Рыжик на обочине

7

К утру воскресенья дождь стих, но небо все еще было серовато-белым и в воздухе чувствовался привкус сырости. Майка бегал в джинсах вместо шорт и все равно не вспотел, тем более что ему приходилось огибать лужи и снижать скорость на мокрых листьях. А потому, вернувшись домой, он обошелся без душа, а поскольку был выходной, решил обойтись и без бритья и сидеть за завтраком сколько душа пожелает. Однако после завтрака так и не придумалось других способов побаловать себя. Посмотреть телевизор? Там сплошные ток-шоу. Почитать книгу? В доме не нашлось ничего нечитаного. Он начал раскладывать пасьянс, но, не закончив, бросил телефон экраном вниз на диван. Пошел в кабинет поработать над учебником, но даже предисловие показалось ему безнадежным. «Окей, стало быть, вы обзавелись компьютером» — так оно начиналось. Какой-то панибратский тон — искусственный, показалось ему, и постыдный.

Он решил сходить в книгообмен, подобрать какое-нибудь чтиво. Обычно он возвращал прочитанную книгу, но сейчас не нашел ее и даже не смог припомнить название — вот как давно он ничего не читал. От правды не уйти: он лентяй.

Он все же вышел из квартиры, прошел через цокольный этаж и поднялся в холл. Но, выйдя на крыльцо, увидел стоявшую на обочине «скорую». Мигалка на машине вспыхивала, задние двери были открыты, и двое парамедиков загружали носилки, на которых плоско вытянулась Луэлла Картер, нижняя часть ее лица была закрыта какой-то маской. Донни Картер поглаживал жену по лодыжке, повторяя: «Дорогая, ты как? Ты как?» Маленький соседский мальчик заглядывал сквозь пассажирскую дверь, изучая приборную доску.

Майка подошел к Донни и спросил:

— Что случилось?

— Ей стало хуже, — сказал Донни. Он изначально был невысокий, жилистый, мельче своей жены, а за время ее болезни, казалось, усох и выцвел. — Я, наверное, мог бы ее сам отвезти, — сказал он, — но побоялся, вдруг у нее припадок какой и я выверну нас обоих в канаву.

— Подвезти вас до больницы?

— Не, я справлюсь. Спасибо, что предложили.

Они отошли на шаг и смотрели, как работники «скорой» закрывают задние двери. Луэлла за все это время не произнесла ни слова — может, мешала эта маска, — но что-то в ее позе, в том, как руки были сложены на груди, подсказывало: она в сознании.

— Ладно, — сказал Майка. — Дайте мне знать, если я чем-то смогу помочь, договорились?

— Непременно. Еще раз спасибо, — ответил Донни и побрел в сторону парковки.

«Скорая» съехала с обочины, мигалка все еще вспыхивала, но сирена не включилась, и Майка решил, что это добрый знак. Маленький соседский мальчик разочарованно глядел вслед, пока машина не скрылась за углом. И тогда Майка заметил Бринка — юнец стоял у магазина секонд-хенд и смотрел на него.

Магазин секонд-хенд был без названия и вывески — лишь картонка из-под рубашки в витрине с короткой надписью «Подержанная одежда»; по выходным владелец всегда выставлял наружу прилавок с вещами, цены на которые были дополнительно снижены. Рядом с этим прилавком и стоял Бринк, на одной его руке висел синий пластиковый пакет из продуктовой лавки. Взгляд Бринка был прикован к Майке, но парень не улыбался и ничего не говорил.

— Бринк? — позвал его Майка.

— Привет, — откликнулся Бринк.

— Что ты здесь делаешь? — спросил Майка, чуть повысив голос, чтобы преодолеть расстояние примерно в шесть метров.

Бринк сказал:

— А… — И помахал пакетом. Внутри какая-то скомканная ткань. — Мне одежда на смену понадобилась, — сказал он.

И правда, его белая рубашка посерела и смялась, воротник уже не торчал так бескомпромиссно сзади. Даже вельветовый блейзер, казалось, пообтрепался.

— Ты всю неделю не вылезал из этой одежки? — спросил Майка.

Меньше всего ему хотелось знать это — сам не понимал, зачем спросил. Но Бринк воспринял его вопрос всерьез.

