Что случилось с собакой однажды ночью

191

Мой игрушечный вокзал представлял собой маленькое здание, состоявшее из двух помещений и коридора между ними. В одном располагалась касса, где можно было покупать билеты, а другое было залом ожидания. Это место, где можно посидеть, если твой поезд еще не пришел. Но вокзал в Суиндоне оказался совсем не таким. Там был туннель, и несколько лестниц, и магазин, и кафе, и зал ожидания. И все это выглядело вот так:

Но это не очень точная карта станции, потому что я был испуган и не слишком хорошо понимал, где что находится. Я нарисовал все так, как запомнил, и это называется приблизительная схема.

Я чувствовал себя так, как будто бы стоял на скале, а вокруг дул очень сильный ветер. Голова у меня кружилась, меня подташнивало, потому что вокруг было слишком многолюден. Они входили в туннель и выходили из него, весь туннель был заполнен гулким эхом, и в нем пахло туалетом и сигаретами. Так что я встал у стены, рядом с плакатом, который гласил: «Уважаемые пассажиры! Если вам требуются услуги автостоянки, пожалуйста, обращайтесь по служебному телефону справа от билетной кассы». Я ухватился за этот плакат, чтобы не упасть. Мне хотелось пойти домой, но в то же время я боялся идти домой. И я пытался составить план действий, но вокруг было слишком много всего.

Я закрыл уши руками, чтобы не слышать шума и спокойно подумать. Я решил, что должен остаться на вокзале, чтобы попасть в поезд. Хотелось где-нибудь посидеть, но возле входа сесть было негде, так что мне ничего не оставалось, как спуститься в туннель. Поэтому я сказал себе (не вслух, а мысленно): «Я пойду вниз по туннелю, и, может быть, там найдется место, где можно будет сесть. И тогда я сяду, закрою глаза и подумаю». И я пошел по туннелю, стараясь сосредоточиться на плакате, где было написано: «Внимание! Работает система скрытого наблюдения». И я чувствовал себя так, словно спускаюсь по канату с высокой скалы.

Я дошел до конца туннеля. Там были ступеньки, и я поднялся наверх. Но наверху тоже было очень много людей, и я начал стенать. Потом я увидел магазин и комнату, где стояли стулья. Но в комнате со стульями тоже оказалось много людей, так что я прошел мимо. И я видел разные плакаты: «Холодное пиво», «Осторожно, пол скользкий», «Ваши 50 пенсов продлят жизнь преждевременно родившегося ребенка на 1,8 секунды», «Изменения в расписании» и «Это вкусно! Горячий шоколад со сливками всего за 1,3 фунта», «0870 777 7676», «Не курить» и «Самый лучший чай».

А потом я увидел маленькие столики со стульями. Один столик стоял в углу, и за ним никто не сидел. Так что я сел на стул возле этого столика и закрыл глаза. И засунул руки в карманы, а Тоби забрался по моему рукаву, и я дал ему два шарика крысиной еды. А в другой руке я стиснул свой армейский нож. И поскольку теперь обе руки у меня были заняты, я больше не мог зажимать уши. И я начал стенать, чтобы заглушить шум, но не слишком громко. Я не хотел, чтобы окружающие это услышали и захотели выяснить, в чем дело.

Я попытался подумать, что делать. Но думать не смог, потому что у меня в голове было слишком много других вещей. Так что я начал решать математическую задачу, чтобы немного прочистить мозги.

Задача называлась «Солдаты Конвея». В «Солдатах Конвея» есть шахматная доска, которая может быть неограниченно большой, и квадраты на ней раскрашены вот так:

И покрашенную плитку можно передвигать, только если она может прыгнуть через другую покрашенную плитку горизонтально или вертикально (но не по диагонали), туда, где есть пустой белый квадрат. И когда двигаешь покрашенную плитку таким образом, можно потом передвинуть покрашенную плитку, через которую она перепрыгнула, вот так:

И нужно понять, насколько покрашенные плитки могут отдалиться от изначальной границы, и ты начинаешь делать примерно так:

И потом делаешь примерно так:

Я знаю ответ на эту задачу. И я знаю, что, как бы ты ни передвигал покрашенные плитки, ты никогда не продвинешь покрашенную плитку более чем на четыре квадрата выше первоначальной горизонтальной линии. Но это очень хорошая математическая задача, и можно решать ее в голове, когда не хочется думать ни о чем другом. Ее можно сделать любой степени сложности, какая тебе требуется, потому что доска может быть неограниченно больших размеров, а движения могут представлять любую комбинацию.

