Формула Бога. ч.1 Возвращение

   И отец и дочь, занятые своими делами, не заметили, как во двор въехала большая грузовая машина. Она была выкрашена в темно-зеленый цвет с будкой на шасси вместо кузова и двумя надписями на боку - крупной "ветеринарная служба" и мелкой "отлов бродячих животных". Громкие и резкие хлопки, как удар хлыста, щенячий визг и вой раздавшийся и тут же оборвавшийся мгновенно сообщили Захару, что случилась какая-то беда. Сопоставив в уме собачий вой, хлопки и представив дочь в окружении щенков, он выскочил из-под капота своей машины и припустился в сторону шума, где уже начинал раздаваться хор детских кричащих голосов. Эти детские крики еще больше добавили ему скорости. Прибежав во двор, понял, что опоздал. В задние, распахнутые дверцы кунга , двое молодцов в спецовках неразборчивого цвета и с короткоствольными гражданского образца винтовками за плечами уже закидывали бездыханное тело Фуфайки. Инессы нигде не было видно. Процессом погрузки руководил пожилой с недельной щетиной на щеках и подбородке мужичок в кепке "а ля Лужков". Он подскочил с мужичку и схватил того за грудки, явно намереваясь в порыве праведного гнева вытрясти из него всю мелочную душонку. Вообще, с некоторых пор, Захар и сам стал с удивлением отмечать, как легко ему удается терять самообладание и трезвость рассудка. Нервы были не к черту. Вопреки ожиданиям, мужичок не стал ни сопротивляться, ни уворачиваться, а только тихо и спокойно сказал:

  - Отпусти.

  Тут только Захар разглядел, что правый рукав его пиджака аккуратно заправлен в карман.

  - Что вы себе позволяете?! Средь бела дня, на детской площадке, да еще при детях! - срывающимся от бессилия и ненависти голосом, пролязгал Захар, все же отпуская щетинистого распорядителя.

  - Ты паря, кулачонками передо мной не маши и заботящегося о детском целомудрии из себя не корчь, - спокойным голосом ответил тот, расправляя левой рукой помятый реглан пиджака, - мы ведь тоже не от балды здесь, а на службе.

  - Но зачем так-то, ведь можно же было как-нибудь по-иному?! - продолжал бушевать Круглов.

  - Как по-иному?! В городе объявлено чрезвычайное положение в связи со вспышкой бешенства среди домашних животных. Мы обязаны любыми средствами срочно локализовать эпидемию.

  - Но ведь есть же какие-то более гуманные методы... Отлов, например. А затем тестирование..., - не унимался Захар.

  - Какое на х... тестирование?! У них же все по остаточному принципу! Деньги нашлись только на патроны, - парировал он слова Круглова.

  Между тем его помощники собирали щенков и по два кидали к убитой ими матери. Детский плач и рев не прекращался. Кое-где слышались недовольные голоса жителей, возмущенных этой жестокой расправой.

  - А дети?! Вы подумали, какую душевную травму вы наносите им своими действиями?! - в праведном негодовании воскликнул Захар.

  И тут однорукого прорвало:

  - Слушай, ты! Учитель мля... Не мы сами, а кто-то из ваших накатал заявку, что во дворе бродит собака и пристает ко всем детям! Все вы хороши за чужой счет! Моралисты! А из вас всех, тут недовольных, хоть у кого-нибудь шевельнулась забота в голове?! Кто-нибудь из вас за свой счет догадался сделать им прививку?! - кивнул он в сторону распахнутых дверей кунга. - Или хватило ума хотя бы вскладчину купить псине ошейник?! Вы же знаете, что в тех, кто в ошейниках мы не стреляем. Я уж молчу, что никто из вас, святош, не взял собаку к себе. Мебель погрызет, обои поцарапает! Так?! И после этого смеете предъявлять нам претензии?! Добренькие значит?! А мы значит дерьмо?! Да?!

  Захар стоял, ни жив, ни мертв. Безрукий мужичок, ни разу не коснувшийся его, сумел надавать оплеух и повозить его, майора Круглова, мордой об асфальт.

