Яблоневый дворик

* * *

Ты позвонил на следующий день, и я была с тобой холодна. Ты не стал объяснять свое вчерашнее молчание, а я твердо решила не спрашивать. По твоему веселому и беззаботному тону я заключила, что для тебя вчера уже в прошлом: ты был занят и не видишь необходимости извиняться. А что насчет сегодня, поинтересовался ты. Я призналась, что собираюсь в город, и ты сказал, отлично, давай встретимся часа в три и выпьем кофе в кондитерской на углу Пикадилли, сразу за гастрономом «Фортнум». Если я буду хорошо себя вести, добавил ты, то, так и быть, позволишь мне угостить тебя пирожным.

Ты опоздал. Вошел с рассеянным видом, явно продолжая что-то прокручивать в голове, потом вздохнул, улыбнулся и, усаживаясь, сказал: «Еще минута, и я твой». После этого вытащил три телефона, проверил по очереди каждый и начал рассовывать по карманам. Никогда не встречала человека, у которого было бы столько же гаджетов. Так чем же ты все-таки занимаешься, подумала я, и почему так скрытен?

Ты вдруг поднял на меня глаза. Эта твоя манера меня и восхищала, и пугала. Мне казалось, что ты чем-то занят и я могу исподтишка наблюдать за тобой, но ты неожиданно прерывал свое занятие и ловил на себе мой взгляд, застигая меня врасплох и разворачивая ситуацию в противоположную сторону. Уже не я следила за тобой, а ты за мной, следящей за тобой: это совсем другое дело.

— Я просто подумала, — сказала я, прежде чем ты успел что-нибудь спросить, — что еще не встречала человека с таким количеством гаджетов. Зачем тебе столько? И чем ты все-таки занимаешься?

— Знаешь, странно, что ты спросила меня об этом именно сейчас.

— Почему?

— Потому что, — ответил ты, — у меня для тебя кое-что есть.

Ты поднял палец, как бы говоря: «Минутку!» — и наклонился к своему портфелю. Надавил на замки большими пальцами. Несмотря на твердое решение оставаться холодной, я почувствовала дрожь возбуждения: где еще недавно были эти пальцы и чего они касались? Ты распахнул портфель, что-то достал из него и быстро, пока я не увидела, что там внутри, снова закрыл.

В следующую секунду ты положил на стол между нами дешевый мобильный телефон и подтолкнул его ко мне.

— Я взял ту же марку, что у тебя, так что тебе не понадобится новый зарядник.

Я в недоумении смотрела на телефон.

— Это тебе, — пояснил ты. — Подарок. Я понимаю, это не жемчужные серьги и не диск с романтическими хитами восьмидесятых, но я его тебе дарю.

Я взяла телефон и тупо спросила:

— Зачем?

— Насколько мне известно, обычно его используют для звонков или текстовых сообщений, но при желании ты можешь им жонглировать, или подложить под короткую ножку стола, или…

— Хорошо-хорошо, тоже мне, умник, — сказала я, страшно довольная, что мы уже достигли стадии, когда друг друга поддразнивают.

— А если серьезно, — проговорил ты, глядя на меня, — ты можешь держать его в безопасном месте?

Я удивленно подняла брови.

— Похоже, ты сегодня медленно соображаешь, — заметил ты. — Смотри, это телефон с предоплаченной сим-картой. Он работает, как любой другой, за исключением того, что предназначен для единственной цели.

Я крутила телефон в пальцах, словно ждала, что он вдруг превратится в пистолет.

— Он для того, чтобы звонить мне, — тихо сказал ты, подавшись вперед, и оглянулся по сторонам. У меня уже не осталось сомнений, что ты говоришь серьезно. — В списке контактов есть номер. Всего один. Это мой. Я купил себе такой же телефон. С сегодняшнего дня ты будешь звонить мне только по этому номеру, договорились?

Я посмотрела на тебя и мягко сказала:

— Договорились.

— На счету есть деньги, но немного, поэтому рано или поздно тебе придется его пополнять. Делай это обязательно в городе, не возле дома или работы. И никогда не вноси деньги на счет дважды в одном и том же месте.

