Школа для дурака

– Алё?

– Почему вы ещё не на работе?

– Ч – ч– то?

– Почему вы не на работе?

– Я всё вам объяснил вчера.

– По – моему вы не понимаете серьёзность ситуации, вы что, хотите лишиться работы?

– На каком основании я должен лишиться работы?

– Вы – прогульщик, вы не ходите на работу, будучи абсолютно здоровыми, учитель биологии видела вас вчера, вы садились в такси, она сказала, что вы не похожи на больного.

– Неважно, похож или нет, пока врачи не разрешат приступить к работе, я в школе не появлюсь.

– Ах вот что, значит, вы не хотите исполнять свои функциональные обязанности?

– Хочу, здоровье не позволяет.

– Я всё поняла.

Среда.

Телефон злобно вибрирует (звонок отключен) и ползёт к краю прикроватной тумбочки, смотрю на часы – 7 часов 45 минут.

– Да?

– Вы ещё не на работе?

– Я нахожу очаровательной вашу манеру звонить мне по утрам, но прошу вас больше этого не делать, это начинает меня утомлять.

– Я прекращу звонить тогда, когда вы выйдите на работу.

– Я выйду тогда, когда меня выпишут, не раньше.

– Тогда до завтра.

Четверг.

Открываю глаза, на часах 6 часов 45 минут. Телефон молчит. На уши давит, ощущаю пульсацию крови в сосудах, закрываю глаза, дрёма мягко охватывает меня… Звонок телефона грубо разрушает полусонную негу.

– Я уже соскучился, вы так долго не звонили.

– Милена Власьевна объявляет вам выговор, вы абсолютно здоровы, и тем не менее…

– Что за бред? Вы что хотите, чтобы я обратился в Федеральную инспекцию труда? Какой выговор? Работнику, находящемуся на больничном? Сделайте одолжение, объявите мне выговор, я этого хочу, а потом я с трудовой книжкой отправлюсь куда надо, и ваша скучная жизнь расцветёт всеми оттенками радуги.

– Вы мне угрожаете?

– Нет, что вы, кто я такой, чтобы угрожать вам? Я вас предупреждаю.

– Так вы отказываетесь выходить на работу?

– Не вижу причин выходить на работу больным, вы хотите, чтобы я всех заразил? Где ваше сочувствие и забота?

– Вы подводите коллег, они работают за вас, заменяя ваши уроки…

– Так же, как и я заменял их, они это делают не бесплатно, принудительный труд у нас запрещён.

– А дети? Они же отстанут от программы, подумайте о них!

– Ничего, наверстаю.

– Это чудовищно, я поставлю перед Миленой Власьевной вопрос о вашем увольнении, я с самого начала была против этой затеи с вашим трудоустройством.

Вечером я долго крутился в постели, сон не шёл, в голове назойливо повторялся рефрен модной песенки – becauseImhappy…за окном уже начало светать, когда я, наконец, заснул, сон был каким – то рваным, напряжённым, сигнал звонка заставил меня подпрыгнуть на кровати

– Блядь, я же сказал…

– Доброе утро, Роман Викторович, это Милена Власьевна.

– Ззздрасте.

– Я понимаю ваше недовольство, мы слишком многого от вас ожидали, и как многие работники, конфликтующие с администрацией, вы выбрали такую форму пассивного протеста как, уход на больничный. Поверьте, вы не первый, кто так поступает, не надо было этого делать, надо было прийти ко мне, и мы бы легко разрешили возникшие противоречия. Я прошу вас прекратить этот детский сад, и выйти на работу.

– Ааа, я понимаю, это же «добрый и злой полицейский», Паулина Теодоровна обрывает мне телефон, угрожает, мешает спать, а потом звоните вы, и одним царственным изгибом брови решаете все проблемы, добрый друг с хризантемой в зубах.