— Я купил новую рубашку, — сообщил он. Полез в пакет и вытянул травянисто-зеленую рубашку из джерси с белой надписью поперед груди: Я ВЫРОС.

— Вырос? — удивился Майка.

— Лишь бы с длинным рукавом. Большего не требуется.

Парень запихал рубашку обратно в пакет. Он все еще соблюдал дистанцию, и Майка — действуя осторожно, словно Бринк был пугливым бездомным зверьком, — тоже не приближался. Даже отвел взгляд и предложил:

— Хочешь, сварю тебе кофе?

— Еще бы, — сказал Бринк.

И подошел, уже не такой пугливый, помахивая пластиковым пакетом.

Майка внутренне взбодрился — у него вдруг появилась цель. Он повел паренька в дом, на ходу соображая, как незаметно для Бринка известить Лорну. И более того — удержать его, пока она не приедет. На лестнице он пропустил Бринка вперед, а то вдруг надумает развернуться и сбежать, и болтал без остановки, отвлекая внимание:

— Это Луэлла Картер. Которую увезли на «скорой». Живет в моем доме. У нее рак.

— Вот как?

— Да. И я предложил ее мужу довезти его до больницы, но он сказал…

Они миновали служебные помещения. Майка шагнул вперед, чтобы отпереть дверь, а Бринк воспользовался паузой, чтобы зачем-то заглянуть в свой пакет.

— Я еще боксеры собирался купить, но не нашел, — сообщил он Майке.

— Ну да, я думаю, вряд ли…

Майке показалось, кое-что в гостиной предательски открывает его чужим взглядам: бесцельно проведенные часы и скука висели в воздухе, словно запахи, оставшиеся после готовки. Но Бринк вроде бы ничего не заметил, он снял блейзер и кинул на ближайший стул, как только вошел в кухню. Пакет с покупками он плюхнул на стол, затем расстегнул две верхние пуговицы рубашки и стащил ее через голову.

— Готов сжечь эту рубашку! — сказал он Майке. Вытащил из пакета новую, из джерси, натянул ее, с трудом просунув голову в воротник, потом нежно расправил на себе рукава.

— Нравится? — спросил он Майку.

— Неплохо смотрится.

Майка принялся наливать в перколятор воду из-под крана.

— Там, где я жил, одежда не продавалась, — сообщил Бринк. — Ни новая, ни подержанная, никакая. Только бухло и сигареты в основном. И бензин для машины. Газировка. Лотерейные билеты. Картофельные чипсы со вкусом краба.

— Где это? — спросил Майка.

— Что?

— Где ты жил?

— «Эль Хамид»? «Эль Хаджиб»? «Эль» что-то такое, не помню точно.

— Отель?

— Скорее, мотель. Да и не совсем мотель. На вывеске написано: «Европейский стиль», но это значило, что одна душевая на весь этаж. Отсюда неблизко. В сторону Вашингтона.

— А как… — Майка старался ступать осторожно, на цыпочках, — как ты передвигался по городу?

— Ловил такси.

— Ловил такси, вот оно что.

Майка покачал головой. Насыпал молотый кофе в перколятор.

— Я же не мог пользоваться «Убером», — пояснил Бринк. — Если пользуешься карточкой, оставляешь след.

Вырос, мысленно произнес Майка. Да уж. Но вслух спросил:

— Работу не искал?

— Работу?

Майка включил наконец перколятор и обернулся к Бринку.

— Послушай, — сказал он. — Вот что я собираюсь сделать. Я позвоню твоей маме, чтобы она приехала за тобой.

— Нет! — сказал Бринк.

Но по лицу его — безошибочно — разлилось явное облегчение.

— Ты ведь не хочешь, чтобы мама переживала? — вопросил Майка (о да, он умел пускать в ход дипломатию, когда надо). — Это ее просто убивает.

— Она так и сказала? — спросил Бринк.

— И говорить не надо. Сразу видно.

Бринк пристально всматривался в него.

Вблизи Майка заметил над верхней губой паренька отдельные черные волоски — там и сям, разрозненные, редкие, мальчику еще не требуется бриться каждый день, хотя и не помешало бы. И кожа под глазами серая, как будто Бринк не выспался.

