Танцующая танец цветущей черешни

Размышления и воспоминания

Амелия медленными глотками пила кофе с круасаном сидя на балконе и продолжая наблюдать, как раскрывается во всей свое красоте этот новый, только что появившийся на свет, день.

Откуда-то пришла мысль, что еда — это не просто белки, углеводы, витамины, а некая субстанция, наполненная энергией и информацией, которая день за днем попадая в тело, становится его частью.

И еще, что едим мы обычно впопыхах. Особо не задумываясь, что и как. Еда для нас стала чем-то, отнимающим время. Мы общаемся, читаем, смотрим новости и сериалы, решаем вопросы и проблемы, и едим. Заедаем эмоции, стрессы, усталость. А по сути — не решаем, не отдыхаем и не едим.

А что если есть с закрытыми глазами?

Не думая ни о чем, положить кусочек пищи в рот и закрыть глаза. Медленно не спеша пережевывать его, собирая все ощущения, которые будут появляться. Наблюдать вкус, эмоции, ощущения, звуки. Как глотаешь. Как берешь следующий кусок.

Есть так, чтобы внимание было только в еде, в ощущениях от еды. Наверное, так будет вкуснее…

А если все, что делаешь, делать так же…

Амелия подумала, что когда закрываешь глаза и делаешь привычные вещи осознанно, направляя все свое внимание на то, что ты делаешь, то открывается что-то новое. А из этого нового появляется новый яркий вкус обычных вещей и привычных действий.

Когда-то я могла сидя у окна часами любоваться красотой неба и облаков. Прекрасным видом на реку и холмы покрытые зеленью, золотые купола соборов и колокольню Печерской Лавры.

Мой любимый город! Город, где я родилась. Где училась, мечтала, любила.

Ты снился мне в моих снах, когда я была далеко от тебя.

Я мечтала о том, как я буду в тебе счастлива.

Я ходила по твоим улицам и скверам и не переставала влюбляться в тебя все больше и больше. Для меня ты всегда прекрасен: и просыпающийся, в утренней росе, и днем, в своей людской суете. Ты завораживаешь меня ночной тишиной, покоем улиц, мерцанием фонарей. Ты манишь меня своими аллеями и парками, фонтанами и цветами. И пусть ты очень изменился за последнее время. В моей памяти ты все такой же. С большими красными цветами на главной улице. С цветущими весной свечками каштанов и легким стуком их падающих плодов, когда идешь осенью по аллее, ведущей туда, где я когда-то училась танцевать.

Круасан закончился. Захотелось что-то еще. Она встала и пошла на кухню. Подошла к холодильнику, взялась за его ручку, открыла. Посмотрела на его содержимое. И задумалась…

На самом деле я совершенно не хочу есть. Просто взгрустнулось от различных мыслей и воспоминаний, и я захотела что-то съесть. Правильнее сказать, заесть свою грусть. Но я не голодна. Мало того, я совсем не хочу кушать. Я хочу сменить настроение, переключиться и по привычке решила сделать это с помощью еды. Такая универсальная кнопка — «еда».

Из холодильника на меня своими маленькими круглыми глазками смотрела колбаса. «Возьми меня», — словно кричала она. Рядом с ней робко вылезли огурец с помидором. Ниже лежали сыр, оливки и несколько яблок. Может приготовить пирог?

Взяв форму для выпечки, Амелия начала резать яблоки. Решила добавить еще смородину.

Мне нравится рецепт этого пирога. В него можно положить все, что нравится из фруктов, ягод и залить бисквитным тестом. Получается вкусно. Главное, чтобы было побольше фруктов или ягод и поменьше теста — оно нужно лишь для того, чтобы удержать их вместе. Не дать им рассыпаться, разбежаться, перемешаться, как моим мыслям…

Наверное, все мои вопросы, проблемы и непонимания, как эти фрукты в пироге. Они все разные, но все они перемешаны в одном пространстве. И кроме общего пространства, у них есть что-то еще, что их объединяет и удерживает вместе, не дает рассыпаться, разделиться, стать чем-то отдельным от общей массы. Отдельным — решаемым…

Амелия открыла ящик кухонного стола, чтобы что-то достать и вдруг…

Купол ее внутреннего неба опустился вниз и накрыл ее как индюшку, которую вынули из духовки и несут к столу на блюде, под металлическим колпаком — крышкой. Мысли зашипели, накаляя то, что еще осталось не тронутым огнем чувств и эмоций, словно дожаривая все, что еще осталось живым и искренним.

Ее взгляд упал на лежавший в углу ящика скомканный листок бумаги. Это была его записка о том, что он ушел…

Листок бумаги и несколько написанных слов распахнули двери перебивающим друг друга мыслям, которые принесли с собой целый рой воспоминаний, запустили какофонию эмоций, реакций, всего того, что хранилось, пряталось где-то глубоко в неизвестности бессознательного. Задергались невидимые струны, ведущие к детским обидам, страхам, боли.

Почему же он ушел?

Волна непонимания, отчаяния и слез накрыла ее с головой. В висках что-то застучало, запульсировало. Словно дирижер играющего против ее счастья и радости оркестра застучал палочкой в ее голове, собирая своих музыкантов для повторного исполнения ее драмы.

Всего лишь несколько мгновений, и Амелия перешла в другое измерение. Будто бы переступила порог, разделяющий два мира, а может всего лишь две комнаты одного дома, именуемого жизнью. Комнату радости и счастья, и комнату грусти и печали.

Так что же такое мысль? Дирижер, хозяин или случайный путник, проходящий мимо и решивший постучаться в мою дверь?

