Клешня

–Вы просто, просто…

–Пожилой, усталый человек, ну так что? Мы договорились с тобой деточка – молчание– золото?

– Я подумаю.

–Думай, думай внучка.

–Я Вам не внучка.

–Вы мне все по– возрасту во внуки годитесь, ну пока, не держу я тебя больше, иди, тебя там больные ждут, а то вам молодым лишь бы поболтать, об обязанностях своих совсем не думаете.

Палата слушала разговор в напряженном молчании, девица ушла, дед шумно выдохнул и, не обращая на нас внимания, сосредоточенно стал рыться в тумбочке. Раздираемый любопытством Витя, понимая, что от деда сейчас не добьешься рассказа, быстро выскользнул в коридор. Вернулся минут через пять и загадочно улыбаясь сел на свою койку, взял с тумбочки книгу и стал делать вид, что читает .Первым не выдержал Боря

– Ну чего там, давай не томи, рассказывай!

Витя держал паузу, наслаждаясь общим вниманием. Петр Сергеевич неожиданно рявкнул

– Не молчи Витек! Не будь дерьмом!

Витя еще раз улыбнулся и заговорил. Пока я спал, дед вышел в коридор, побродил до стойки и увидел в коридоре паренька в наручниках. Старый мягонько, как на кошачьих лапах подошел к парню, сочувственно кивая головой, и окая, нараспев заговорил:

– И чего же с тобой –то приключилось?

–Инфекция какая-то, живот болит спасу нет.– сморщившись, отвечал парень

–Сильно болит?– сочувственно, по– родственному, дед

–Очень, две ночи не спал.

–Чего доктора говорят?

–Какие – то три буквы, я их не запомнил, короче инфекция.

– Бедненький, тебе хоть здесь нравится? Лучше чем в тюрьме?

–Ясный день, и места больше и жратва, и поспать нормально можно, а то в Матроске спят в три смены.

–А за что сидишь?

–Слышь старый, уважая твой возраст, скажу тебе, что такими вещами интересоваться не принято.

–А почему? Стесняешься что -ли?

–Просто по понятиям так положено.

–Можешь не говорить, только лицо твое мне знакомо, где-то я тебя видел?

–Нигде ты меня видеть не мог.

–Я человек пожилой, времени свободного много, люблю по телевизору передачи познавательные смотреть– Петровка 38, Чрезвычайное происшествие, а память на лица у меня профессиональная, еще с тех пор как я в НКВД служил, ты –то таких слов и не знаешь, поди.

–Не, не слыхал.

–Ну не важно, вспомнил я тебя, ты милок – сверкач, в Лосинооостровском парке голенький в одном плаще бегаешь, писюном сверкаешь, молодых мамок с колясками пугаешь.

– Старый, кончай гнать, за такие слова отвечать надо!

–Отвечают перед серьезными людьми, а ты шконарь, и инфекции у тебя желудочной нет, это тебя в Матроске СПИДом заразили, когда всей камерой в попу шарашили.

Парень так бился, чтобы добраться до деда, что чуть не сломал трубу, от его криков проснулись омоновцы, а дед спокойненько вернулся в палату, наслаждаясь произведенным эффектом. На крик прибежала сестра, а когда узнала, что произошло, примчалась в палату, призвать деда к ответу, что из этого вышло, мы уже знаем. Я попытался проанализировать ситуацию, и выводы мои были неутешительны. Во – первых: дед оказался хищником, энергетическим вампиром, и явно наслаждался содеянным. Во-вторых: я ему явно не нравился и, учитывая замкнутость пространства, столкновение наше было неизбежным. В – третьих: я– человек робкий, и перед людьми наглыми теряюсь, я уважаю, наглость в людях, а значит, дед сомнет меня, разжует и выплюнет как бультерьер пластиковую бутылку. Радоваться было нечему, но и погрустить не удалось – принесли лекарство. Это в западных фильмах больных под красивую музыку вызывают к сестринскому пульту, и каждого наделяют таблеткой в индивидуальном пластиковом стаканчике. У нас все намного лапидарнее – на прикроватную тумбочку швыряют целую пластинку Мезима, и сам больной дозирует количество и следит за временем приема. Все кроме деда проделали нехитрую процедуру приема лекарства, дед саркастически усмехнулся и впервые обратился непосредственно ко мне:

