Кризис среднего возраста

С большим опозданием подъехал чумазый КАЗик – небольшой автобусик, продукт Курганского Автобусного Завода. В советское время этот труженик о четырёх колёсах использовался в основном в колхозах для доставки односельчан на поля и фермы. В лихие 90-е, когда советская промышленность стала тихо загибаться, их стали использовать как рейсовые автобусы. Пашка занял место в первом ряду, прямо за кабиной водителя, положил свою спортивную сумку на сиденье у окна и отправился в конец автобуса, чтобы перекинуться парой словечек с бывшими одноклассниками. Парни проболтали целую остановку, делясь планами на будущее, немножко привирая при этом, чтобы покрасоваться друг перед другом.

Вернувшись на своё место, он увидел, что у окна, где он оставил сумку, сидит девушка, а его сумка сдвинута на край сиденья. Паша хотел было возмутиться и заявить наглой попутчице, что это он первый занял привилегированное место у окна и тронул девушку за плечо.

В этот самый миг, КАЗик наконец-то выскочил из затенённой старыми липами просёлочной дороги на трассу, и весеннее солнце залило ласковым светом весь автобус. Он сразу и не понял, что произошло. Время на мгновенье остановилось, и будто в замедленной съёмке эти весёлые кудряшки каштанового цвета стали медленно разворачиваться в его сторону. Её красивое лицо миндалевидной формы, вдруг оказалось совсем рядом. Он невольно залюбовался этими огромными глазами с искорками солнечного света на ресницах и игриво-насмешливой улыбкой влажных чувственных губ. Вместе с голосом Александра Серова, доносившегося из динамиков водителя, его охватил восторг.

Hо небесный образ твой и бесплотный и живой

Зря рисует этот дождь, Мадонна.

Как пpекpасен этот сон, сквозь безмолвие вpемён

Ты всю жизнь ко мне идёшь, Мадонна.

Молодого человека обдало жаром неподдельного чувства.

– Мадонна! Конечно Мадонна! – эхом откликнулось подсознание, интуитивно искавшее объяснение возникшего ступора и внутреннего оцепенения в мозгу.

Он вспомнил себя школьником на колхозном поле, куда их привозили на прополку сорняков. Восхищение, с которым он смотрел на порхающую совсем рядом большую жёлтую бабочку с резко очерченным хвостатым силуэтом нижних крыльев, сопровождалось почти детским трепетным желанием поймать и обладать этой бабочкой-красавицей. Именно с этим высоким чувством и можно было сравнить его настоящее состояние.

В горле пересохло, и вымолвить что-то членораздельное он так и не смог. Его сводил с ума её запах. Так пахнут улицы Кишинёва ранним летним утром: росой, свежестью, кустами жасмина на краю тротуаров, умытых поливальными машинами.

Надо что-то сказать, спросить адрес, телефон, наконец.

В свою очередь обладательница двух озёр вместо глаз и насмешливой улыбки наслаждалась произведённым эффектом.

– Может быть, Вы всё-таки сядете на своё место, молодой человек? А то тут на него уже покушались, пока Вы там беседовали со своими друзьями! Кто это поёт? – Павел прислушался.

В динамиках неистовал Александр Серов.

Hо лишь коснусь стекла рукой,

И тут же тает образ твой, Мадонна.

Глаза закрою, снова мне

Вода рисует на окне

Печаль твою, Мадонна.

Как прозрение, в его сознании мелькнуло имя Мадонна, и он обессиленный плюхнулся на своё место. Сидеть было неудобно. Что-то мешало. Заливистый смех и голос.

– Молодой человек, Вы на свою сумку сели.

Краснея от собственной неловкости, он выдернул из-под себя сумку, положил на колени и тупо уставился в пространство.

– Меня, Олеся, зовут. А Вас?

– Меня, – не поворачивая головы, воскликнул молодой человек, – Пашка, то есть Павел.

Когда оцепенение прошло, то они проболтали целых два часа, пока не услышали: – Ул. Вокзальная. Конечная. Автобус дальше не идёт!