И у меня получилось вот что:

А потом я поднял глаза и увидел, что прямо передо мной стоит полисмен. Он спросил:

— Есть кто дома?

Но я не понял, что он имеет в виду.

Потом он спросил:

— С тобой все в порядке, молодой человек?

Я посмотрел на него и подумал, как будет правильнее ответить. И сказал:

— Нет.

А он сказал:

— Ты выглядишь очень утомленным.

У полицейского на пальце было золотое кольцо, а на нем — волнистые буквы, но я не мог разглядеть, что там написано.

Потом он сказал:

— Леди из кафе говорит, что ты сидишь здесь уже 2Ѕ часа, и, когда она попыталась поговорить с тобой, ты был словно в трансе. — Затем он спросил: — Как тебя зовут?

Я сказал:

— Кристофер Бун.

А он спросил:

— Где ты живешь?

И я сказал:

— Рэндольф-стрит, 36.

И мне стало лучше, потому что мне нравятся полицейские и он задавал простые вопросы. И я задумался, сказать ли ему, что отец убил Веллингтона, и арестует ли он тогда отца.

Тогда он спросил: — Что ты здесь делаешь?

А я ответил:

— Мне нужно было тихо посидеть и подумать.

Он сказал:

— Ладно, давай зайдем с другой стороны. Что ты делаешь на вокзале?

И я ответил:

— Я еду к матери.

Он сказал:

— К матери?

И я ответил:

— Да, к матери.

А он спросил:

— Когда отходит твой поезд?

Я сказал:

— Не знаю. Она живет в Лондоне. И я не знаю, где поезд в Лондон.

И он спросил: — Стало быть, ты не живешь с матерью?

Я сказал:

— Нет. Но теперь я буду с ней жить.

И тогда он сел рядом со мной и спросил:

— Так где живет твоя мама?

А я ответил:

— В Лондоне.

И он сказал:

— Да-да, но где именно в Лондоне?

Я ответил:

— 451с Чептер-роуд, Лондон NW2 5NG.

А он сказал:

— Боже! А это еще что такое?

Я посмотрел вниз и ответил:

— Это моя ручная крыса Тоби.

Потому что Тоби выглядывал из моего кармана и смотрел на полисмена.

И полисмен сказал:

— Ручная крыса?

И я сказал:

— Да, ручная крыса. Он очень чистый, и у него нет бубонной чумы.

А полисмен сказал:

— Ну, это не подлежит сомнению.

И я сказал:

— Да.

Потом он спросил:

— Ты купил билет?

И я сказал:

— Нет.

А он спросил:

— У тебя есть деньги на билет?

И я сказал:

— Нет.

А он спросил:

— Тогда как же ты собираешься ехать в Лондон?

И я не знал, что ответить, потому что у меня была банковская карточка, взятая у отца, а я знал, что красть вещи — это незаконно. Но со мной разговаривал полицейский, а полицейским нужно всегда отвечать правду. Так что я сказал:

— У меня есть банковская карточка. — И я вынул ее из кармана и показал ему.

И это была белая ложь.

Но полисмен спросил:

— Это твоя карточка?

И тогда я подумал, что он может арестовать меня, и сказал:

— Нет. Это отцовская.

Он переспросил:

— Отцовская?

И я подтвердил:

— Да, отцовская.

И он сказал:

— Понятно.

Но сказал он это очень медленно и потер нос большим и указательным пальцами.

Тогда я прибавил:

— Он сказал мне код.