–Скушал таблеточку? А ты знаешь, что ты сейчас скушал? Ты знаешь, что эта дрянь из организма выводится в течение ста с лишним лет? Ты о побочных эффектах чего– нибудь слышал? Может, тебе уже диагноз поставили? Ты может на них– палец его эффектно указал на троих соседей –ориентируешься ?Так это зря, они засранцы со стажем, засранцы – ветераны, у них уже иммунитет против мезима выработался, пьют как аскорбинку – для тонуса, а тебе что собственное здоровье не жаль?

Я поймал себя на том, что стою посреди палаты с открытым ртом как имбецил – со мною случается, к сожалению, затем быстро побежал к раковине, на ходу засовывая пальцы в рот, чтобы избавиться от смертоносной таблетки, остановил меня дружный смех Витька, Бориса и Петра Сергеевича. Я недоуменно на них уставился, они поаплодировали деду, и показывали ему большие пальцы :Классно развел! До меня дошло, что это была проверка, которую я провалил. Ну, дед, ну седенький козлик, 1:0 в твою пользу. Вечерело, вместо ожидаемой мною тишины, становилось все более шумно – снизу с улицы доносились неясные вопли на нескольких языках, приглушенно долбили басы из открытого багажника машины стоявшей под окнами – это мода такая у нынешней гопоты, все должны наслаждаться безвкусным дерьмом которое слушают они. Я выглянул в окно – жители третьего этажа, те самые упыри, к которым меня завез лифтер наладили самую настоящую дорогу – от них спускались пакеты с деньгами, обратно поднимались увесистые свертки – витамины, догадался я, детоксикация идет полным ходом. Веселье продолжалось часов до трех ночи, потом я, наконец, заснул, и больше ничего не слышал. С утра довелось полакомиться в столовой – мне полагалась диета номер три– жиденькая, зеленоватая кашка и стакан какао( если долго варить кусок шинели, можно добиться похожего вкуса и запаха – армейские повара знают такой рецепт, во – всяком случае, в той части, в которой служил я ).После приема пищи все соседи по палате залегли по постелям со скорбными лицами, в ответ на мое недоумение Витя страшным голосом прошептал

–О-Б-Х-О-Д!

Минут через двадцать в палату вошел мужчина с живописной прической (на его голове громоздилось воронье гнездо из волос, прямо хотелось положить туда пару яиц), развевающимся халатом и очками такой толщины, что все мои попытки разглядеть за ними глаза окончились ничем.

–Здравствуйте, как самочувствие?

Услышав в ответ, что хорошо, доктор сказал:

– Витенька –посевы плохие, еще недельку, Боря тоже самое, Пётр Сергеич-капельницу сегодня ( и без перехода), новенький – как дела?

– Блестяще, как приехал, ни разу в туалет не сходил: мезим –сила!

–Ну-ну, не радуй…тьфу, то есть не отчаивайтесь– пока посевы не придут, выписать вас я не могу. Теперь с вами Виктор Петрович, вы у нас уже три недели, больше держать здесь я Вас не могу, выбирайте куда поедете?

–В полтиннике еда дерьмовая, в восемьдесят первой завотделением меня не любит – поеду к Боткину.

– Договорились, всем до свидания, Виктор Петрович – прощайте!

После ухода завотделением все занялись своими делами, в основном легли спать, ко мне чувствуя свою вину, приехала маман, привезла пару пакетов сока и киви ( они тогда только появились).Я не жлоб и не могу, трясясь от жадности жрать в одиночку под одеялом, поэтому сок в равных пропорциях разлил на пятерых, а киви было шесть штук– всем по одной, мне две. Неизвестный фрукт вызвал оживление: непонятно как его есть –с кожурой или без? Витя съел вместе со шкурой, остальные почистили. Дед спрятал свой фрукт в тумбочку, и деловито, как большая гончая, обнюхивал кожуру от Бориного киви.

