Акционерное общество женщин

* * *

– Вот теперь, дорогая Екатерина Степановна, самое время вам и отдохнуть. Я вам разрешение на отъезд у Вильгельма Вильгельмовича выхлопочу, и езжайте себе куда-нибудь на природу, на свежий воздух, в покой и тишину. Давно пора вам себя поберечь.

– А как же?..

– Уверяю вас, выкиньте все из головы хоть на пару недель. Тут без вас всё будет прекрасным образом двигаться. Есть я, есть Мэтью, что мы, мужчины, без вас ни на что не способны, по-вашему?

В офисе Катька застала Алену и Полину. Те поддержали Вульфа-Бобоевича, сказав, что за границу Катьку следователь, конечно, не отпустит, но и в России есть столько мест, где каждый человек просто обязан побывать, но никогда не бывает, потому что ездит все время на Мальдивы, Лонг-Айленд или в Сан-Тропе. А между тем можно поехать на Алтай или на Байкал. Тем более что сама Катька как раз перед началом всей заварухи говорила, что пора произвести разведку этих краев и, возможно, открыть там филиал АОЖ с клиникой омоложения на основе восточной медицины. Вот пусть сама и проверит.

Алена добавила, что если найдется курорт, на котором будет «не совсем кошмарно», то и они тоже присоединятся. Полина заявила, что она «Катьку в беде не бросит и поедет с ней хоть на Колыму, как жена декабриста». Алена же осталась при формулировке «если не совсем кошмарно».

Через неделю Татьяна, обзвонив всех клиентов, которые могли пролить какой-то свет на наличие «курортов с евроремонтом и сносной едой» на восточных окраинах Российской империи, и обгуглившись до синяков под глазами, предложила своему руководителю варианты.

– Мы едем на курорт «Горячинск» на Байкал, – объявила основательницам Катя. – Это в Бурятии, на восточном берегу, где воздух чище, чем под Иркутском, и где песчаные пляжи. В санатории евроремонт, лечебное голодание, грязи, гидромассаж, восточный массаж и куча других процедур, все по последнему слову техники, Татьяна картинки мне показала и все перепроверила по телефону с администрацией. Она забронировала все имеющиеся в санатории номера люкс в количестве трех штук.

– Ура! – закричала Полина. – Я еду, это точно!

– Там правда есть номера люкс? – недоверчиво переспросила Алена. – А что это означает?

– Две комнаты, ванная, евроремонт, холодильник, чайник и посуда в номере, – доложила Татьяна.

– Не может быть совсем кошмарно, – убежденно сказала Алена. – Таня, берите три билета. Я тоже еду. Таня, подождите! Фен! Там есть фен?

– Извините, Алена Дмитриевна, я не спросила, сейчас уточню.

– Ладно, не тратьте времени. Наверняка есть.

Кыса огорчилась, что ее сразу не позвали, а вот теперь, оказывается, все люксы уже заняты… Таня нашла ей номер «улучшенной категории», но выяснилось, что вообще-то Кыса погорячилась. Кто-то же должен компанией управлять. Тем более что люксов все равно нет.

В самолете Полина развернула пропаганду толерантности:

– Давайте договоримся, что не будем раздражаться и скандалить по пустякам. Дури будет, конечно, много, но предлагаю относиться к людям с пониманием. Оставим свой снобизм и насладимся общением с народом, который наверняка очень хорош, если к нему в душу заглянуть…

– Или наоборот, если не заглядывать, – мрачно обронила Алена. – Ты к чему клонишь?

– В каком смысле?

– Считаешь, что фена там все-таки нет? Так тебя надо понимать?

– У меня с собой фен и кофеварка Nespresso с капсулами, – объявила Катька.

От такого гражданского подвига Полина с Аленой даже потеряли дар речи на время, а потом и вовсе вся троица заснула и проспала до самого Улан-Удэ.

