить смерть. Мисс Боннард интересовали чисто технические детали. Она заявила, что, несмотря на вынесенную им оценку, на самом деле временные рамки, в пределах которых после удара наступает отек мозга, довольно расплывчаты. Более того, говорить о том, какая именно из полученных Крэддоком травм вызвала отек мозга и стала смертельной, невозможно в принципе, поскольку, падая на пол, он ударился затылком.

Если, как я думала, она пыталась доказать, что смерть Крэддока наступила в результате трагической случайности, то пока что ее попытка выглядела беспомощной: серьезность нанесенных травм ясно свидетельствовала о намеренности нападения.

Отец Крэддока в своем инвалидном кресле снова присутствовал в зале суда в сопровождении сотрудницы службы по делам семьи. Позже Роберт рассказал, что судья пригрозил удалить из зала суда отца убитого, если тот и дальше будет препятствовать правосудию. После этого старик сидел молча, но само его присутствие заметно нервировало всех остальных.

Завершая допрос свидетеля, мисс Боннард сказала:

— Спасибо, доктор Уитерфилд. Пожалуйста, оставайтесь пока на месте.

Повернувшись к судье, она слегка поклонилась:

— У меня больше нет вопросов, милорд.

Вслед за ней поднялся мой адвокат, Роберт и произнес:

— Милорд, у меня нет вопросов к этому свидетелю.

Судья обратился к доктору Уитерфилду:

— Благодарю вас, доктор, вы свободны. С вашего позволения, разрешите напомнить, что вам не следует ни с кем обсуждать это дело.

Доктор энергично кивнул и покинул свидетельскую трибуну.

Некоторые присяжные смотрели на Роберта с недоумением. Он еще не раз удостоится столь же непонимающих взглядов: почему он не задает вопросов свидетелям? Я бы тоже удивилась, если бы Роберт заранее не обсудил со мной стратегию защиты.

Мы будем держать порох сухим, сказал он. Позволим второй команде защитников занять авансцену и, если можно так выразиться, таскать для нас каштаны из огня. Тем самым мы еще раз подчеркнем, что преступник в этом деле — мистер Костли, а не я. Поэтому мы ни о чем не будем спрашивать патологоанатома и других свидетелей обвинения. Я и сама — не более чем невинный свидетель. Какие у нас могут быть вопросы? Отказываясь от участия в перекрестных допросах, мы накрепко вобьем эту мысль в сознание присяжных.

Единственным свидетелем, которого Роберт вызовет в ходе процесса, буду я.