Я хотела отшутиться, но по выражению твоего лица поняла, что лучше этого не делать. Ты всячески давал мне понять, что тебе не до шуток. Обвинение эти телефоны так и не обнаружило. В тот день, когда все произошло, ты забрал мой в машине и избавился от обоих. Я так никогда и не узнала, куда ты их дел: спустил в канализацию, выбросил в мусорный бак или закопал. Может, эти телефоны до сих пор лежат рядышком под землей в каком-нибудь саду или парке.

Во всяком случае, если бы мне пришлось решать эту задачу, я поступила бы именно так.

— Какой у тебя электронный адрес? — спросила я.

Вопрос мог показаться странным, учитывая, что ты только что дал мне предоплаченный телефон, но я вспомнила о письмах, которые писала тебе, и подумала, что все сейчас общаются по электронной почте; почему бы и нам не делать так же? В крайнем случае, уж рабочая-то почта у тебя должна быть. Ты покачал головой.

— Интернет помнит все.

— Да кому мы нужны? — спросила я с некоторой долей скепсиса.

Я наслаждалась игрой в таинственность, но в глубине души хмыкала: не слишком ли мы много о себе понимаем? Конечно, конспирация льстит, поднимая самооценку, и добавляет в наши отношения азарта, но вряд ли по-настоящему необходима.

Ты откинулся на спинку стула, посмотрел по сторонам и снова наклонился ко мне. Некоторое время внимательно меня изучал, потом спросил:

— Твой муж склонен к подозрениям?

Я тут же представила себе мужа. В прошлое воскресенье поздно вечером я заглянула к нему в кабинет. Он сидел за письменным столом. На дальнем конце стола стояла тарелка салата, которую я принесла два часа назад. Я пришла забрать тарелку. Муж взмахнул рукой: дескать, забирай, и поднял вверх большой палец: очень вкусно! Он уже забыл, что не притронулся к еде. Мой муж? Склонен к подозрениям? Когда он работает над статьей, то не заметит, если я приведу в дом команду регбистов для группового секса.

— Ни в малейшей степени, — ответила я.

— А если он найдет у тебя в сумке этот телефон? Что ты ему скажешь?

Я фыркнула:

— Да он никогда не полезет ко мне в сумку! Никогда в жизни!

— И все-таки — что ты ему скажешь? — настаивал ты.

— Видишь ли, — с улыбкой начала я, — у нас в семье, слава богу, не такие отношения. Мы не роемся в вещах друг у друга. Мы не проверяем счета друг друга. Мы никогда этого не делали. Даже когда… словом, в любых обстоятельствах. Просто я никогда не стану этого делать, и он тоже. Это… это… — Я искала подходящее слово. — Это недостойно. Если бы он вдруг обнаружил у меня в сумке незнакомый телефон, то вопросы задавала бы я. И первым был бы такой: «Какого черта ты полез ко мне в сумку?»

— Послушай, — произнес ты с легким вздохом нетерпения. — Речь не о том, насколько вероятно, что телефон обнаружат. Вопрос в том, что ты скажешь, если он будет обнаружен. Твоя легенда должна слететь с языка немедленно. Если ты начнешь выдумывать на ходу, то возникнет пауза, пусть короткая, и твой голос будет звучать неуверенно. По этой паузе и неуверенности твой муж поймет, что ты лжешь.

— Ты просто не знаешь моего мужа.

Ты устало посмотрел на меня, как учитель математики смотрит на умного, но упрямого ученика, упорно не желающего вникнуть в суть доказательства теоремы.

— Ну, хорошо, хорошо, — сдалась я. — Я скажу, что кто-то из коллег оставил этот телефон у меня на столе и я уже давно таскаю его в сумке и все время забываю отдать.

— Неплохо, — одобрил ты. — Это объясняет, почему аппарат уже какое-то время находится у тебя в сумке. Возможно даже, несколько месяцев. Держи его в отдельном закрытом кармашке. Твой коллега решил, что потерял телефон, и аннулировал номер, поэтому не обращался к тебе с просьбой его вернуть. А ты продолжаешь носить его в сумке и думать о нем забыла. В этом случае, даже если муж регулярно проверяет твою сумку и повторно найдет телефон, ты прикрыта.