Мысли в голове у Амелии начали быстро-быстро крутиться. Потом они перемешались и запутались. Стали похожими на клубок ниток, с которым игрался маленький невидимый котенок. К ним добавились эмоции, страхи, обиды. Они стали как колючки торчать в разные стороны из этого запутанного клубка мыслей. И было не понятно, что с этим делать? Может просто уйти, отвернуться и попытаться не замечать? Но это не выход. Этот клубок с колючками раньше или позже, все равно догонит Амелию…

Что же ей делать?

Одна из ее клиенток постоянно жаловалась, что не может справиться со своими эмоциями. Амелия, слушая ее, все время думала, что на самом деле она не хочет с ними справляться. Ей нужен был повод, чтобы получить порцию внимания, сочувствия, может быть даже жалости к себе. Подчеркнуть свою исключительность и значимость своих переживаний. И ее бессилие перед своими эмоциями давали его.

Как казалось Амелии, к ней на консультации она приходила только лишь для того, чтобы поговорить. Она не хотела ничего менять в себе, в своей жизни. Ее отчасти надуманная неспособность управлять своими эмоциями, была для нее просто необходима.

Амелия задумалась о своих эмоциях…

Эмоции, какие же вы разные, как же вас много в вашем разнообразии проявлений и еще больше в том, что вы делаете с нами, с нашими душами, с нашей верой в себя.

Эмоции! Вы делаете жизнь яркой и красочной. Вы же одним своим движением можете стереть все краски мира, погружая во мрак и темноту. Вы можете комом подойти к горлу во время важной встречи и все изменить в один миг. Вы можете, шутя и играя, провалить любой триумф, который уже почти в руках, любую победу. А можете дать уверенность и силу там, где другой остановился бы и замер в ожидании. Вы помогаете не задумываясь, преодолевать снег и метель и вы же обрываете сердце в бессилии, словно отключив ток.

Эмоции, как же мне справиться с вами…

Она вспомнила, что на своих консультациях часто говорила: «когда ты приведешь себя в ровное спокойное состояние, ты сможешь посмотреть на ситуацию объективно, словно со стороны. Эмоции и обиды не будут захлестывать тебя. Твое сознание и мысли станут чистыми и ясными. Тогда решение придет к тебе само. И оно будет самым лучшим для тебя и самым эффективным».

И еще это…

Чтобы успокоить свои эмоции, просто начни считать от 10 до 0. Медленно не спеша, чтобы дать твоему дыханию, сбившемуся с ровного ритма нарастающей эмоцией, успокоиться.

Сделай спокойный вдох и длинный — длинный выдох. Представь, что с выдохом тело расслабляется, эмоция успокаивается, а мысли словно растворяются в бесконечности Вселенной. Сделай так несколько раз. А потом просто дыши и наблюдай за потоком воздуха, который входит в твое тело с покоем и гармонией и выходит, унося тревогу, напряжение, обиду или что-то еще. Просто выдыхай все то, что мешает тебе быть спокойной и умиротворенной.

Она устроилась поудобнее в большом мягком кресле, прикрыла глаза и начала считать. 10, 9, 8, 7…

В ноль пришли воспоминания.

Однажды ночью Луна своим круглым лицом заглядывала в открытое окно. Ты улетал. Далеко. Надолго.

На темном серо-синем небе одиноко мерцали две звезды.

Одиноко…

Почему?

Может так казалось потому, что они были далеко друг от друга? Наверное, их разделяли миллионы километров. Но в то же время между ними чувствовалась какая-то незримая связь.

Я подумала, может они, как мы, и наша любовь?

И даже если мы далеко друг от друга…

Ведь для любви не важны расстояние и время.

Она соединяет сердца и души.

И тогда не важно, где ты сейчас.

Главное, что в небе моего сердца сияет твоя звезда.

Когда ты возвращался, ты позвонил неожиданно, и мое сердце бешено заколотилось. Я была готова взлететь от счастья. Я слышала твой голос. Ты здесь! Ты рядом! Как же относительно все для любви…

Еще каких-то полсотни километров и я увижу тебя. Я почувствую твои губы на своих губах. Я растаю в твоих глазах и объятьях. И время остановится.

Даже если у нас будет лишь несколько только нам принадлежащих часов. А потом все опять закрутится в суматохе дня.

У Золушки время истекало в полночь. Время нашей сказки заканчивалось за несколько часов до рассвета.

Несколько только наших с тобой часов до утра…

Когда твои руки обнимали меня, ласкали мою грудь, проникали в те места, которые обычно всегда прятались, даже от меня. Но для тебя во мне не было ничего, что могло бы устоять перед твоим натиском, что было бы закрыто или запретно. Для тебя все во мне было открыто и доступно. Только лишь для тебя…

И ты чувствовал это. Наверное, об этом кричали мои глаза, молчали мои губы и трепетало мое сердце.

Волны страсти и любви поднимаясь во мне, накрывали нас с головой. Мы ныряли и плескались в них, кувыркались и баловались, словно дети. Это было наше с тобой сладкое безумие, которое продолжалось всю ночь. Которое так было похоже на сказку, сказку для двоих.

Оно не поддавалось пониманию и логике этого мира. Это невозможно, это противоречит всем законам, сказал бы какой-то ученый. Но прикосновение твоих рук включало во мне какой-то невидимый мощный ток, который соединял нас во что-то одно, прекрасное и удивительное. Это высокое напряжение между двумя нашими телами не разрушало, а поднимало нас на какие-то неведомые вершины удовольствия и наслаждения…

Два тела сливались в одно. Движение одного отдавалось сладкой дрожью другого. И не хотелось расплетаться из этих тесных объятий. И можно было двигаться, и не двигаться, просто замереть и лежать, ощущая неподвижность и тепло друг друга, чтобы потом какой-то импульс в одном теле, создал новое желание и новое движение наших тел, и следующий полет во внутреннюю высоту…