В аэропорту их встретил водитель-бурят по имени Николай, который по дороге показал им «дацан», центр восточной медицины, поведал, как много туристов уходят в тайгу и пропадают: «Как их найдешь, даже с вертолета не видно», – и умолк лишь, когда закончилось шоссе и машина начала трястись и лавировать между ямами и лужами на ухабистой разъезженной песчано-грунтовой дороге.

Асфальт появился вновь, лишь когда дорога пошла вдоль озера. Открылась гладь Байкала, сверкавшая в прогалинах хвойного леса под утренним солнцем. Все повеселели.

Регистрация, назначения и запись на процедуры потребовали беготни между пятью корпусами санатория. В одном делали массаж, в другом – грязевые обертывания, а ванны стояли в третьем. Везде были совковые очереди, время массажа налезало на время ванн или обертывания, а перенос одного или другого угрожал завтраку или обеду.

На организационную суету ушел целый день. Алена забыла о проблеме фена, потому что в номере не было даже шлепанцев, а горничную пришлось уговаривать выдать дополнительные полотенца. Когда Катька спросила, можно ли в ее люксе починить перекосившуюся и незакрывавшуюся дверь, горничная ответила:

– Так это ж от землетрясения!

Этот ответ всех почему-то убедил: действительно, чего ж чинить двери в зоне повышенной сейсмичности?

Возращенные к реальности, подруги уже в отмобилизованном состоянии отправились в регистратуру самоопределяться по вопросу питания. Общее меню обещало завтраки и ужины из трех блюд, включая коржики, булки, пряники или вафли.

– Это не обсуждается, – вынесла приговор Алена. – А что на диетстоле? Завтрак: каша, кефир и омлет. Нормально. Едим что-то одно из этого, каждый день разное. Обед: овощной суп и салат, тоже пойдет. От второго отказываемся. На ужин рыба каждый день, отлично, а остальное – сыр, кефир, фрукты – лишнее. Фрукты будем забирать с собой. Жить можно.

– Я лично собралась к врачу, который голоданием лечит, – сказала Полина. – Послушаю, что скажет…

За обитой дерматином дверью в конце коридора убогого, дощатого, с покосившимся крыльцом деревянного корпуса сказано было немного, потому что в коридоре сидела очередь.

Очухавшись от скороговорки заслуженного врача Бурятии Натальи Алексеевны, подруги, однако, признали, что она – врач от бога. Наталья Алексеевна мгновенно определила, где именно у каждой из трех путешественниц остеохондроз, убедила каждую взять индивидуальный курс иглотерапии и в быстром темпе, поскольку через дверь кабинета, видимо, чувствовала флюиды сидевшей в коридоре очереди, разъяснила, что голоданием можно излечить любую болезнь, если она не очень запущена. Но даже если запущена, значительно облегчить. Главное, как выяснилось, – это дождаться «выхода ацидодоз»! Расщепления жирных кислот, сопровождающегося выходом ацетона. Выход ацетона Наталья Алексеевна считала судьбоносным рубежом при голодании. Только тогда происходит мобилизация всей энергии организма на борьбу с любыми пораженными болезнью клетками, что раковыми, что просто воспаленными или зашлакованными.

– Я буду голодать, – заявила Полина. – Пусть у организма появятся силы бороться с раковыми клетками. Хорошо бы, чтоб у меня еще при этом остались силы на Байкал ходить.

Приняв решение посидеть просто на диете, а с голодовкой определиться попозже, Алена и Катька отправились на ежедневные гидромассажные ванны и грязи. Полина решила попробовать точечный восточный массаж.

В обед диетический зал встретил девушек густым рыбным запахом.

– Нам овощной суп положен, – с московским негодованием, забыв Полинины проповеди в самолете, заявила диетсестре Катька.

– Это и есть овощной.

– А почему он рыбой пахнет?

– Он с кальмарами. Низкокалорийный полезный продукт.

– Какой же он овощной, если там кальмары? Это же протеины!

– Мы не практикуем раздельного питания, и Наталья Алексеевна не разделяет этой теории. В животе все равно все перемешивается…

– Это есть невозможно, рыбой воняет, – сказала Алена, поднеся ложку ко рту. – На общем столе другой суп. Пойду сопру у них кастрюлю. Съедим бульон, а остальное выльем.