–Борь, как оно на вкус, на что похоже?

–Сам попробуй, тебе же досталось!

–Не, пусть полежит до завтра, дозреет.

–Ну как хочешь, вкус такой необычный, даже не знаю, как объяснить…

–Не знаешь и не надо.

Ни к кому конкретно не обращаясь (а на самом деле обращаясь только к деду), я громко сказал:

–Этот фрукт помогает от простатита, камней в почках, холецистита и позволяет абсолютно безболезненно мастурбировать до глубокой старости.

–Да ты что!

Петр Сергеевич поверил в мой жалкий бред, позвоню жене, пусть закупит этого киви побольше.

Дед не отреагировал никак, я просто был не из его лиги. Остаток дня прошел скучно, в основном сон с перерывами на еду. Вечером Витя, Боря и Петр Сергеевич стали совершать короткие забеги до туалета и обратно. Дед хохотал как демон, глядя на это движение, в ответ на жалобные взгляды Витька только отмахивался руками ничего не говоря. С утра в палату ворвался завотделением:

–Знаю – знаю о вашей беде, рассказывайте, что вчера ели – пили?

–Да ничего особенного, так – сок и эту хреновину– как ёё…– киви!

–Дорогие мои, очень неосторожно, с вашими диагнозами пить сок и есть какой– то непроверенный фрукт? Несерьезно, особенно от вас не ожидал Петр Сергеевич.

Поносная троица молчала, потупив глаза, и тут подключился дед. Он с неожиданной быстротой скакнул к своей тумбочке, достал киви и положил в руку завотделением:

–Вот! Я не ел! Мне этот тип сразу не понравился– мутный какой-то-с чего он нас угощать вздумал? Чего смотришь? (это мне). Я тебе откровенно в глаза при всех говорю, я за спиной шептаться не стану – накормил, теперь эти калометатели здесь до дня Великой Октябрьской проторчат (шла последняя неделя августа).А фрукт этот надо на анализ отправить, сдается мне он – палец деда описал эффектную дугу в моем направлении – из свидетелей Иеговы, я по ящику видел, они продукты детской кровью пропитывают и раздают, зомбируют людей, заманивают в свою секту. Я прав, а? Сектант хренов!

–Ну, наконец-то ты решился обратиться напрямую ко мне, ты старый какого года рождения?

–А тебе зачем?

–Да так интересуюсь из вежливости.

–Сорок четвертого.

–В НКВД служил?

–Тогда все служили и я не исключение.

–Тебя в два года на службу приняли, учитывая твои таланты что-ли?

–Ты чего буровишь, какие два года, я в 18 сам пришел в НКВД на прием к товарищу Ежову– ты, небось, и фамилии такой не знаешь?

–Да вышла у тебя деда промашка ужасная, это ты Витьке, Боре и Петру Сергеевичу можешь втирать, а я вот студент истфака. НКВД в 1946 переименован в МВД, а Ежова расстреляли в 1937, так что поздравляю гражданин соврамши!

– Ой, подловил, горе –то какое! -дед откровенно издевался.

– Нет деда, это еще не горе, я-то законопослушный гражданин, а вот парнишку в коридоре ты зря приложил, незаслуженно– он из Матросской Тишины. Знаешь, что это такое?

– Тюрьма.

–Да не тюрьма аСИЗО-следственный изолятор, то есть не факт, что его осудят, могут и освободить, а проходит он по уважаемой статье –нанесение тяжких телесных повреждении.

–А ты откуда всё это знаешь?

–Я с ним разговаривал несколько раз, и так я к нему расположился, что не смог отказать в одной просьбе -хочешь знать какой?

–Да плевал я на ваши дела!

–Смотри не умри от обезвоживания, а просил он твой адресок узнать, ну я и попросил сестричку, ту самую с которой ты насчет кодеина беседовал – она к тебе тоже очень расположена, нашла в истории болезни адрес твой, я ему адресок –то твой и передал.