Яблоневый дворик

11

Твой звонок застал меня в мини-маркете неподалеку от дома. После инцидента с электронным письмом и моим срывом на конференции прошла неделя. Я отменяла все встречи и мероприятия, какие могла, и по большей части сидела дома. Сейчас я стояла с сумкой на плече и проволочной корзинкой в руке возле стойки с прессой, уставившись на обложку бульварного журнальчика. На ней красовалась фотография знаменитого футболиста, образцового семьянина и кумира современной молодежи. Его только что арестовали. Под фотографией огромными буквами было напечатано это проклятое слово из тринадцати букв — ИЗНАСИЛОВАНИЕ. Конечно, ведь оно помогает продавать газеты.

Оно везде, это слово. В каждом телесериале, в каждой новости, в повседневных разговорах. Оно подстерегает меня, когда я захожу в местный магазинчик за бутылкой молока и пучком салата. В тот момент, когда раздался твой звонок, я приросла к полу: я думала о том, что больше не могу. Сейчас скину на пол все эти газеты, растопчу их и оттолкну несчастную продавщицу, которая попытается меня остановить.

— Привет, — сказала я тебе.

Я вдруг поняла смысл выражения «Сердце вот-вот выпрыгнет из груди». Мне казалось, из моей груди сейчас выпрыгнет не только сердце, но и все внутренние органы. Я не могла дышать.

— Послушай, — бодро начал ты. — Я хочу, чтобы ты кое с кем поговорила.

— Ладно… — медленно сказала я.

— Этот человек — офицер полиции, — пояснил ты. — Прошел специальную подготовку. Я тебе про него уже рассказывал…

Я тебя перебила:

— Я же тебе говорила, что не могу… — Я стояла в магазине и шипела в телефон на своего любовника. — Ты прекрасно знаешь почему. Это невозможно. И точка.

— Тебе надо просто встретиться с этим человеком, — продолжал ты. — Он с удовольствием нас проконсультирует. Неформально. В общих чертах я его уже просветил. Он объяснит, какие есть варианты.

Прижимая аппарат к уху, я думала о том, что устала от телефонных разговоров с тобой — даже не столько от разговоров, сколько от всех этих недосказанностей. Телефонные разговоры и кафе — вот и все, что у нас есть, но мне этого недостаточно. Какая-то женщина с коляской попыталась меня объехать. Вместо того чтобы извиниться и попросить посторониться, она наехала колесом мне на ногу. Я бросила на нее уничтожающий взгляд. Она мне его вернула. Мир полон агрессии и недоброжелательства. Кажется, я внесу в него свою лепту, устроив скандал в магазине эконом-класса.

— А если она узнает? — спросила я. — Твоя жена. Что произойдет, если тебя вызовут свидетелем в суд и правда о нас выйдет наружу? Что будет, если она узнает не просто о том, что у нас был секс, а какой, где и когда?

— Она выгонит меня из дома, — просто ответил ты.

— Ты все потеряешь.

И тогда ты спокойно сказал:

— Если ты захочешь обратиться в суд, я встану на свидетельскую трибуну и сообщу им все, что ты мне рассказала. Это называется «предуведомление». Тебе не обязательно заявлять в полицию, ты имеешь право сообщить о преступлении любому человеку. Ты сообщила мне. Я выйду и заявлю об этом.

— Вся наша история всплывет на поверхность.

— Не обязательно. В конце концов, никто о нас не знает.

Нет, знают, подумала я. Джордж Крэддок знает. Он не знает, как тебя зовут, но знает о твоем существовании. Можешь не сомневаться, это будет первое, о чем он скажет, как только его начнут допрашивать. Я не рассказала тебе о том, как проговорилась. Мне было слишком стыдно. Я предала тебя глупо, по пьянке, с такими ужасными последствиями — разве могла я в этом признаться? Это было единственное, что я от тебя утаила.

— Ты потеряешь все, — сказала я вслух. — Семью, дом, работу… — Я люблю тебя, думала я. Но вместо этого сказала: — Пойми, я защищаю не только тебя. Я пытаюсь защитить и себя. Свою семью, дом и работу.

— Ты говоришь так, чтобы я не чувствовал себя виноватым. Ведь это из-за меня ты не можешь обратиться в суд.

Несмотря ни на что, я улыбнулась, отошла от газетной стойки и направилась в отдел овощей и фруктов. Зажав телефон между ухом и плечом, я освободила руку, сняла с полки пучок салата и бросила в корзинку.

— Давай просто поговорим с моим знакомым, выпьем кофе. Никакого вреда от этого не будет.

Как выяснилось позже, встреча с ним нам все-таки навредила.