Петруша и комар

Он продвигался дальше внутрь Андрея осторожно и уверенно. Теплое и живое скользнуло по поджелудочной и вошло в желудок. Он понял, что все его тело, не только живот, руки и ноги, а все, все внешние и внутренние органы его тела участвуют в этом движении. Андрей смежил веки. Волны тепла бежали по телу, под веками вспыхивали фосфены, в ушах пульсировал шум. Медленно, чтобы не повредить слизистые ткани, огромный орган любви Ахмеда проходил пищевод. «Расслабься, еще немного, еще немного», — уговаривал смутный голос. Горячее, появилось во рту, изнутри ткнулось в губы. Его язык лизнул головку снизу, со стороны уздечки. Ударило током наслаждения, Вспыхнул свет под веками. Он закричал опять, как тогда, час назад, но громче и глуше, и отключился.

* * *

Когда Андрей П. пришел в себя, был полдень. Он спал под простынкой на чисто застеленной кровати, одежда была сложена на стуле рядом с кроватью. На пластиковом столе лежала книга. Тело было пустым, как бывает после бурной ночи, яички, кишки и пищевод приятно побаливали. Голова тоже побаливала, но неприятно. Слегка мутило.

На кухне за столом сидели Яна и грузный мужчина в кремовом махровом халате.

— Степан? — узнал Андрей.

— Он самый. На, гуляка, поправься. — Степан протянул Андрею открытую бутылочку Тана. — Оттягивает.

Андрей отпил. Чайник замолк, Яна налила в чашку кипятку и опустила в нее пакетик Ахмада.

— Вынь пакет, рядом на блюдце положи. Ох, деревня, — вздохнул Степан. Действительно, Яна отпивала из чашки, не вынимая пакета.

— Ты… Ты же Яна?

Яна посмотрела на Андрея.

— Яна. А ты что думал?

— Я так и думал, прости. Башка раскалывается. Яна из…

— Из Института благородных девиц Наталии Нестеровой, — подсказал Степан.

— Степа шутит. Я из Душанбе, я говорила вчера.

— Да, да, — поторопился согласиться Андрей П.

— Погуляли, — констатировал он вслух. Яна улыбнулась краешками губ. Такая улыбка ей очень шла.

— А Таня?

— Таня?

— Ну Таня. Не знаю, как ее зовут на самом деле. А?

Яна пожала плечами.

— Андрюшка… — Степан положил тяжелую руку ему на плечо. Хотел еще что-то сказать, но раздумал.

Головная боль стала непереносимой, на лбу выступила испарина. Андрей взял со стола салфетку и вытер лоб.

— А этот? Ну этот. Ахмед, кажется?

Яна и Степан переглянулись в полном недоумении. Вдруг Степан зашелся хохотом. Он хохотал, брызгая слюной и хрюкая. Полы халата распахнулись, открыв мясистые волосатые ляжки. Вслед за ним, более тонко, засмеялась Яна. Глаза превратились в щелочки.

— Бесы. Бесы! — перекрестился Андрей.