Формула Бога. ч.1 Возвращение

  - Почему вы так решили, ведь там ничего не было видно?! - с сомнением в голосе произнес Захар.

  - Девка! Уж ты служивый помяни мое слово, - вновь произнесла она тоном, не терпящим возражений, а потом, снизойдя, все же пояснила, - Вишь, ладошкой прикрывается?! Только девки бывают такими стеснительными. А мужики всегда стараются свой срам наружу выставить.

  "Ну что ж, - подумал он, - Девочка, тоже неплохо". Покосился на жену, но ее похоже мало интересовал этот вопрос. Получив заверения, что беременность протекает без эксцессов и получив необходимые наставления, недружная супружеская чета отбыла восвояси. По дороге домой хотел было в машине затеять шутливый спор по поводу будущего имени дочери, но Оксана, явно не собираясь поддерживать длительный диалог, решительно сказала, отвернувшись к боковому стеклу:

  - Я уже все решила. Не трудись. Назову Инессой.

  Горькой обидой резанули слова "я решила", "не трудись" и "назову", как будто у них и не семья больше, она мать-одиночка, а он так себе - просто мимо проходил. "Да, конечно, отношения больше чем непростые, но все же зачем она так со мной?!", - с болью подумал он. Однако вслух произнес:

  - А почему Инессой?

  Но ответа так и не дождался. Не удостоила. "И-нес-са. Инесса... Инесса-принцесса", - несколько раз повторив про себя как бы пробуя на вкус каждую букву имени. "Ну пусть будет Инесса. Чему я удивляюсь? Двадцать первый век на дворе. Сейчас модно стало давать детям экзотические имена. Спасибо, что хоть не Акулина и не Пульхерия какая-нибудь. А с другой стороны...? Куда ни взгляни - одни Лены да Наташи. Может оно и правильно, что будет Инессой?!", - и еще раз добавил, но уже вслух:

  - Инесса.

   Последние три месяца перед родами пролетели как один день. Третье и последнее "узи" внесло полную ясность в вопросе о половой принадлежности ребенка. Суматоху с необходимыми покупками в ожидании назначенной даты внесла нагрянувшая теща грозившая приехать ближе к родам. Вопреки расхожему мнению, будто бы любая теща должна быть непременно порождением чуть ли не самого дьявола, мать Оксаны была женщиной простой и отнюдь не стервозной. Несмотря на жизнь в столице, сохранила этакое провинциальное добродушие и не растеряла своих деревенских корней. Она по-своему любила Захара и понимала его трудности в отношениях со своей дочерью. "Ох, Захарушка и наплачешься еще ты с ней! И в кого она у нас такая вредная уродилась?!" - недоумевала она в свои нечастые приезды к молодым.

  Оксане же прямо выговаривала: "Дура ты, дура! Нашла мужика золотого, так держись за него! А не фыркай по углам, как кошка худая! Что тебе еще не хватает?! Муж, дом, семья, работа... Не то что мы с твоим отцом с раскладушки и чемодана начинали, да по гарнизонам! Фильм-от глядела "Офицеры"?! Так-от и было". Так что Захар в полном праве мог считать Марию Степановну в немногочисленном стане своих верных союзников. Поэтому ее приезд никак его не огорчил, а даже наоборот вселил робкий лучик надежды на то, что бодрая и никогда не унывающая матрона сможет стать неким буфером в отношениях между ним и женой. В последний месяц перед родами, он стал еще более внимательным и заботливым, почасту звоня домой и справляясь о самочувствии жены. Теща обстоятельно и со знанием дела докладывала о всех перипетиях прошедших с момента его последнего звонка. Вечером, собравшись вместе за семейным столом шел обмен мнениями о предстоящих делах, о выполненных и запланированных работах. Мария Степановна хвасталась новыми приобретениями для приданого малышке. И они подолгу и со вкусом рассматривали то распашонки, то ползунки и пинетки, и прочую мелочь. Иногда в обсуждение удавалось втянуть совместными усилиями и Оксану. В эти минуты Захар чувствовал себя окрыленным и абсолютно счастливым. Несмотря на устоявшееся в общественном сознании мнения о том, что нельзя заранее покупать ни кроватку, ни коляску, супруги, по настоянию все той же неугомонной тещи, все же решились на данное приобретение. Оксана, правда, пробовала сопротивляться, планируя сократить необоснованные траты за счет покупки коляски в комиссионном магазине, но быстро сдалась под дружным напором с обеих сторон.

