Инициализация

Чёрный камень, чёрные сердца. Верность принципам

Очнулся Алан уже в «обезьяннике». Металлическая лавка больно сдавливала висок. К глазам липли недосмотренные сны. Алан поднялся и размял затёкшие конечности. По ту сторону решётки виднелся стол, за которым одинокий полицейский пыхтел, решая сканворд.

— Я натворил нечто несусветное? — полюбопытствовал Алан.

— Точно! «Несусветная», — пробормотал полицейский, шустро заполняя клетки гелевой ручкой.

Казённую атмосферу участка разбавили быстрые, но уверенные шаги. Затем сдавленный, как из-под подушки, разговор — буквально пара фраз. Лязгнули металлические двери. В «обезьянник», мелькая лакированными ботинками, снизошёл Эрих Стомефи.

— Отпустите задержанного! — пророкотал он, не удостоив полицейского даже мимолётным взглядом. Тот было запротестовал, но Стомефи жестом кесаря на Сенате пресёк все возражения. Затем, не сводя пылающего взгляда с царапины на стене, выдернул из рукава смятую бумажку и швырнул её полицейскому на стол.

— Подписано Азилевым.

Сбитый с толку парень скакал взглядом то с бумаги на Алана, Стомефи и обратно, пока его не окатил ледяной душ стомифевского:

— Ключи в выдвижном ящике.

Полицейский поднялся и непослушными руками отворил дверь. Алан, не до конца веря, что делает, вышел и зачем-то пожал служивого за обмякшие пальцы.

— Отличный выбор гардероба, — совсем уж добродушно произнёс Стомефи, протягивая Алану его бычьи перчатки. — Осторожно — не уверен, что оттуда извлекли все осколки.

— Спасибо, — пробормотал тот, распихивая перчатки по внутренним карманам.

— Но улика… — пискнул парень в погонах.

— Дело закрыто, — на секунду потемнел Стомефи. — Пойдём, Алан. Не знаю, как тебя, но меня это место угнетает.

Они прошли сквозь участок как ледокол и вертлявая шхуна, пока не наткнулись у самого выхода на ледышку совсем иного толка — ослепительно белого, как Фредди Меркьюри, Азарию.

— Ты, — предположил Стомефи, оглядев конкурента с головы до ног.

— И ты, — развёл руками Азария.

— Девочки, не ссорьтесь, — проговорил Алан. — Я позвонил вам обоим.

— Гляди, каков комбинатор, — разулыбался Стомефи. — Затеял небольшой аукцион?

— Этого я от тебя не ожидал, — покачал головой Азария.

— Однако ты всё равно последуешь за нами, — подытожил Алан.

Улица встретила их ранним вечером и щелчками одной-единственной фотокамеры — пресса работала как часы. Укрыться от неё удалось в лимузине Стомефи с пуленепробиваемой тонировкой на стёклах.

— Куда? — только и спросил водитель.

— Куда? — повторил Стомефи.

— В Заброшенную церковь, — ответил Алан.

— Стал разбираться в местной топографии? — несколько недоверчиво проговорил бизнесмен. — Ладно, трогаем.

Ехали молча. Стомефи попробовал картинно сетовать на пронырливых журналистов, но никто не отреагировал. Тогда он достал из бара какие-то коктейли, предложил гостям, но те отказались. Осушив пару бокалов, бизнесмен начал организовывать музыку, но Азария с мрачной решимостью отключил аудиосистему. Стомефи бросил на него обиженный взгляд, но промолчал. Через пару километров он вдруг просиял и, покопавшись в одном из шкафчиков, явил миру дорожные шахматы с намагниченными фигурками. На доске творился не то очередной этюд, не то неоконченная партия.

— Помню, — с явной неохотой молвил Азария.

— В прошлом ходу ты забрал у меня эту пешку, — Стомефи приподнял фигурку мизинцем и большим пальцем. — Заберёшь?

— Сдалась она мне.

— А мне — тем более, — заявил бизнесмен и, приоткрыв окно, вышвырнул пешку на обочину.

Десять километров осталось позади, прежде чем Алан обратился к Азарии:

— Я вроде видел тебя раньше.

— Да ладно!

— Нет. До того разговора в «девятке».

— О, ты ещё рассекаешь на этой колымаге? — развеселился Стомефи.

— И когда ты меня видел? — спросил Азария, игнорируя его.

— Кажется, на старом MTV. Это не вы играли в первой группе Люцифера?

— Это была не «группа Люцифера». Эту группу основал я с Йишмаэлем. Мелкий гадёныш прибился потом.

— Ребят, да вы легенда! Такой символический рок, и это в девяностые… Да я вырос на вашей музыке! А те пятнадцать минут совсем без инструментов, только пение, этот долбанутый хорал на фоне, и метафоры, метафоры, метафоры…

— Спасибо, — несколько смутился Азария. — Мы иногда поигрываем в андеграундных клубах.

— Как же вас угораздило?