Я не могла не улыбнуться идиотизму предположения, что муж сунет нос в мою сумку, да еще больше одного раза, но меня бесконечно согрела мысль о нескольких месяцах. Он сказал: несколько месяцев. Он считает, что это будет продолжаться еще много месяцев. Тут весьма кстати зазвонил мой телефон, мой обычный телефон. Дожидаясь тебя, я проверяла электронную почту, а телефон все еще лежал на столе перед нами. Засветился экран, и поверх фотографии моих детей, снятой на выпускном дочери, появились слова «Номер не определен».

Не отвечая на звонок, я отпила кофе. Ты посмотрел на меня с натянутой улыбкой и поинтересовался:

— Почему ты не отвечаешь?

Я пожала плечами:

— Номер не определен; это или по работе, или спам.

Телефон умолк. Я бросила взгляд на экран. Пропущенный вызов с неизвестного номера. Через секунду или две экран погас. Ты снова откинулся на спинку и испытующе поглядел на меня.

— Разве тебе не интересно, кто это был?

Я усмехнулась:

— Нет, я же говорю с тобой. Если это что-то важное, мне оставят сообщение.

Ты взял мой телефон и проверил:

— Пока никаких сообщений.

— Ну, может, еще появится. Если нет, значит, это не так важно. У меня часто бывают такие звонки. А у тебя разве нет?

— Какие?

— С неопределенного номера.

Это правда. В последние пару месяцев такие звонки почему-то участились. Если я брала трубку, на другом конце царила тишина, как при сорвавшемся соединении. Я решила, что мой номер каким-то образом попал в список рассылки спама, как это время от времени случается с электронной почтой.

Ты слегка нахмурился.

— Как часто ты их получаешь?

Я снова пожала плечами.

— Раза два-три в неделю. Иногда сообщение с работы приходит тут же, иногда — на следующий день. Иногда ничего не приходит. Пару дней звонили пять или шесть раз подряд, потом две недели вообще не звонили. А в чем дело? Разве это так уж необычно?

Ты слушал меня внимательно и напряженно, на мой взгляд, даже чересчур напряженно, потому что сама я не придавала этим звонкам особого значения. Как и ко всем, ко мне то и дело приходят письма от страховых компаний с предложением помощи в получении компенсации за несчастный случай, которого со мной не происходило; мне без конца звонят люди, горящие желанием проапгрейдить мой новый компьютер, а электронный ящик лопается от посланий генералов армии США, мечтающих перевести на мой счет сотни тысяч долларов, и от медицинских центров, готовых увеличить мой пенис. Мне под дверь просовывают каталоги модной одежды и каждый день приносят по три рекламных листка из пиццерий. Сколько пиццерий может быть в Западном Лондоне? Нас всех преследуют, осаждают, засыпают спамом, обстреливают градом сообщений и предложений. Один неопознанный вызов не представлялся мне достойным поводом для волнения.

Но ты слушал меня с крайне серьезным видом.

— Когда был первый звонок? — спросил ты.

— Первый, после которого не было сообщения? Ты хочешь знать, когда я заподозрила, что это спам? — Я в очередной раз пожала плечами. — Ну, наверное, после Рождества… или Нового года… Послушай, это не…

— Значит, это не мог быть я, — с кривой улыбкой сказал ты. — Значит, другой тайный любовник, мой предшественник.

О-о, вот оно что, подумала я, сразу поняв, в чем дело. Я тепло улыбнулась тебе и покачала головой. Ты не улыбнулся в ответ, но я была счастлива, потому что счет стал два-ноль в мою пользу. Я ощутила тот же прилив неожиданной радости, как тот, что затопил меня, когда ты упомянул месяцы. Ты ревнуешь. Люблю мужчин, подумала я. Я не биологический детерминист — но мужчин люблю. Ты смотрел на меня слегка нахмурившись, и при виде твоей нескрываемой досады я почувствовала, что моя вчерашняя неуверенность испаряется. Неужели, чтобы твой интерес ко мне не угас, я должна принять твою игру? Вообще-то это не мой стиль. Но, строго говоря, вся эта история была не в моем стиле.