  - Ты дочка, теперь про себя забудь. Всё. Нагулялась, поди?! Ты мать - без пяти минут! Сама должна понимать, что тратиться на себя будешь в последний черед, - заявляла Мария Степановна, значительно поднимая указательный палец вверх. С матерью спорить было бесполезно. Оксана это хорошо знала с самого детства и поэтому, пофыркивая потихоньку и нервно передергивая плечами, отступала.

   Так или иначе, но к назначенному сроку все уже было готово. Оставалось только ждать, когда по велению природы, долгожданное дитя не начнет проситься наружу. Рожать решили в "Красном Кресте". Не испугала даже головокружительная дороговизна предстоящего мероприятия. Предлагаемое качество услуг и комфортабельные условия для матери и будущего ребенка перевесили все сомнения в правильности сделанного выбора. По предварительной договоренности, за несколько дней, чтобы не суетиться и не рисковать в ненужной спешке, специально-оборудованный реанимобиль забрал будущую роженицу со всем необходимым на все ее время пребывания в клинике.

   Через два дня, утром, ближе к полудню, с бодрым криком, огласившим операционную, страна получила известие о появлении еще одной своей гражданки. Как то сложится ее судьба? Какое место займет она в жизни общества, и как при этом сложится ее собственная жизнь? Что ждет впереди? Какие печали и радости выпадут на ее долю?

   О том, что схватки начались еще ночью, он узнал из телефонного звонка Марии Степановны, неотлучно находящейся рядом с дочерью. Чувствуя, что роды начнутся в ближайшие часы, она еще с вечера отбыла в клинику. Хотел было увязаться за ней, но теща со смехом отвергла его неуклюжие поползновения, заявив:

   - Неча, тебе милок, в наши бабские дела лезть. Уж как-нибудь сами управимся. Иди, Родине служи.

   Неуклюжей гусыней вылезла в чуть подстывшую к вечеру лужицу и аккуратно закрыла за собой дверцу старенькой "Нивы". Она по своей натуре была бережливым человеком. По его настоятельной просьбе она ежечасно с крестьянской обстоятельностью докладывала о текущих событиях, пока ей самой не надоело это занятие - в последнем разговоре заявив, что больше звонить не будет до "разрешения от бремени" или непредвиденной ситуации. Надо ли говорить, что Захар в эту, как ему показалось, самую длинную ночь в его жизни, ни на минуту не сомкнул глаз? Вернувшись, домой, полностью раздеваться ко сну не стал, так и просидел в кресле полуодетым в темноте. Утром, с красными от бессонницы глазами, наскоро умывшись и не разбирая вкуса подогретой на микроволновке еды, загодя и впрок наготовленной заботливой тещей, побежал на службу. На службе все время дергался и хватался за телефон, лежащий в нагрудном кармане в страхе, что пропустил звонок. И когда он, наконец, прозвенел, сообщая голосом изрядно умотавшейся тещи о благополучном исходе родов, весе и росте девочки, Захар, словно крылья обрел за спиной. Каждому встречному офицеру части безумно хотелось похвастаться так долго ожидаемом, и так неожиданно свалившемся на него счастье. Но встречные, видя сияющее лицо капитана, уже и сами догадывались, что к чему, лапидарно и весело вопрошая: " Ну?! Рост?! Вес?!" По их светящимся добродушием лиц, он понимал, что они искренне радуются вместе с ним и ему становилось от этого еще лучше. Он верил, что с приходом в этот мир дочери он обретает что-то гораздо большее, чем статус отцовства, он тем самым, обретет наконец-то смысл жизни.