  Присмотревшись к однорукому, как следует, заметил очень характерный продолговатый шрам на шее справа. Сопоставив шрам, отсутствие руки и примерный возраст, неожиданно спросил враз потишевшим голосом:

  - Афган?

  Тот молча кивнул, доставая пачку "Примы" из левого кармана пиджака. Ловко вытряс оттуда сигаретину, засовывая ее в рот. Положив пачку назад и достав зажигалку начал щелкать колесиком по кремню, пытаясь закурить. Закурив, произнес:

  - Кунар . 45-й ИСП .

  Затем сделав глубокую затяжку спросил в свою очередь:

  - Сам-то я смотрю, тоже из служивых?

  - 23-я отдельная гвардейская мотострелковая бригада, - отрекомендовался в свою очередь Захар.

  Сзади неслышно подошла Инесса, держа Колобка на руках.

  - Папа! Что случилось?! Где Фуфа?! Почему стреляли?

  - С тобой все в порядке? - перебил ее отец. И дождавшись утвердительного кивка продолжил допрос, явно увиливая от прямого ответа. - Ты где была?

  - В будке лежала, - невозмутимо ответила дочь.

  - Как это, лежала?! - удивился отец.

  - Просто. Ты же сам всегда говорил, что когда стреляют, надо лечь на пол и прикрыть голову руками. Вот так, - и она показала, как это делается, на секунду выпустив и тут же опять подхватив на руки беспокойного щенка. - Папа, где Фуфа?!

  "Афганец" отвернулся, чтобы дым сигареты не задел лицо девчушки.

  - Видишь ли, доча, в городе началась эпидемия среди собачек, - он с трудом подбирал слова и тщательно прятал свои глаза от пытливо-вопрошающих глаз дочери, - и поэтому дяди приехали, чтобы забрать их к ветеринару. Видишь, вон написано на машине: "Ветеринарная служба".

  - Я слышала, как кричали щенки и плакала Фуфа. Что с ними?! - голос девочки звучал все тверже и подозрительней.

  - Да. Это так, - согласился с ней отец. - Вон видишь, дяди с ружьями. Это они стреляли. Но ты не волнуйся. Они стреляли не по-настоящему. Патроны были усыпительные. Сейчас их отвезут к доктору, который лечит животных. Я тебе читал про Айболита, помнишь? Вот. Там они поспят, доктор их осмотрит и проверит, болеют ли они или нет. Если они больны, то их будут лечить.

  Стоя спиной к ним, "афганец" громко хмыкнул.

  - А потом их отпустят. Или отдадут в хорошие руки, - продолжал витийствовать отец, кожей ощущая, как между ним и дочерью начинает нависать тень недоверия.

  - А как же Колобок?! Его тоже заберут?

  - Нет-нет! - поспешил Захар, оглядываясь на курившего распорядителя. - Колобка мы сами потом с тобой отнесем к ветеринару. А сейчас иди, отнеси Колобка домой, ты же ведь хотела иметь собачку?

  - Что?! Правда?! Можно?! - не веря своему счастью, воскликнула Инесса.

  - Правда! Можно. Только надо будет уговорить нашу маму, - уже чуть спавшим голосом закончил он свою фразу.

  - Только и у Фуфы надо спросить разрешения. А то она проснется, а Колобка - нет. Она будет плакать. Можно я спрошу у Фуфы разрешение? - спросило сердобольное создание.

  - Нет! - едва не хором ответили оба мужчины.

  - Нет, - еще раз повторил отец. - Она сейчас спит, и будить ее нельзя. А то опять потом придется ее усыплять, а это как ты сама слышала, не очень приятно будет для нее опять.

  Она опять внимательным взглядом посмотрела на отца. Врать могли все - мать, подружки, воспитатели в саду, надписи, даже собственные глаза могли обманывать, но только не отец. Этой мысли она не могла допустить даже на краткий миг.

  -Ну беги, давай, - слегка подтолкнул он ее.

  Девочка послушно пошла к дому. Бережно прижимая к груди свое первое маленькое сокровище.

  - Детям всегда надо говорить правду, - не оборачиваясь к Захару, процедил сквозь зубы ветеран прошлой войны.

  - Какую? - усталым голосом спросил его Круглов.

  - Любую! - рубанул тот.