Он узнал самое главное, что Олеся из соседнего посёлка, в этом году окончила школу и мечтала поступить в мединститут. Он записал номер её домашнего телефона на пачке сигарет «Темп» и вместе с другими земляками направился к выходу из автобуса. Пашка вышел первым и повернулся, чтобы подать руку девушке. В это самое время двери автобуса закрылись, и он медленно стал набирать скорость. 3а стеклом мелькнуло испуганное лицо девушки. Он стал колотить в дверь и кричать, чтобы её открыли. Ускоряясь, Паша бежал рядом с автобусом и продолжал колотить в дверь.

Проснулся Павел от стука в дверь его комнаты. Кто-то лупил в неё обеими руками, словно в барабан.

– Павел, откройте у нас ЧП.

Машинально взглянув на часы, он с удивлением обнаружил, что прошло чуть больше часа, как он уснул.

– Джек загрыз Сырника!

Джек – огромный ротвейлер, давно искавший причину с кем-нибудь подраться. А тут такая возможность напомнить всем, кто в этом доме хозяин. Возвращаясь с Ибрагимом с прогулки по внутреннему дворику отеля, Джек столкнулся на лестнице с Сырником. Содрав лапой плохо закреплённый намордник, он повалил добряка колли на землю и стал грызть его в области шеи, только клочья шерсти полетели. Туркам удалось оттащить ротвейлера от бездыханного тела сырного сомелье и запереть его в клетку. Ахмед побежал в комнату грумера сообщить о случившемся.

Паша нагнулся над лежащей коляшкой.

– Крови нет! Уже хорошо!

Он стал щупать Сырника.

– Если шейный отдел не поврежден, то больной должен жить! Скорее всего, мощный боковой удар Джека пришёлся на грудную клетку колли и сбил собаке дыхалку, а попытка прокусить шею повергла бедное животное в шок!

Грумер, наложив бедолаге ладони на грудину, уверенно, не сбиваясь с ритма, стал давить в область сердца. Так продолжалось несколько минут. Затем, приложив ладонь к носу Сырника, он с удовлетворением ощутил восстановленное дыхание. Колли зачихал, ошалело замотал головой и, приподнявшись на передних лапах, попытался осмыслить произошедшее. Слава Богу, обошлось без последствий. Густая шерсть Сырника спасла его от явной смерти. На всякий случай Паша отвёл Сырника в его клетку-номер на втором этаже. Проходя мимо клетки Джека, он увидел мирно спавшего ротвейлера. Заливистый храп питомца, ещё несколько минут назад представлявшего комок яростной злобы, вызвал у него лишь улыбку.

У животных, как и у людей, за своё «место под солнцем» или «лидерство» всё время приходится бороться.

Тем временем Патрон, поняв, что добиться взаимности (в плане интимных отношений) от молодого грумера ему не светит, стал искать ему замену. Он стал регулярно приезжать в гостиницу не один, а с водителем, спортивного вида молодым человеком в кожаных брюках и майке-борцовке, подчёркивающей его мускулатуру. Это было забавное зрелище. Оба они светились от счастья, постоянно касаясь друг друга, одаривая друг друга полуулыбками, воздушными поцелуйчиками, полными намёков на страстное желание обладать друг другом. Патрон наивно рассчитывал вызвать у грумера ревность. Поняв, что все его усилия напрасны, он как-то сразу обмяк и успокоился, продолжая одаривать своего водителя томным взглядом.

Несмотря на значительные расходы, связанные с обслуживанием животных, их проживанием, а также с зарплатами обслуживающего персонала, гостиница приносила прибыль, и у Патрона возникло желание устроить на постоянной основе выставку-продажу эксклюзивных аксессуаров для животных. Cказано-сделано!