– Не совсем так, вернее – совсем не так, просто Паулина Теодоровна очень близко к сердцу принимает все проблемы нашей школы, она живёт ими, натолкнувшись на вашу чёрствость, она возмутилась и… произошло то, что произошло. Чтобы не доводить ситуацию до точки кипения, я вынуждена вмешаться. Вы согласны с тем, что программа должна быть пройдена, а дети должны получить весь объём знаний определённый федеральным государственным стандартом?

– Я уже сказал…

– Да или нет?

– Да, но…

– Вот и замечательно, увидимся в понедельник, всего доброго.

– До свидания.

Судя по всему, администрация затаила в мой адрес некоторую грубость, но уничтожать меня будут не сразу, а постепенно, растягивая удовольствие, надо как – то отсрочить экзекуцию.

– Алло, Ромчик, привет тёзка!

– О. Здорово.

– Слушай, чего я тебя постоянно в школе встречаю?

– Я сыновей забираю после уроков.

– Кого, мы же с тобой однокурсники, когда ты успел?

– Долго ли умеючи.

– Умеючи долго.

– Я живу с бабой, у которой двое сыновей от первого брака.

– Какого возраста сыновья?

– Один во втором, другой в шестом.

– В шестом? Как фамилия?

– Козьепупов.

– Да хорош ты, я серьёзно.

– Ты чего мою фамилию забыл?

– Я её и не знал никогда, тебя всегда Пиписоном звали, не знаю за что…

– Ты урод, я…

– Забулькал, хватит брызгать слюнями, до меня через трубку долетает, значит, этот рыжий дебил из 6 «а» – твой сынуля? Давно не видел такого тупорылого идиота, мальчонка весь в папу, в приёмного…

– Да нет, это не мой, у моего фамилия биологического отца

–Это какая же?

–Ты не поверишь, фамилия у него – Рыбоконь.

– Рыбо – кто? Ты серьёзно? Не шутишь? Слушай у меня к тебе просьба, поговори с женой, пусть она…

8.

Понедельник. Школа. Коридор. У своего кабинета я встретил «цаплю», уныло повесив длинный, багровый нос, потряхивая обесцвеченными паклями, кокетливо обрамляющими лицо, она шла каким – то странным шагом – выставленная вперёд левая нога, затем к ней подтягивается (с характерным шарканьем) правая, интересный звук – топ, хшшш, левая – топ, правая – хшшш, топ, хшшш. Похоже на британских каторжан 19 века, тех, которым к ноге приковывали ядро, вырабатывая неповторимую походку.

– Доброе утро, Лия Анатольевна, как тут идут дела, я пропустил что – то интересное?

– Мы вас вспоминали, Роман Викторович, как ваше здоровье?

– Уже лучше, спасибо. Как идёт загнивание нашей родной школы?

– Вот, вы – молодец, загнивание – лучше и не скажешь, я тут двадцать лет работаю, с каждым годом всё хуже и хуже, пора на пенсию уходить.

– А как же борьба? Вы сдадитесь без боя? Не верю?

– А что я могу сделать?

– Вы же работали бухгалтером?

– Пятнадцать лет, у меня всё было как в аптеке…

– Нам зарплату правильно начисляют?

– Там всё зависит от человеко-часа, они сначала объявили один коэффициент, а затем поменяли его…

– А допсоглашения, датированные сентябрём, а подписываем мы их в декабре, это законно?

– Нет, это нарушение, это незаконно…

– А на меня оформили классное руководство, завуч деньги требует каждый месяц, точную сумму мне так и не назвали – это как, где гарантия, что она меня не обманывает?

– Гарантий нет.

– Может в КРУ обратиться?

– Бесполезно, они откупятся, прецеденты уже были.

– Так что же нам – покорно терпеть?

– А что ещё нам остаётся? Столько лет терпели, потерпим ещё чуть – чуть, до пенсии рукой подать.

– Нам нужен лидер, человек, который может повести за собой остальных, бесстрашный, волевой, обладающий ораторским талантом, такой, который не побоится высказать этим сволочам в лицо, всё, что мы о них думаем.

– Где взять такого?

– Скромность – отличное качество, но не в подобной ситуации.

– О чём вы говорите?

– О вас, Лия Анатольевна, о вас голубушка!

