Дело случая

Глава 16

В в конце дня, Сидор Егорович, вернувшись от начальства, вызвал молодого сотрудника к себе.

— Значит так, стажер. У меня для тебя две новости, — начальник из под насупленных, как и всегда, бровей взглянул на подчиненного. — И обе новости хорошие. А это в нашей работе редкое явление, так что, считай, тебе крупно повезло.

Гоша понял, что это, типа, шеф шутит. Для него это просто верх игривости.

— Первая новость — руководство довольно оперативностью по делу Морозовой. Молодец Орлов. Это не я сказал. Это полковник сказал. Передаю его слова. Вторая новость — по делу Иваницкого оперативность не то чтобы совсем отсутствует, но она далеко не такая как наше с тобой руководство любит и хочет. Но! Хорошая новость в том, что руководство не проявляет недовольства этим фактом. Сильного недовольства, по крайней мере. — Жилистый палец начальника вытянулся вверх. — Это тоже крайне редкое явление, когда руководство не грозит сотрудникам всеми возможными видами наказаний за недостаточную расторопность. Ты, стажер, везунчик, одним словом.

Гоша раскрыл рот, чтобы доложить как обстоят дела с делом ввиду новый полученной им информации. Но Сидор Егорович вновь выставил указательный палец вверх, давая понять что он ещё не закончил.

— Тебе, стажер, сегодня везёт во всем. Считай, как в лотерею выиграл. Полковник сказал дело Иваницкого передавать дальше, в прокуратуру. Нечего время тратить впустую. Подозреваемый есть. Мотив у подозреваемого был. И, очевидно, все тут просто. Усложнять в нашей работе это тоже не лучший способ решения проблемы. Можно самого себя так запутать, что потом сам же и не разберешься, что и как. Готовь дело, стажер, одним словом.

Гоша почувствовал сжимающийся внутри него комок. Все. Можно сказать — провалил он своё первое задание. И времени проверить новые факты у него нет. Руководство ему времени больше не дает. Считая, что это ненужная бессмысленная трата этого самого времени. Неудовлетворительный результат недостаточно профессионально и оперативно проделанной им работы. Удар по самолюбию, и вообще ясно, что ни какой он не хороший следователь. Топчется на одном месте, застряв с опросом свидетелей и всякой ерундой. И нет у него никакого таланта. Так, кое чему научили в академии, а чутья, умения взглянуть на ситуацию таким образом, чтобы видеть картину в целом, причину и следствие и что и как из чего «вытекает», этого нет. И дурацкая его интуиция, просто выдумка. Материнская шутка, придуманная ею, когда он был мальчишкой, а он взял и почему-то поверил. Очень глупо поверил. Просто очень ему эта идея понравилась.

— Стажер! Ты чего как мешком по голове прихлопнутый? Да все ж хорошо, говорю ведь. Никто не орет, кулаком по столу не стучит, увольнением за несоответствие не угрожает… — Сидор Егорович кашлянул. «Разговоры по душам» давались ему не легко. — Слушай, стажер. У каждого следователя в практике были дела, результат которых вызывал эм… сомнение. Ну, почти у каждого. Неприятно — да. Но это тоже опыт. Работа у нас такая, мать ее… В общем, нечего страдать. Я сказал, что в понедельник мы дело передадим. Сначала нужно подготовить все… Хотя я лично смысла не вижу ждать до понедельника. Но так решили… Все, иди работай. Готовь материалы. Завтра посмотрим чем ты дальше займешься.

Гоша поплелся к своему столу. Вот ведь как. А он так радовался, когда ему поручили вести дело…

Продолжая заниматься самобичеванием Гоша ещё раз просмотрел все бумаги. Вообще у него было все в порядке, хоть сей момент можно документы передать. Может, если уж все так, лучше бы шеф приказал и вправду прямо сразу все «с глаз долой»… Отсрочка только оттянет момент окончательного признания что он неудачник, бездарность, лузер. Ну вот сам не знает почему, но не верит он, что это Земин убил… интуиция, чтоб она провалилась.

Телефон зашелся радостными трелями. Гоша с раздражением взглянул на экран. Звонила Инна. С этими бесконечными беседами с не слишком приятными людьми, он совсем забыл о том, что и сам может позвонить очень-очень приятному человеку. Девушке мечты…

— Привет, ты чего сопишь в трубку? Что случилось?

Помимо воли Гоша улыбнулся. Ничего от неё не скроешь. Даже по сопению определяет, что он расстроен. Хотя он даже, вроде, и не сопит вовсе. Как у женщин так получается?!