– О господи, – сказала Катька, когда Алена вернулась с кастрюлей непонятной жижи. – Он курицей воняет, а сколько жира сверху плавает. Нет, я уж лучше наш, диетический.

– И правда помои, – сказала Полина, сунув нос в принесенную кастрюлю. – Меня хоть к стенке поставь, я такое приготовить не смогу. Это отдельный талант, как у повара Ноздрева. Тот бросал в кастрюлю все что под руку попадется. Была капуста – бросал капусту, а ежели рядом стояло молоко, то лил и молока, клал горох, ветчину. Что-то же непременно сварится, главное – не жалеть перца, ежели горячо, то и сойдет.

– Точно талант. Такую еду можно есть только под страхом голодной смерти. Голодание становится естественным выбором, продиктованным желанием выжить. Предлагаю взять повара в нашу клинику в Раздорах. Дешево и эффективно, – заявила Катька. – Раз так звезды встали, я с завтрашнего дня вместе с Полиной начинаю голодать.

Посчитав, что все складывается как нельзя лучше для фигуры и очищения организма, девушки занялись организацией досуга. Они записались на экскурсию по Чивыркуйскому заливу и пошли в свои люксы пить кофе и укладываться ко сну.

Наутро все стало казаться прекрасным. Сияло солнце, в лесу стояла полная тишина, не слышно было не только самолетов, но и окрестных собак, коих на территории санатория встречалось несметное множество. Пахло хвоей, смолой.

– День такой солнечный, а жары нет. Воздух легкий, хвойный, краски мягкие. Мне все тут нравится, – повторяла Катька.

– Я так выспалась хорошо. Мне уже и на фен наплевать. С утра сходила на процедуры. Только ты, Кать, могла поверить, что тут все по последнему слову техники.

– Ален, а что тебе не нравится?

– В том-то и дело, что все нравится. Да, очереди, но никто не лается. Ну, топчаны скрипучие, кабинеты с облезлыми стенами. Не Капри, конечно, но это почему-то не раздражает.

Дорога на Байкал шла через лес. Песчаная, усыпанная иголками хвои, засыпанная шишками тропа, мох по краям. Светло-зеленый, темный, бурый. Можжевельник с созревающими ягодами, кустики голубики. Лес обрывался полосой песка, и сразу же, внезапно все чувства оглушал Байкал. Бескрайностью, неожиданно громким рокотом волн, красками, в которых не было нежности, дикостью гор, покрытых темной зеленью. Не было легкомысленной радости моря, пейзаж вызывал трепет, подобный тому, что испытываешь в сумрачном соборе. Солнце слепило, но даже оно не придавало радости собственным бликам, играющим в воде, не раскрашивало игривыми красками насупившийся лес, сковавший горы.

За обедом выяснилось, что на Чивыркуйский залив езды – четыре часа, а дорога – почище той, что от Улан-Удэ. Полина наотрез отказалась трястись в автобусе восемь часов, Алена тоже. Одна Катька настаивала, что не посмотреть как следует Байкал – недопустимо и любые жертвы оправданы. «Боюсь, что тебе придется приносить их одной. Кланяйся от нас Чивыркуйю, а нам с Полиной хватит того Байкала, что рядом под рукой», – заявила Алена.

Проголодав три дня, Катька отправилась в путешествие. К вечеру она вернулась с осунувшимся лицом.

– Ну как?

– Ни-и-чего, нормально, устала очень, – ответила Катя, закрывая дверь перед носом Полины и Алены.

Утром следующего дня подруги застали Катьку в постели, хотя по всем правилам было время йоги и грязевых ванн. Катька лишь мотнула головой и что-то промычала.

– У нее паралич речи, – предположила Алена. – Ничего удивительного. Три дня без пищи, восемь часов башкой о крышу автобуса колотиться и день общения с бесхитростными разговорчивыми людьми. Пусть отдохнет.