  - Зачем? - спросил Захар и без того чуя абсурдность задаваемых им вопросов.

  - А затем, - отрезал собаколов, - чтобы они знали, какую сволочную работу, мы вынуждены делать каждый день. И чтобы с детства приучались не предавать своих друзей. Ни на четырех, ни на двух ногах.

  С этими словами он кинул окурок оземь и полез в кабину уже подъехавшего к ним грузовика. Едва не забыв закрыть капот своей машины, Захар на ватных ногах побрел к дому. Дома, как он и предполагал, уже вовсю из кухни разорялась Оксана. В углу, сидя на корточках и прислонившись к стене, насупившись, сидела Инесса, прижимая к груди Колобка. Не обращая на вопли супруги никакого внимания, Захар прошел в комнату и не разуваясь, плюхнулся на диван, жестом подзывая к себе дочь. Крепко прижав к себе, не выпускающую из рук щенка дочь, тихо проговорил:

  - Ты уж прости меня, дочка. Прости своего глупого отца, если сможешь...

  - За что?! - вытаращив глазенки, удивилась она.

  - Соврал я тебе. Нету больше нашей Фуфы и детишек ее тоже нет.

  - Как?! Ты же... - часто-часто моргая ресницами начала она, но потом будто подавилась чем. Слезы моментально навернулись ей на глаза.

  - Не успел я добежать. Убили их, - прижимая к себе еще сильнее ребенка одной рукой и гладя ее по соломенным волосикам другой, почти прошептал отец.

  - Убииили! - тонко и с надрывом повторила она. Слезы душили ее, а тельце содрогалось от почти беззвучных отчаянных рыданий.

  Прижимая к себе дочь, он и сам не заметил, как его собственные слезы замутили взор. Так они и сидели, слегка покачиваясь и вздрагивая плечами от очередного всхлипывания. За этим занятием их и застала Оксана, раздосадованная тем, что ее никто не слушает. Зрелище, открывшееся ее взору было настолько непривычным, ибо она не привыкла видеть плачущую навзрыд дочь и тем более плачущего вместе с ней мужа, что она предпочла захлопнуть свое едалище, и тихо-тихо пятясь задом, вновь вернуться, откуда только что пришла.

   Успокоились, где-то, через час. Кое-как поели сами и накормили щенка. Оксана ни в какую не соглашалась оставить щенка дома, мотивируя свой отказ тем, что днем, когда никого дома нет, за ним не будет и присмотра. Довод, конечно, был более чем убедителен и требовалось его опровергнуть. С опровержением пока выходила заминка. Но жена милостиво разрешила оставить его до понедельника, пока муж не купит для него хотя бы ошейника. Весь вечер щенок просидел возле входной двери, тихонько поскуливая. Брать его к себе в постель мать с отцом Инессе не разрешили. Это было, пожалуй, единственное обоюдное согласие супругов за долгое время. А утром, едва забрезжил рассвет, Оксана тихонько, пока все спали, открыла входную дверь и вынесла Колобка на улицу. Своим же домочадцам объяснила, что вынесла его утром на улицу, чтобы тот справил свою нужду, но он де вырвался от нее и убежал, а она бедняжка, не смогла его догнать в туфлях на высоком каблуке. Отец с дочерью только переглянулись, понимающе. Впрочем, из этой проблемы трагедию делать не стали. Оба прекрасно понимали, что далеко со двора Колобок никуда не денется и от своей будки никуда не убежит, поэтому решили разделить обязанности: дочь после завтрака отправляется во двор искать "убежавшего" щенка, а отец едет в специализированный магазин и покупает там щенячий ошейник и поводок. Здесь же, за столом и пришло решение всей проблемы в целом. К всеобщему удовлетворению решили, что в четверг, когда у Захара начнется очередной отпуск и он, как это уже и было в прошлом поедет с дочерью к своим родителям в Реутов, они с собой захватят и Колобка. Тем более не так давно мать Захара - Ольга Валентиновна, проживающая в частном секторе, жаловалась, что старая собака, охранявшая дом умерла, а новую пока что не смогла подобрать. Только к этому времени его надо будет найти и успеть до отбытия сделать ему нужные прививки, а то в поезд не пустят. На том и порешили.