Дом, в котором… не гаснет свеча

26 глава

Из-за угла вышел мужчина крупного телосложения в спортивных штанах и майке-алкоголичке, в доме было действительно душно, даже с улицы, поэтому одежда незнакомца его совсем не смутила.

— Чего тебе, мальчик?

— А вы кто?

— Тот же самый вопрос назревает и у меня. По крайней мере, я в чужой дом без спроса не вламываюсь.

— Раньше этот дом был не жилой…

— Раньше это было раньше, — недовольно перебил тот. — А сейчас это сейчас, поэтому выметайся отсюда и чтобы ноги твоей я здесь боле не видел.

И захлопнул дверь прямо перед носом.

— Ну и сиди тут, жлоб, — обиженно кинул ему Лёша.

«Так, таких психов в жизни встречаться будет полным полно, но отчаиваться не стоит. Сейчас бы найти Лику. Надеюсь эти подонки ничего с ней дурного не сделали».

Он отправился по той же дороге обратно домой, куда идти ему вовсе не хотелось.

На кухне за столом сидела мама и пила свежезаваренный ароматный чай. Она смотрела строго в одну точку, не отводя от неё своих строгих, в какой-то степени нечеловеческих холодных глаз. Стук двери пробудил её от мира иллюзий и та взглянула на сына.

— Возвращение блудного, значит. Ну и как отдохнулось в Ленинграде?

Грубо и слегка даже насмешливо прозвучали эти слова и при всём своём желании он не хотел отвечать, но сделать это было просто необходимо.

— Хорошо отдохнул, спасибо что интересуешься.

Лёша уже собирался идти в комнату, как вдруг его остановил родной, но одновременно очень чужой голос:

— А за спиной у тебя что?

— Подарок.

— Подарок значит. Как тратить деньги на безделушки всякие у него фантазия есть, а как матери родной купить гостинец какой-то, у него возможности нет.

— Это мне подарили новые знакомые и её вы трогать не имеете права.

— Забавное заявление. Подай сюда свою гитару, бездарность.

— Это подарок дорогих мне людей.

— Ты хочешь сказать, что какие-то незнакомцы, которых ты видел несколько раз в жизни, роднее собственной мамы?

— Вполне. И за это у меня не будет угрызения совести. За неделю, они сделали мне намного больше, чем ты мне за всё пятнадцать, практически шестнадцать лет моей жизни здесь.

— Вон, — яростно прокричала женщина.

Он молча ушёл в свою комнату, собрал в свою сумку все черновики, несколько вещей и двинулся к выходу из квартиры. В кармане звенело несколько монет, что придавало ему хоть незначительную, но уверенность, хотя он и осознавал, что помочь они мало чем ему смогут.

Мысли душили его, но в душе был грязный привкус свободы. С одной стороны он был рад, что всё так получилось, но с другой что-то тянуло его обратно. Сейчас лучше просто покинуть это пространство и не появляться на глаза матери до утра, а там просто уйти на учёбу.

Идти ему было некуда. Дом, в котором он творил, чувствовал себя собой, в который он убегал от всех был уже занят кем-то другим.

Лёша прекрасно знал, где живёт Лика, но пойти к ней словно что-то сдерживало. В душе было какое-то опустошение, которое, кажется, никто и ничто не сможет. Он сидел на лавочке, в чужом подъезде. Слабо светил ему уличный фонарь, а открытые участки кожи неприятно щипал ночной мороз, но он сидел. Одинокую тишину прервал щелчок двери, выводящей на балкон и кашель мужчины, вышедшего покурить.

«Не самое подходящее время, чтобы травить себя этим гадким табачным дымом, но не мне судить, как говорится».

Тихонько поднявшись со скамейки, он пошёл по ночным улицам. За спиной у него была гитара, рюкзак с записями и куча неприятных моментов.

«Отчаиваться не стоит, с одной стороны. Я молод, у меня жизнь, если так подумать, только начинается. Что не убивает нас, то делает сильнее. Много людей утеряно, много возможностей упущено, но их всегда можно нагнать, всегда можно начать с чистого листа, да и вообще, чёрт побери, нужно жить настоящим, а не заглядывать в будущее, которое неизвестно наступит ли вообще».

Голос в голове диктовал ему это, словно заставляя развернуться и пойти домой. Лёша оглянулся. Он шёл вдоль шоссе, где сейчас не было ни единой машины.

«Даже такси взять не получится, но останавливаться нельзя».

В голове он прокручивал тёплые моменты, которые происходили с ним когда-то, некоторые выплывали даже из самого детства. На душе становилось тепло, а на лице красовалась улыбка.

«Всё же ты не прав, Юрок. Без прошлого не будет настоящего, а без настоящего — будущего. И как бы не было тяжело жить здесь и сейчас, прибывание, хоть самое незначительное в нашей уже написанной истории, часто поможет найти путь к выходу из многих проблем в написании новых страниц».