– Я не совсем понимаю…

– Бывают руководители – люди, назначенные на должность, но не обладающие авторитетом, а бывают люди, не занимающие постов, но пользующиеся непререкаемым авторитетом среди коллег, таких называют неформальными лидерами. Я работаю здесь недавно, но уже заметил, с каким вниманием прислушиваются к вашим словам коллеги, как умно и грамотно вы излагаете свои мысли, как аргументированно вы отстаиваете свою точку зрения. Директора практически никто не слушает, все читают, вяжут, спят на совещаниях – разве так относятся к лидеру? Совершенно по – другому все воспринимают ваши слова, у вас есть эта искра, которая зажигает сердца людей. Лия Анатольевна, не дайте пропасть нашим коллегам, людям робким и беззащитным, выступите на ближайшем совещании по поводу зарплат, нам с вами нечего терять, особенно вам – полгода до пенсии, что они вам сделают?

– Я никогда даже не думала о таком.…Какой из меня лидер…

– Замечательный, вы просто не видите себя со стороны. Кому как не вам, с вашей компетентностью в бухгалтерском деле, поставить заслон на пути крохоборов, которые нас грабят?

– Это да, я разбираюсь в бухгалтерии, пятнадцать лет работала, ни одна проверка не выявила у меня нарушений, а ведь это был ОБХСС, не чета нынешним, я им всем могу фору дать…

– Ну, вот и славно, значит, договорились, вы выступите, а мы поддержим, не смогут они нам всем рты позатыкать!

– Я даже не знаю…

– Фортуна благоволит храбрым! Надо показать этим наглецам, что мы – не какие – нибудь бараны, которые позволят себя безнаказанно стричь! Наши коллеги изнывают под железной пятой деспотического Рюрика, вы поведёте нас «оковы рухнут, и свобода нас встретит радостно у входа!».

– Как красиво…

– Да, это из моих последних стихов, ну – вы согласны?

– Мне надо подумать, я…

– «Так гибнут замыслы, с размахом, нам предвещавшие успех», решайтесь Лия Анатольевна, несчастные учителя вопиют о справедливости (последние слова, я произношу горячим шёпотом на ухо бабке, вежливо и твёрдо взяв её за синюшную, куриную лапу, многозначительно пожимая её, и глядя прямо в густо подведённые, выцветшие глаза). Медленно, словно нехотя, морщинистые щёки покрывает слабый, застенчивый румянец.

– Вы – очень настойчивый молодой человек, перед вашим напором невозможно устоять, со мной такого не было лет тридцать, аж в жар бросило… Я согласна, ради несчастных коллег я готова рискнуть, но вы должны поддержать моё выступление, иначе оно не будет иметь эффекта…

– Конечно, поддержим, вы не останетесь одна, дорогая Лия Анатольевна!

Оставив нежно розовеющую девчонку у двери её кабинета, стремительно захожу в свой. Трель внутреннего телефона будоражит слух – Алло?

– Это секретарь, зайдите, пожалуйста, к Милене Власьевне.

– По поводу?

– Она просила вас зайти, она вам всё скажет сама.

– Хорошо.

Быстро преодолеваю расстояние, отделяющее меня от кабинета директора.

– Здравствуйте Роман Викторович, рада, что вы вновь с нами.

– А уж как я рад, вы себе представить не можете!

– Среди ваших учеников есть мальчик по фамилии Рыбоконь?

– Я ещё не всех запомнил, возможно, есть.

– Он учится в 6 «а».

– Не помню, а что с ним? Какие – то проблемы?

– Нет, наоборот, на сайт департамента образования пришла благодарность от имени его мамы Ирины Сергеевны, она пишет, что ваши уроки «пробудили у моего сына интерес к истории», благодарит администрацию школы за то, что в школу «пришло новое поколение учителей, молодых, талантливых, чья работа способствует патриотическому воспитанию» и прочее. Мне, как руководителю образовательного учреждения такие вещи читать приятно, ещё более приятно мне то, что я не ошиблась, остановившись на вашей кандидатуре.