Майка решительно вынул из кармана телефон и набрал номер Лорны.

Она ответила прежде, чем раздался гудок, словно так и ждала его звонка, не смея даже вздохнуть.

— Майка? — спросила она.

— Привет, Лорна, передаю трубку Бринку.

Не дожидаясь ее реакции, он протянул свой телефон Бринку. Парень попятился, делая обеими руками странные движения крест-накрест перед грудью.

— Нет, — одними губами выговорил он, — нет.

Майка снова прижал телефон к уху.

— Видимо, пока не передаю, — сказал он Лорне.

— Что? Но он же здесь, да? — спросила она. — Он у тебя?

— Верно.

— И с ним все в порядке?

— Ага.

— Придержи его. Я уже еду, — сказала она и нажала отбой.

Майка засунул телефон в карман.

— Теперь ей станет спокойнее, — сказал он Бринку.

— Что она сказала?

— Если ты хотел знать, что она скажет, надо было самому с ней поговорить.

— Она спросила, как я? Она сердится? Повторите мне ее слова точь-в-точь.

Майка закатил глаза.

— Что? А папа с ней? Вы не знаете, он был рядом?

— Все, что я знаю: она просила задержать тебя здесь, пока она не приедет.

— Она уже едет?

— Так она сказала.

— Судя по голосу — она очень злится?

— Бринк, я не стану гадать. Договорились? — сказал Майка. И добавил: — Мне кажется, главным образом она беспокоится за тебя.

— Ага, как же, — сказал Бринк.

— Ты мне не веришь?

— Ой, все думают, она такая понимающая, сочувствующая, — сказал Бринк. — Но она умеет осудить человека — осудить и приговорить, можете мне поверить.

Для Майки это не было такой уж неожиданностью. Ему внезапно припомнилось, как Лорна когда-то пропесочила его за излишнее употребление пива, какое заботливое выражение напустила при этом на лицо. Как наслаждалась звуком собственных слов, своей правотой, когда выговаривала ему: «Моя вера не позволяет мне просто стоять в стороне и смотреть, как ты губишь свою жизнь, Майка!» «Моя вера». Он чувствовал укол чего-то похожего на ревность каждый раз, когда слышал от нее эти два слова. На миг он готов был занять сторону Бринка. Но тут парень спросил:

— Почему все на свете меня критикуют?

— Да уж, загадка, — откликнулся Майка.

— Родители, дед, даже чертов тренер по лакроссу.

Майка снял с крючков две кружки и поинтересовался:

— Ты из-за тренера по лакроссу сбежал из университета?

— Что? Нет. Тренер в старших классах.

— Так почему ты сбежал из университета? — спросил Майка, стоя спиной к гостю, чтобы не проявлять лишнюю заинтересованность.

— Просто надумал и уехал — окей?

Майка поставил на стол сахарницу.

Бринк копался в телефоне. Результат его, по-видимому, разочаровал.

— Пришлось купить какой-то отстойный провод, — сообщил он Майке, пряча телефон в карман. — Мобильник заряжается втрое дольше, чем через прежний.

Майка цокнул языком.

Перколятор затрясся в последнем припадке. Дождавшись завершения, Майка разлил кофе по кружкам и одну протянул Бринку.

— Спасибо, — сказал Бринк. Подошел к столу насыпать сахара, но садиться не стал. — Можно телевизор посмотреть? — спросил он Майку.

— Ни в чем себе не отказывай, — сказал Майка.

По крайней мере, это поможет удержать его тут до приезда Лорны, подумал Майка, глядя вслед парню. Впрочем, кому он дурит голову? Паренек только и мечтает о том, чтобы его удержали. ВЫРОС он или нет, но к самостоятельной жизни совершенно не готов.

Из кабинета донеслось бормотание телевизора. Сначала бубнеж взрослых голосов, обсуждавших что-то серьезное, потом какая-то дерганая музыка — наверное, мультфильм. Майка принялся наводить порядок в кухне, время от времени прихлебывая кофе. Допив, пошел в кабинет и застал Бринка не на диване, как ожидал, а возле компьютера. Парнишка листал «Первым делом подключи», а двое детей на экране телевизора болтали о хлопьях к завтраку.