Очарован наповал

Неделя пятая

Мюнхен, Германия, 5 июля 2021, понедельник, 8 участниц, 34 дня до финала. ЧАРЛИ

— Дев, пошли! — Париса стучит в дверь его гостиничного номера. — Мы уже готовы!

— Нас ждет штрудель! — добавляет Джулс. — Ты любишь штрудели!

Чарли сжимает руки в кулаки и засовывает их в карманы плаща. На дворе июль, но льет дождь.

— Может, Дев не хочет с нами идти, — бормочет Чарли.

Джулс вскидывает голову, обращаясь к нему.

— С чего бы ему не хотеть идти с нами? Мы же договаривались вместе погулять по городу в наш выходной день.

Чарли трет носком кроссовка ковер у гостиничного номера Дева.

— Может, он просто… может, нам стоит пойти без него?

Джулс пробует звонить Деву на мобильный, Париса пробует стучать в дверь, но ни на то, ни на другое Дев не реагирует. В итоге они гуляют по Мюнхену без него.

После сцены в саду Дев с Чарли не разговаривал, он даже не смотрел на него, и удивляться Чарли не следует. Обижаться — тоже. Какого развития событий он ожидал? Ожидал, что они втайне будут вместе до конца сезона? Он впрямь ожидал, что Дев этого захочет? Захочет, притом что предельно ясно дал понять: все ради тренировки, ради того, чтобы Чарли лучше держался в кадре?

Чарли такого тоже не хочет. На шоу он пришел не ради глупых сказок, впариваемых доверчивым простакам. Он не хочет ни романа, ни отношений. Он не хочет человека, который зацеловывает его до онемения и называет солнышком. Не хочет, и все.

Чарли пытается наслаждаться часами Глокеншпиль на Новой Ратуше, драгоценным временем с Парисой, но по коридорам Резиденции[8] бродит только его тело — душа за закрытой дверью номера Дева. * * *

Во вторник утром команда собирается в фойе отеля на первый мюнхенский групповой квест, который, к бесконечному восторгу Чарли, включает верховую езду. Дев опаздывает.

На съемки Дев не опаздывал ни разу. Наконец он появляется в черных трениках и черной шапке-бини. Он не побрился и, очевидно, даже душ не принимал. В фургоне по дороге на место съемок он не снимает наушники, чтобы ни с кем не разговаривать, и молча ест печенье с шоколадным донышком, купленное в супермаркете «Альди», который находится неподалеку от отеля. Какое-то время Джулс тормошит его, пытается разговорить, но в итоге даже она сдается.

Когда они приезжают на место съемок в Шварцвальд, Дев наставляет Чарли чисто механически. Он не шутит с ним, лишний раз не касается. Он даже в глаза ему не смотрит.

Лошади всё тысячекратно усугубляют, особенно потому что Скайлар не разрешает надеть шлем, и Чарли не сомневается, что упадет с огромного коня и получит сотрясение мозга. Если повезет, он отделается выборной амнезией и забудет, каким Дев был до Мюнхена, тогда не придется тосковать по нему, стоящему здесь, рядом.

— С Девом все в порядке? — спрашивает Энджи во время одного из их с Чарли тет-а-тетов. — Что-то он на себя не похож.

Как ответить, Чарли не знает, и, похоже, вид у него при этом совершенно жалкий, потому что Энджи берет его за подбородок.

— Ой, милый, а сам ты в порядке?

— Нет, на самом деле нет.

— А в чем дело?

Чарли знает, что ответить Энджи не может, и жалеет об этом: как единственная открытая участница-квир, она, наверное, поняла бы его. Чарли жалеет, что не может рассказать хоть кому-нибудь, что на одну ночь Дев казался принадлежащим ему, Чарли, а сейчас кажется совсем другим.

— Я… Я просто хочу, чтобы Дев пришел в себя.

Энджи окидывает Чарли нежным взглядом, потом притягивает его к себе и целует в лоб.

— Знаю, милый, знаю.