Тихо отворив дверь ключом, оставленным для отца, ушедшего на ночную смену, он на носочках пробрался в свою комнату и заперся.

Сняв верхнюю одежду, лёг спать.

Писк будильника прервал его от сонных грёз и вернул в суровый серый мир. На кухне слышался стук посуды, значит мама ещё не ушла. Деваться было некуда, учёба ждать не будет, собрав все силы воедино он решился выйти.

— Доброе утро, — как ни в чём не бывало сорвалось с его уст и он лёгкой походкой пошёл в ванную комнату.

— Доброе, — слегка обескураженно ответила та, прервавшись от своего занятия.

Быстро собравшись с мыслями, он позавтракал и пошёл в школу.

Грузное здание приветствовало его в своих стенах и чёрт его знает, что приготовило оно ему, на пару со своими работниками, сегодня. Коридоры были наполнены ребятнёй. Младшие классы ютились под ногами, а старшие собирались в разных укромных уголках для обсуждения своих тем. Всё, вроде, было тоже, но чего-то всё же не хватало. Чего-то, или вернее сказать кого-то.

«Где она интересно и что с ней теперь?»

Подумал он перед тем, как его окликнул знакомый голос.

— Сашка, ты ли это?

— А что? За неделю сильно изменился? Мать честная, то ли я тебя давно не видел, то ли ты так повзрослел.

— Понятия не имею чем я так изменился, но меня мучает один вопрос.

— Искра?

— Ты меня настолько хорошо знаешь, или это настолько по мне видно?

— Вероятнее всего первое, да и второе тоже достаточно даёт о себе знать. Где она никто не знает. Кто говорит, что в живых её уже нету, а кто говорит, что за границей она тусуется.

— Понятно, — выдохнул он. — А что вообще тут произошло в момент моего отсутствия?

Гробовая тишина стояла в кабинете, лишь дыхание прерывало её. Молодой учитель нервно снял очки и яростно оглядел лица учащихся.

— Вы вообще что-нибудь знаете? История — царица наук. Не знать важные события своего же государства, своей Родины, огромнейший позор, который может лечь на плечи советского человека.

Все продолжали молча сидеть. Кто-то безразлично смотрел на преподавателя, кто-то испуганно опустил взгляд на парту, а кто вовсе находился невесть где.

— Что он от нас вообще хочет?

Устало прошептал Лёша, глядя на своего соседа.

— А леший его знает. Пытается добиться чего-то, хотя должен был понять за всё это время, что нам эта его история вообще не сдалась. Чёрт бы побрал его.

— Задняя парта около окна, я как посмотрю у вас интересная дискуссия проводится. Разрешите поприсутствовать и нам с вашими многоуважаемыми коллегами?

Тихое хихиканье пронеслось волной среди тех самых «многоуважаемых» коллег. В глазах Лёши загорелся огонь, который сразу же пришлось потушить из-за многочисленных взглядов, которые падали на него, сопровождаясь ненавистным и достаточно раздражающим шушуканьем. Внимание преподавателя была устремлено на него, а губы растягивались в противной улыбке.

— Демков, на перерыве пойдёте к директору за срыв моего занятия.

Тот быстрой походкой промелькнул среди парт и стал на своё любимое место: возле окна.

Вновь те же стены. Долго он их не видел, как это ни странно. Тяжёлое напряжение нависло в помещении, которое кое как разбавлялось тиканьем старых, слегка покрытых пылью, настенных часов.

— Ну снова здравствуй, — прозвучал звонкий женский голосок откуда-то из-за стеллажей, после чего послышались шустрые удары каблучков об деревянный пол. — Что-то давненько о тебе не было слышно, мы, если уж не кривить душой, успели соскучиться по тебе. Каким тебя на этот раз ветром сюда занесло.

— Северным, — равнодушно ответил тот и уставился на пол.

— Шутки шутить значит удумал?

Осознав, что не в лучшем положении находится решил просто замолчал.

— Так из-за чего тебя сюда отправили?

— Не знаю. Ему разве повод нужен, чтобы меня к вам послать? — виновато сказал тот.

— Послать, — повторила та. — Тоже мне.

Парень просто на неё молча смотрел.

Зажав пальцами переносицу, женщина произнесла:

— На этот раз прощаю, так уж и быть. Свободен.

Сказав это она ушла в архив.

На ступеньках Лёшу выжидал Смирнов, скучающе пиная потёртым носом уже поношенных туфель асфальт. Как только дверь скрипнула, он поднял глаза.

— Ну что? Быстро она тебя как-то отпустила.

— Ага, — тяжело вздохнув, проговорил мальчуган.

— Куда сейчас?

— Не знаю даже.

— Можешь к нам прийти, возьми свою балалайку.

— Гитару?

— Точно!

— Хорошо, через какой час приду.