— Да, так, ничего… Рабочие моменты… Дело у меня забирают. Я его так и не раскрыл… не смог… Подозреваемый есть, но я не думаю, что это он.

Насчет интуиции Гоша говорить не стал. Ерунда это все. Шутка его матери.

— Ясно. Ну, это же не трагедия вселенского масштаба. Никто не умер. Ну, кроме жертвы. Я имею ввиду сейчас… — Нежный голос звучал мягче чем обычно, и не насмешливо, а как-то успокаивающе. — Я не знаю что сказать, правда. Ты расстроен. Поэтому я и болтаю что в голову приходит… Могу только тебя поддержать. Сказать, что я с тобой.

Он знал, что она улыбается. Гоша тоже улыбнулся. Это ведь самое главное, что она с ним. Все остальное, по сравнению с этим, не так важно. Это удар по его самолюбию, и не самый приятный момент в жизни, который нужно просто пережить. И правда ведь не непоправимая трагедия, хотя, потом он всю жизнь будет осознавать, что человеческая судьба поломана, из-за того, что он не справился со своей задачей. Может, этот человек и правда виновен. Он же обманул его минимум два раза. И возможно, он сам своими прежними поступками поставил себя сейчас в то положение, в котором оказался. А может, он вообще не при чем в данном случае. Гоша не знает ответа на этот вопрос. Ему кажется. Но это сомнительная категория в его работе. Он не смог найти неопровержимые фактов ни за, ни против.

— Я просто был слишком самоуверен. Переоценил возможности… вообразил себя настоящим профи… А я вообще ни какой ни профи, А профан.

— Ерунда! Ты как раз не тот человек, который страдает завышенным самомнением. Видишь, ты рассуждает очень даже самокритично. Даже слишком, на мой взгляд. — Она совершенно точно снова улыбалась. Гоша представил ее лицо и очень захотел ее увидеть. Прямо сейчас… — Все будет хорошо. Обязательно! Когда мы падаем, нам нужно подняться. И после того как мы поднимаемся мы становимся сильнее.

— Я же говорил, что ты философ, — улыбнулся Гоша. — Ты очень умная. Я имею ввиду, что девушки в твоем возрасте обычно совсем не такие… ну, в смысле, не такие умные…

Гоша вспомнил наставления матери насчет того что нельзя говорить про возраст, практически всем женщинам, которые уже переросли возраст детсада.

— Я поняла. Ты не мастер комплиментов, но я поняла. — Она засмеялась. — Вообще я звоню, потому что сегодня тренировки не будет. Перенесли на завтра. Думала, может, куда-нибудь сходим. Ты же не считаешь, что девушка не должна сама приглашать на встречу парня?

— Я?!!!.. Нет!.. Конечно нет! Наоборот… Я имею ввиду, я за. За то что может…

— Я поняла. Расслабься. Почему, разговаривая со мной, ты то и дело превращаешься в заику? Обычно ты вполне нормально разговариваешь. — Заливистый смех раздавался трелью колокольчика в телефоне. — Ладно, не обижайся. Давай сходим на каток? Я давно хотела и все никак не получалось. Обещаю изо всех сил стараться поднять тебе настроение.

— Супер! Давай сходим. Я тебе позвоню, когда освобожусь…

— Хорошо. Не расстраивайся. Ладно?

— Я уже не расстраиваюсь. Почти не расстраиваюсь. Но после катка вообще перестану.

— Вот! Такой ты мне больше нравишься. Все, до встречи.

Она нажала отбой.

Гоша взглянул на лежавшие перед ним бумаги и почувствовал, что ощущение потери и безысходной тоски немного отпустило. Все будет хорошо. Должно быть. Инна права. Неудачи закаляют и делают нас сильнее. Собрав документы в папку, Гоша взглянул на часы. До конца рабочего дня оставалось меньше часа. Пусть дело у него забирают. Но, Во-первых, есть еще немного времени и может, что-то и удастся найти. А, Во-вторых, он может и дальше пытаться искать ответ. Ну не может быть, чтобы вообще никаких зацепок не было. Все в этом мире оставляет какой-то след. И человеческие действия в особенности.

Сегодня пытаться сделать то, что он себе наметил после беседы с Земиным, уже поздно. Чего-то другого пока в голову не пришло. Так что дела откладываются до завтра. Гоша поудобнее расположился в кресле и включил игрушку на телефоне. Иногда можно предаться и такому бесполезному, но приятному безделью. Сделать паузу в сумасшедшем жизненном темпе.