Чарли смотрит на Энджи. По-настоящему смотрит. На ее роскошные волосы, сегодня убранные назад. На темно-карие глаза в обрамлении красивых ресниц. На лицо сердечком, сужающееся в очаровательно-острый подбородок, почти как у Дева. Энджи умная, смешная, добрая. Она его слушает, она его уважает. Чарли думает, что, если как следует постараться, он, наверное, смог бы полюбить ее, по крайней мере платонически. Решится ли проблема с Девом, если полюбить Энджи? * * *

К утру среды у Чарли начинается паника, проступающая нервным покалыванием на коже.

Дев заявил съемочной группе, что у него грипп, и использует это в качестве предлога для отсутствия на корпоративном завтраке, корпоративном ужине и корпоративной попойке перед сном в браухаусе через дорогу от отеля. Он готов врать, только бы не видеть Чарли.

Со своей стороны, Чарли пытается отвлечься — заставляет Джулс сопровождать его в долгих, изматывающих пробежках под дождем, каждый вечер тренируется в спортзале отеля, пока тело не онемеет. Толку от этого ноль.

В среду групповой квест состоится у замка Нойшванштайн с белыми, в романском стиле, башнями, поднимающимися сквозь туман на холме. Это прототип замка Спящей красавицы, следовательно, добрая половина прототипа этого клятого шоу, а Дев относится к квесту с таким безразличием, словно это замок из кубиков «Лего», построенный шестилеткой.

Конкурсантки состязаются на полосе препятствий в средневековом стиле, а на заднем плане каждого кадра живописно вырисовывается замок. Чарли старается сосредоточиться на общении с девушками — с Лорен Л., которая успешно катает его на закорках после того, как Сабрина ее подначивает; с Энджи, которая подбадривает его шутками-самосмейками; с Дафной, которая сама обходительность, пока Париса не приближается к ней ближе, чем на двадцать ярдов.

На деле сосредоточиться получается лишь на том, почему Дев в какой-то полудреме скрючился на складном стуле на краю съемочной площадки. К перерыву на ланч Чарли накручивает себя настолько, что решает: помочь ему может лишь один человек.

Парису он обнаруживает орущей на продюсера, что случается почти всегда, когда она появляется на съемочной площадке.

— Эйден, вот только не надо заливать мне, что увековечивание внутренней мизогинии, которой занимается «Долго и счастливо», случайно. Если бы за это шоу отвечала я, то наверняка… Ой, привет, милый! — Стоит Парисе заметить Чарли, лицо у нее смягчается.

— Хочешь со мной прогуляться?

По грязной дорожке Париса идет за ним к замку.

— Крепкопопик, ты как, ничего? — спрашивает она, когда они оказываются за пределами слышимости съемочной группы.

— Ага, просто… — Чарли делает три глубоких вдоха. Париса — его лучшая подруга. Его лучшая подруга-пансексуалка, которую эта новость вряд ли шокирует. — Я хочу кое-что тебе сказать.

— Ну наконец-то! — говорит Париса, тащит его на сухую скамью в стороне от тропки, и они садятся на свои куртки. — Я тебя слушаю.

Чарли делает еще три глубоких вдоха, но признание все равно звучит как вопросы.

— Возможно, я неравнодушен к Деву. Возможно, я его целовал.

— Господи, неужели? — монотонно переспрашивает Париса. — Я глубоко потрясена твоим неожиданным откровением.

— Так ты знала?

— Догадывалась. — Она пожимает плечами.

— Но как?

— Ты говоришь о нем довольно много, а когда смотришь на него, у тебя каждая клеточка тела расслабляется, — бесстрастно отвечает Париса, а Чарли чувствует себя раздетым донага, разоблаченным перед целым миром. — К тому же, едва я его увидела, все стало понятным. Дев — твой тип.

— Ты считаешь, что мой тип — шестифутовые тощие парни с неудачными стрижками?

— Объяснить не могу, но, да, я так считаю.

— И ты на меня не злишься?