Однажды утром подъехал грузовой фургон, из которого четверо рабочих по очереди стали выгружать коробки с деталями для монтажа витрин из бронированного стекла. К вечеру фойе гостиницы было не узнать, обе его стороны украшали вертикальные и горизонтальные витрины с подсветкой. На следующий день подъехал инкассаторский броневик, из которого под охраной стали выносить нечто потрясающее: эксклюзивные ошейники для кошек и собак, украшенные бриллиантами и стразами Swarovski, свадебные и похоронные наряды для животных из бархата, велюра, замши всех цветов и оттенков, кожи крокодила и прочих рептилий. Затем приехали телевизионщики, и в свете юпитеров Патрон дал развернутое интервью о тех новинках и трендах современной моды для питомцев, которые были представлены в его Zoo Hotel «Paradise» в качестве образцов от мировых брендов, работающих в этой сфере. Успех был грандиозный, и на следующий день желающих осчастливить своих домашних животных на кругленькую сумму было столько, что движение на прилегающей к отелю улице было парализовано. Гюнеш даже пришлось пригласить двух помощниц, чтобы справиться с объёмом оформления заказов.

Годовой контракт на работу грумером подходил к концу, и Павел всё чаще стал справляться в ближайшем банке о накопившейся за год сумме денег. Его терзали сомнения, заключать ли контракт ещё на год или съездить в отпуск домой и попытаться разыскать Олесю, которая по неизвестной причине стала являться ему во сне с грустным выражением лица. Принять окончательное решение о возвращении на Родину ему помог телефонный звонок.

В тот день клиентов было мало, Ахмед выгуливал по очереди животных во внутреннем дворике, Ибрагим с совком и веником наперевес изображал борца за чистоту, а Гюнеш в отсутствии клиентов полировала свои ногти, время от времени бросая свой взгляд на грумера, колдовавшего расчёской и ножницами вокруг карликового пуделя. Хозяйка питомца находилась тут же возле столика, на котором колдовал Павел, и чуть придерживала Базиля. Так звали кобелька, которого колотила мелкая дрожь, что сильно усложняло мастеру работу. Наконец все процедуры были закончены, похорошевшего пуделька вручили клиентке, и Паша решил позвонить Олесе.

Все предыдущие попытки дозвониться до девушки заканчивались ничем, телефон молчал, а длинные гудки нагоняли на него тоску и раздражение. Вот и в этот раз он уже решил бросить трубку, как вдруг в ней что-то щёлкнуло, и до боли знакомый голос ответил:

– Алло, Вас слушают.

Пашка чуть не задохнулся от нахлынувших на него чувств и робко спросил девушку, почему она не брала трубку всё это время. Из словесной пулемётной очереди он понял, что дома практически никого не бывает. Мама на огороде или в хлеву, отец в мастерской Дома Культуры, а она в институте в Кишинёве и сегодня заехала домой на выходные, чтобы помыться и сменить гардероб с зимнего на весенний.

Поняв, что все его опасения напрасны, что девушка соскучилась, любит его и очень ждёт, Павел решил для себя, что всех денег не заработать, а накопившаяся за год усталость требовала срочно сменить обстановку.

Разговор с Патроном предстоял не из легких. Грумер пользовался большой популярностью у местной элиты. Когда он выезжал к ним на дом, стрижка питомцев превращалась в некое театральное действо, где актёрами выступали Павел с питомцем, а зрителями были все члены семьи. Богатая публика, довольная результатом, не скупилась на щедрые чаевые. Заверив Патрона, что ему срочно нужно съездить на недельку домой, он зашёл в банк, снял двести долларов на авиабилет и перевёл остальные на банковский счёт в Кишинёве.

Забежав за вещами в отель, он стал свидетелем полного раздрая. Животные, словно что-то почуяв, подняли такой лай и гвалт, что Гюнеш схватилась за голову, не зная, что делать. Недолго думая, Павел поднялся на второй этаж. Его строгого взгляда было достаточно, чтобы во всём отеле воцарилась полнейшая тишина. Было слышно даже, как залетевшая с улицы бабочка, с остервенением бьётся своими крыльями о стекло.