Клешня

– Говорите!

– Это Пал Трофимыч.

–?

– Я только что освободился из рук доблестной милиции, и теперь еду домой.

–?

– Не успел я отъехать от Москвы, а наряд зашёл в вагон, и сразу ко мне.

– Едешь?

Я отвечаю – Еду.

– Поедешь с нами. Вот так я встретил Новый год, а теперь домой, приведу себя в порядок и завтра на работу.

Павел Трофимович никогда не жаловался на происходившее с ним, отвечая на вызовы судьбы завидным стоицизмом, Сенека по сравнению с ним – жалкий невротик и плакса. Трофимыч был сторонником детерминизма, и всё происходившее считал обусловленным некоей причинно – следственной связью, она не была понятна мне, он же её видел, принимал как должное, и считал естественной.

3.

Юлю и Сергея, связывали какие – то отношения, я ничего не понимаю в психологии мужчин, а уж женщин тем более, и поэтому они вызывали мой живой интерес. Она – маленькая, истеричная, с фигурой типа: шлепок. Грузная, бесформенная, в общем обычная жаба которой срочно пора замуж. Он брутальный, мачистского типа мужчина, по его рассказам все привлекательные женщины нашей и соседних организации были « им обильно политы спермой». Он был женат, жена вызывала у него приступы ярости своими попытками поставить его под контроль, она педантично вызванивала его несколько раз в день, он орал, давил руками гранёные стаканы, швырял телефонную трубку об стену. Юлевич перевязывала израненные конечности, успокаивала, и как только он приходил в себя противно трезвонил телефон, я брал трубку – уверенный женский голос произносил –Сергея Юрьевича, это его супруга, – и всё начиналось по – новой. Мне было 17 , я не любил формальности (тогда не любил, сейчас я их обожаю), поэтому запросто называл его –Ури. Нынешним деткам надо объяснять кто это такой, а мои сверстники засматривались Электроником, и они понимают о чём я. Ури всегда был красиво небрит, ему шло, не то, что мне, небритый я становлюсь похож дядюшку Ау: щетина растёт на моём лице неровно, рыжими клочками, образует проплешины, в общем, я всегда чисто выбрит.Ури носил темные, очень крутые очки, черную кожаную куртку, и в кошельке у него всегда было пятьсот рублей (при зарплате в двести). На мой вопрос

– Зачем?

– А если моя жена захочет шубу купить? Что я буду за мужик, если не смогу этого для неё сделать?

Он позиционировал себя как специалиста по боевым искусствам, специалиста по « дракам в телефонной будке», и давал практические советы Трофимычу о том, что надо было делать в ситуации с мальчиками в тамбуре. Ури был горяч и азартен, однажды мы шли по коридору нашего офиса, коридор имел одну особенность – потолок постепенно снижался по мере удаления от центрального входа. Выложен он был квадратными кусками ДСП, по краям скреплёнными железными уголками. Ури развязно отчитывал меня за неверие в собственные силы

– Спорим, что Василич (комендант нашего здания, спокойный сизоносый поклонник Бахуса и Венеры, все женщины моложе восьмидесяти для него были «деффчонки»), отшлёпает тебя как щенка рваного?

–Василич? Да не, вряд ли.

–Воот, ты уже сомневаешься, а вдруг, правда, этот старикашка мощный боец? Не ссы, я пошутил, главное, что тебя легко заставить сомневаться, а почему?

–Почему?

–Потому что ты своих возможностей не знаешь, вот тебя сомнения и мучают, будь мужчиной, иди напролом – вокруг одни ссыкуны и жопошники, надави на них посильнее и из них потечёт, ну вот слабо тебе башкой вот этот квадратик разбить? –Ури показывал на плиту из ДСП над нашими головами.

– Не знаю.

–Давай, спорим на пятёрку, что не разобьёшь?

–Не буду, пятёрка это много.

–Хочешь, я её вынесу с одного удара?

–Да нет, не сможешь.

Слова выскочили непроизвольно, я не успел ни сказать, ни сделать ничего больше, как Ури уже взлетел и – от удара огрызки плиты осыпали нас обоих, вывалилась не одна, а две плитки. Я восхищенно молчал, Ури как –то бочком добрёл до стенки и очень аккуратно, будто боясь расплескать содержимое желудка присел. Он всегда победительно зачесывал черные волосы наверх, а тут вдруг у него появилась чёлочка, отчего он стал похож на полового в трактире. Я подошёл ближе, доставая из кармана синюю бумажку с изображением Спасской башни

– На! Заслужил!

И только вблизи я заметил, что то, что я принял за кокетливый зачёс, было струйками крови, заливавшими лицо моего непосредственного начальника. Удар головой пришёлся в металлический уголок, державший плитку. Я добавил ещё рубль, шоу того стоило. Вернувшись в отдел мы попали под словесную бомбардировку Юли, она оказала Сергею помощь, не переставая поливать его, он хмуро молчал, изредка потряхивая перебинтованной головой. Юля закурила, и, волнуясь, стала ходить по кабинету – Нашёл с кем связываться, ну он-то сопляк, только школу закончил, ты взрослый мужик уже, у тебя дочь уже в седьмом классе, что ты творишь?

Ури молчал, он стоял перед столом, загородив Трофимыча, явно размышляя о чём-то другом.

– Что ты молчишь? Инфантил хренов, когда уже ты наиграешься, сволочь? Отвечай!

Ури молчал.