— Не злюсь? Крепкопопик, ты ведь знаешь, что в реале замуж за тебя я не хочу?

— Знаю, но ты же послала меня сюда, чтобы я обручился с девушкой, поэтому…

— Если честно, твое целование с продюсером — самое лучшее, что когда-либо случалось на этом гетеронормативном говношоу.

Чарли ждет, что Париса окончательно растопчет его и добьет. Ждет, что она велит скрывать свое новое чувство. Разумеется, ничего подобного Париса не делает.

— И это… все? Это все, что ты мне хочешь сказать?

— Не вижу нужды приплетать сюда кризис сексуальной самоидентификации, — заявляет Париса, пренебрежительно маша рукой в сторону экскурсионной группы шумных французских подростков. — Если, конечно, ты не хочешь приплести сюда кризис сексуальной самоидентификации. Ты боишься того, что тебя тянет к парням?

— Вообще-то нет, — отвечает Чарли. — К тому же я не уверен, что меня тянет к парням. То есть к парням во множественном числе.

— Ты к женщинам сексуальное влечение испытываешь?

— Не знаю… Кажется, нет. Никогда прежде не испытывал. — Чарли припадает к мягкому боку Парисы. — Что, по-твоему, это значит?

— Так ты хочешь приплести сюда кризис сексуальной самоидентификации? Ладно. Допускаешь, что ты асексуален? — спрашивает Париса как ни в чем не бывало, без капли нажима или осуждения. Чарли не верится, что за четыре года дружбы они не касались этой темы. Чарли гадает, сколько раз Париса хотела завести разговор и терпеливо ждала, когда он предоставит ей хоть тень возможности.

— Всерьез я никогда не задумывался, но… судя по последним событиям… Нет, вряд ли я асексуален. Отторжение у меня секс точно не вызывает.

— Отторжение испытывает не каждый асексуал. Асексуальность — это целый диапазон. — Париса держит одну руку в двух футах от другой, словно измеряя расстояние для очень маленькой полки из ИКЕА. — На одном полюсе аллосексуалы, или люди, испытывающие сексуальное влечение, на другом — асексуалы, которые не испытывают. Между ними целое множество вариаций.

— Очень познавательно.

— Я лишь о том, что ты можешь западать на парней, но при этом быть демисексуалом. Это значит, сексуальная привлекательность для тебя неотделима от эмоциональной связи. Или же ты демиромантик, или грейсексуал.

— Не знаю, принципиален ли для меня точно подобранный ярлык. — Чарли морщится.

— Ярлык не принципиален, — подтверждает Париса. — Ты не обязан ни подбирать его, ни совершать каминг-аут, ни когда-либо перед кем-либо объясняться. Но при этом… — Париса опускает руки, показывающие диапазон, и одной обвивает Чарли плечо. — При этом порой ярлыки полезны. Порой они снабжают нас терминами, помогающими лучше разобраться в себе. Еще порой они помогают найти социальную группу и выработать чувство принадлежности к ней. То есть без точного ярлыка ОКР ты не смог бы получить нужного лечения, верно?

Чарли смотрит на грязную дорогу, петляющую вверх по склону к замку.

— Именно так оно и есть. По ощущениям всю мою жизнь меня рассовывали по разным коробкам с разными ярлыками. Не уверен, что мне нужно больше коробок для саморассовывания.

Чарли чувствует кивок Парисы.

— Справедливо, и, по мне, так сексуальность подвижна, но хочу, чтобы ты знал: ты вправе испытывать к Деву любые чувства, даже если они не вписываются в чью-то бредовую систему понятий о правильных отношениях. Ты вправе хотеть романтики без секса или секса без романтики. И те и другие чувства абсолютно уместны. Ты имеешь право на отношения в любой желаемой тебе форме.

Чарли затаивает дыхание, словно желая чуть дольше задержать в груди безоговорочную поддержку и непоколебимую любовь Парисы.

— Для меня это очень важно, только… — Чарли резко выдыхает и выдает: — А что, если с Девом я вдруг хочу и того и другого?