И это была еще одна белая ложь.

А он спросил:

— Так почему бы тебе не снять в банкомате деньги, а?

Я сказал:

— Вы не должны меня трогать.

А он спросил:

— Зачем мне тебя трогать?

Я ответил:

— Не знаю.

И он сказал:

— Я и не собирался.

А я сказал:

— Я получил предупреждение из-за того, что ударил полицейского, но я не хотел ему повредить. И если я опять это сделаю, у меня будут большие неприятности.

Он посмотрел на меня и спросил:

— Ты это серьезно?

И я ответил:

— Да.

А он сказал:

— Я тебя провожу.

Я спросил:

— Куда?

А он сказал:

— К кассам. — И он показал направление.

И потом мы пошли обратно через туннель, но на этот раз я не так сильно боялся, потому что со мной был полисмен.

И я вставил карточку в банкомат. Отец иногда позволял мне это делать, когда мы вместе ездили за покупками. И в банкомате появилась надпись: «Введите свой персональный код», и я набрал 3558 и нажал «Ввод», и банкомат написал: «Пожалуйста, введите сумму», и там был выбор:

Я спросил полицейского:

— Сколько стоит билет до Лондона?

И он ответил:

— Что-то около двадцати соверенов.

Я спросил:

— Это фунты?

И он сказал:

— Боже мой! — и начал смеяться.

Но я не смеялся, потому что мне не нравится, когда люди надо мной смеются, даже если они полицейские.

А потом он перестал смеяться и сказал:

— Да. Это двадцать фунтов.

Так что я нажал 50, и из машины выпали пять десятифунтовых бумажек и квитанция, и я положил банкноты, и квитанцию, и карточку в карман.

А потом полицейский сказал:

— Ладно, думаю, мне пора идти.

Я спросил:

— А где можно купить билет на поезд?

Это потому, что если ты потерялся и тебе нужен совет, то можно спросить полисмена.

Он сказал:

— А ты въедливый тип.

А я повторил:

— Где можно купить билет на поезд? — поскольку он не ответил на мой вопрос.

И он ответил:

— Вон там, — и указал на большую стеклянную залу по другую сторону вокзала. И потом он еще сказал: — Ты уверен, что отдаешь себе отчет в своих действиях?

А я сказал:

— Да. Я еду в Лондон, чтобы жить со своей матерью.

Он спросил:

— У твоей матери есть телефонный номер?

И я сказал:

— Да.

Он спросил:

— А ты можешь мне его назвать?

И я сказал:

— Да. 0208 887 8907.

А он сказал:

— И ты сумеешь позвонить своей матери, если у тебя будут какие-то проблемы, да?

Я ответил:

— Да, — потому что я знал, что можно позвонить из телефонного автомата, если у тебя есть деньги, а деньги у меня были.

И он сказал:

— Ну, ладно тогда.

И я пошел к билетным кассам, а когда обернулся, то увидел, что полисмен все еще стоит и смотрит на меня, и поэтому я чувствовал себя спокойно. А в зале с билетными кассами был длинный стол и окошко. И еще там был мужчина, который стоял перед окошком, и мужчина, который сидел за окошком, и я сказал мужчине за окошком:

— Я хочу поехать в Лондон.

А человек перед окошком сказал:

— С твоего позволения, — и отвернулся, так что оказался ко мне спиной.

А человек за окошком дал ему маленький кусок бумаги, чтобы мужчина его подписал. И он подписал и вернул бумагу обратно в окошко, и человек за окошком дал ему билет. И потом человек перед окошком посмотрел на меня и сказал:

— А ты какого хрена пялишься? — И затем он ушел.

И у него была прическа, состоявшая из множества коротких косичек, как у некоторых чернокожих людей, но он был белый. А косички обозначают, что вы никогда не моете голову, и волосы выглядят как старые веревки. И еще на нем были красные штаны со звездами. А я сжимал в кармане свой нож на тот случай, если бы он ко мне притронулся.

И теперь больше никого не было у окошка, и я сказал человеку за ним: