Детство

1 Июня

Мальчишка, нахмурившись, стоял на газоне соседнего дома. Его ножка нечетко отбивала нервный ритм, руки были совсем по-взрослому скрещены, а брови хмуро сдвинуты. Он чего-то ждал. Доселе незнакомое, но почему-то казавшееся ему очень близким, чувство одолевало его: тяжëлое бремя ожидания и незащищенности, сливавшиеся в нем воедино, ни на минуту не давало ему покоя. Это была занимавшая все пространство его души, сжимавшая его волю в твердый кулак тревога.

Наконец на горизонте появились они — компания Старшего. Они двигались быстрым, нагло — уверенным шагом, всего их было человек восемь и, казалось, что количество надвигающихся на него бритых голов стало тождественно ходу времени. Его пробил холодный пот. Ком подступил к горлу и теперь не давал ему дышать. От спокойствия не осталось и следа. Старший, только приблизившись, коротко бросил:

— Принëс?

— Нет — Неизмеримо тяжелое и чудовищно твердое нечто ударило мальчика в челюсть. Он не успел даже понять, что это было, в глазах резко потемнело, и он упал на землю. Придя в себя и коснувшись зубов той стороны лица, на которую пришелся удар, языком, мальчик понял, что одного не хватает, а еще двое шатаются. Прежде чем открыл глаза, он почувствовал еще один удар, на этот раз в живот, конечно, это была нога. Он почувствовал, как рот заполнила кровь. Слух, будто покидавший его, теперь вернулся и доносил до него звуки смеха настоящих шакалов, тех, что обитали в городской среде и кучковались вокруг тех, кто посильнее, выжидая пока они ослабнут. Его подняли за волосы, и тогда он наконец открыл глаза. Перед ним было красное пухлое лицо, выражавшее настолько тупую, бесхитростную злобу, что мальчик улыбнулся своей кровавой улыбкой, плюнул в эту рожу всем, что было у него во рту, а затем тело его сотряс пронзительный, по истине гомерический смех — он смеялся в лицо силе, калечившей его. Лицо старшего побагровело еще сильнее, и он стал бить мальчика, пока тот заливался своим страшным хохотом. В этом смехе гремел бунт против сути происходящего. Сам Бог Абсурда спустился на землю, чтобы разыграть этот кровавый фарс, шакалий смех уступил место Его оркестру, сливавшему два алеющих тела в одной дикой красной симфонии. Из этой схватки живым мог выйти только один, и молодость победила. Тело старшего доедало его компания. Мальчик, потерявший лицо, улыбался и смотрел.

Содеяно 1 июня.