— Да очень просто. Люцифер возжелал сольной карьеры. Под конец парень был невыносим — то отключал басовую линию, и за ночь до сдачи материала мы переигрывали весь бас, то пытался а капелла исполнять все инструменты, включая барабаны. Начал гробить выступления излишним выпендрежом. Это было невыносимо.

— Амбиции… — только и сказал Алан. Азария пожал плечами и уставился в непрошибаемо-чёрное окно.

Остаток дороги был парализован безмолвием.

Над дырявыми куполами Заброшенной церкви сгущались вагнеровские сумерки. Лимузин остановился возле выбитых дверей во дворик. Алан вышел первым и повёл своих спутников не в саму церковь, а к старому кладбищу. Стомефи беспрестанно чесался, и находил секундный покой лишь в лицезрении неба, кишевшего летучими мышами. Азария зябко кутался в синтетическую куртку.

Несмотря на очевидную погоду, обстановка накалялась из-за жаркого нетерпения обоих. Алан остановился в самом центре кладбища и выдержал идеальную риторическую паузу.

— Друзья. Коллеги. Товарищи. Я вынужден сделать признание. Я бы даже сказал, coming-out.

— Это ничуть не помешает нашему с тобой сотрудничеству, — попробовал успокоить его Стомефи.

— Ещё как помешает, господин-товарищ, — с мягкостью праведника улыбнулся Алан. — Недавно мне пришлось узнать, что существует тысячи людей, подходящих под Аспект Похитителя. Это так?

— Спорить не буду.

— Вы обращали внимание на индивидуальный стиль каждого, кто вынужден был к вам наняться? А, господин-товарищ?

— Индивидуальный стиль не имеет значения, если он не влияет на конечный результат, — отозвался Стомефи так, будто повторял эту фразу раз сто на дню.

— Ещё как имеет, — пробормотал Азария.

— Соглашусь с товарищем-господином, — склонил голову Алан. — Потому что индивидуальный стиль повлиял на результат самым что ни на есть прямым способом.

— Хватит паясничать! — взорвался Азария.

— Спокойствие, товарищ-господин! Только спокойствие. Всему своё время. Без труда не выловишь и рыбку из пруда. Делу — время, потехе — час.

— Что ж, — натянуто улыбнулся Стомефи. — Ты знаешь слова. А теперь — к делу.

— Хорошо! Разве дело Лили Киновой не натолкнуло на мысль об особенностях моих, так скажем, похищений?

— Ах ты, вырожденец! — вскричал Азария.

— Не стоит так голосить, — посоветовал ему Алан. — Именно ваша компашка довела её до жизни такой.

— Не понимаю, — пришлось признать Стомефи.

Азария метнул в него яростный взгляд:

— Этот урод, которого ты непонятно где выкопал… Он не просто похищает сердца. Он их разбивает. Буквально.

— В случае с Сердцем Чернокаменска я бы сказал — метафизически.

— Вот кусок… — выдал Стомефи страшным шёпотом. — Завёл на окраину города, где у нас нет силы…

— Да, bitches! — вскрикнул Алан и что есть мочи засверкал пятками.

С высоты птичьего полёта могло бы показаться, что он убегает по лунной дорожке. Первым пришёл в себя Азария:

— Куда!..

— Авантюрист, ох-х, авантюрист, — прошипел Стомефи, доставая из-за пазухи пистолет.

Двумя выстрелами навскидку он заставил Алана оцепенеть, а ещё двумя, прицельными, прострелил ему правое колено. Затем настиг бодрым шагом валяющегося в грязи Похитителя, перевернул его на спину и со всей мочи залепил по скуле. Азария блёклой тенью приблизился к ним, но увидев, что избиение продолжается, отвёл взгляд.

— Помоги! Азария! — выкрикнул Алан, подавляемый градом ударов.

— Ты… ты отвернулся от меня. Своим предательством… — проговорил Азария.

— Это ты отвернулся от меня! Ублюдок! Повернись!

— Да, ублюдок! — вскричал Стомефи. — Повернись! Или только мне всю грязную работу?!

Азария поспешил прочь, к машине. Не дойдя, он остановился от звука целых трёх контрольных выстрелов.

— Заблудшая душа, — выговорил человек в белом.

Человек в чёрном поравнялся с ним, протирая пистолет.

— Ты слышал его последние слова?

— И слышать не хочу.

— Он спросил, позолоченный ли у меня пистолет. Кто пустил этот слух?! У меня что, настолько всё плохо со вкусом?

— Но что-то в твоём пистолете определённо позолочено.

— Узор на рукоятке! Всего лишь узор на рукоятке! Но это не значит, что пистолет позолочен целиком!

— Не значит…

Стомефи водрузил оружие в кобуру и оглядел человека в белом с ног до головы.

— Ну что, на следующей неделе ещё партеечку? Хотя, смысл. Цель утеряна, а на отдельных дегенератов уже давно неинтересно…

— Либо игра перешла на новый уровень, — выдавил, отворачиваясь, Азария.

— Похоже. А на данный момент я признаю пат. — Стомефи обнажил руки, как следует почесал их и снова надел перчатки. — Подбросить?

Азария передёрнул плечами.