   Он хотел сразу ринуться в клинику, но Мария Степановна благоразумно отговорила его от этого поспешного шага. Она мотивировала свою точку зрения тем, что де Оксана спит вместе с дочерью и тревожить сон новоявленной мамы, никак не рекомендуется, да и ему, лишний раз лезть в глаза начальства, с просьбами отпустить со службы тоже негоже. А к вечеру, когда все более-менее успокоится, то и он сможет без хлопот подъехать и посмотреть на жену с ребенком если и не в палате, то уж в окне-то точно. Расспросив еще тещу о том, нет ли какой надобности в продуктах или вещах, выражая готовность достать все по первому требованию, Захар попросил передать Оксане все причитающиеся по этому поводу слова и отключил связь. Он на миг представил себе какой роскошный букет белых лилий (жена обожала эти цветы) он сегодня преподнесет своей Снежной Королеве, как иногда он называл про себя свою Оксану.

   Вечером, купив свежих фруктов и громадный букет лилий, Захар направился в клинику. Он думал, что ему придется долго стоять у подножия здания, выискивая глазами знакомый силуэт в оконном проеме, но к своему вящему удивлению, ничего подобного не случилось. После минутной формальности в фойе, выдали халат, бахилы и снулого вида охранник препроводил его на второй этаж, где собственно и располагалось перинатальное отделение. Передав дежурной медсестре с рук на руки посетителя, охранник удалился, а молоденькая провожающая, выяснив к кому и в какую палату направляется новоявленный отец, решительно, как маленького мальчика, взяв его за руку, буквально потащила в искомое место. У палаты под номером "4" она резко остановилась, и заговорщическим тоном негромко сказала:

  - Вы подождите меня тут, а я загляну и спрошу, могут ли вас принять.

  На его недоуменный взгляд, быстро протараторила, все так же полушепотом:

  - Ну, знаете..., разные же бывают ситуации. И потом... вдруг она кормит малыша? Не всем молодым мамашам нравится, когда их застают за этим делом. Я мигом.

  Она тихонько приоткрыла дверь и ящеркой проскользнула внутрь палаты. Не прошло и полминуты, как из двери ни слова не говоря, вынырнула сестричка, а за ней следом показалась и Мария Степановна. Вид у тещи был одновременно радостный и растерянный. Он думал, что она проведет его в палату к роженице, но та, взяв его за руку, повела к окну в коридорном тупичке, чтобы не загораживать проход.

  - Девочка, вся в тебя! Крупненькая. Молчунья. Не плачет, кряхтит только. Ну да крупные они все такие. Это мелкота орет беспрестанно, а твоя хороша, - со знанием дела говорила теща.

  - Марья Степановна, миленькая, а мне нельзя туда?! Я вот и бахилы одел и маску мне дали, - взмолился он, вытаскивая марлевую маску из кармана. - Я ненадолго, только погляжу и выйду.

  - Ты погоди, соколик, насмотришься еще на все и на всех, - поджимая губы, тусклым голосом проговорила она непонятные для Захара слова.

  - Так что, Мария Степановна, пройти то мне можно? - явно не "врубаясь" в ситуацию, канючил он.

  - Говорю же тебе, сущеглупому, погоди, а ты опять свое талдычишь?! - уже начинала злиться теща. - Не в себе она! Понимаешь?! Не в себе!

  - То есть как это не в себе?! - разинул рот от изумления Захар. - С ума, что ли сошла?!

  - Да она и не была в нем николи! - парировала она его недоуменные вопросы.

  - Как это?! Я не понимаю! Что произошло то, вы мне можете объяснить толком?! - все еще недоумевал он, в принципе, уже начиная догадываться, куда дует ветер.

  - А так вот! - уже почти взорвалась теща. - Не хочет она никого видеть! И ее и тебя, в первую очередь! Еле вон уговорили ее вместях с акушеркой, чтоб хоть приложила к груди и дала первое кормление.