–Павел Трофимыч, ты знаешь, что было вчера после работы? Он на стоянке такси подрался, с каким –то мужиком из-за очереди, нас всего там трое было – мужик, и мы с Серёжей, какая разница, кто уедет первым, нет, он мужику надавал по голове,

Посадил меня в машину, а сам поехал на метро. Ты понимаешь, что однажды нарвёшься, тебя так отдубасят, что ходить не сможешь, хорошо, если не убьют!

Сергей поморщился и продолжил ходить молча, из-за его силуэта периодически появлялся – исчезал Трофимыч, он что-то напряжённо писал, изредка издавая своё фирменное –Бляха, и, похоже, не очень слушал Юлю, как видно сцена проигрывалась не впервые. Юля, оскорблённая невниманием перешла на визг

– Сволочи, никто не слушает, чего я тут перед вами распинаюсь, свиньи!

Она схватила со стола массивную пепельницу в виде рака с открытой перед ним ракушкой (её створки предназначались для окурков), пепельница была тяжёлой – Юлевич с визгом метнула ее, целясь в голову Сергею. Сергея спасли навыки – он сделал боксёрский уклон и рак угодил в голову Трофимыча – его очередное Бляха прервалось на букве -я, кровь пролилась во второй раз за день. Заглянувший к нам перед закрытием комендант некоторое время переводил взгляд с одного партизана на другого, он чуял подвох: Сергей и Трофимыч щеголяли свежими окровавленными повязками, я забился на стуле в углу – не стоит искушать судьбу, Юлевич, матерясь, мыла пол в кабинете, от слёз у нее потекла тушь, руки перепачканы кровью – открывался широкий простор для фантазии.Василич подумал, и не спрашивая ни о чём произнёс

–Мальчишки и – он сделал многозначительную паузу, сладко зажмурился глядя на Юлю – и деффчонки, через пятнадцать минут закрываемся. Занавес.

4.

Сохатый был чисто номинальным руководителем организации, реальные дела творились за его спиной и главную роль в них играл Папуля – благообразный, седой, венчик волос отступил к затылку, вид портил маленький, детский какой –то подбородок. Папуля закрыл его бородкой и стал похож на боцмана из детских сказок, только жутко злобного, и не по –детски ругачего. Я натыкался на его внимательный взгляд в коридоре, он заглядывал в отдел и буравил меня своими тролльими глазёнками, звонил по телефону, и поскольку отвечать на телефонные звонки было моей обязанностью, то именно я наслаждался общением с ним. Обычно это выглядело так, звонил телефон, я брал трубку:

–Да?

–Жрать принесите!

– Доброе утро Валентин Васильевич.

–Я сказал – жрать! Принесите!

– Погода сегодня – просто волшебство, правда?

– Бля, дай трубку кому – нибудь из взрослых!

– Я дома, то есть в отделе один, все ушли – рядом тут же смеялась, опровергая моё враньё Юлевич.

– Передай Сереге, чтоб ко мне зашёл – слышался грохот брошенной трубки. Серёга сунул в рот сигарету и спросил меня

– Ты пятый закон Архимеда знаешь?

–Нет, а их разве не четыре?

–Есть ещё пятый: Тело, погружённое в тело, теряет гибкость и выделяет жидкость.

–А зачем ты мне сейчас об этом рассказываешь?

–Ты дошутишься с ним, он тебя подвергнет действию этого закона.

–Вай, баюс.

–Доставай колбасу, схожу покормлю Минотавра, у нас сегодня переговоры, ещё перекусает всех иностранных партнёров.

–Какие переговоры?

Вместо ответа Ури провёл маваши, задев меня ногой по уху.

– Моя извиняется, твоя не жужжит –понял?

– Чего?

– Не жужжит твоя, всё разговор окончен.

Переговоры вёл Папуля, Ури обычно просто стоял рядом, в очках и чёрном кожане, иногда закуривая и выпуская контрагентам дым в лицо – его принимали за секьюрити и такая роль его устраивала. Пока Ури производил впечатление на интуристов, в отдел с жалобами проникла Дюймовочка –Чудовищных размеров бабища, сметавшая на своем пути всех кто встречался в узких коридорах , а затем тоненьким голоском жаловавшаяся на всеобщую нелюбовь и равнодушие. В этот раз она пришла попищать насчёт начальника соседнего отдела –Вадика, не успели они с Юлевичем начать обсуждение Вадика, как зазвонил телефон, сняв трубку, я уловил чудовищную матерную тираду Папули, общий смысл которой сводился к тому, что Папуля применит ко мне пятый закон Архимеда, если ему не принесут поесть. У Папули был поставленный, солидный басок большого начальника, я отстранил трубку от уха, а низкий голос продолжал перечислять подробности наших с ним будущих интимных отношений – из трубки доносился громкий бубнёж. Юлевич знаком остановила блеяние Дюймовочки.

– Что там?

–Папуля звонит.

–Чего ему нужно.

–Не могу повторить, похоже, переговоры неудачно прошли.

–Что он хочет?

–Ты действительно хочешь это услышать?

–Да.

Я дословно воспроизвёл Папулину тираду.Дюймовочка величественно поднялась, толстые щёки возмущённо тряслись.

– Какой стыд! Валентин Васильевич – интеллигентный человек! Сказать такое он не в состоянии!

– Мне кажется, не все грани таланта Валентина Васильевича вам знакомы.

–Молодой человек ваше поведение недопустимо, вы пытаетесь оклеветать достойнейшего человека, да ещё и материтесь в присутствии двух женщин! Позор!

Щёки Дюймовочки раскраснелись, она пылыла праведным гневом .

– Я сегодня же поставлю вопрос о целесообразности вашего пребывания здесь, я самого начала была против!

Вместо ответа я оббежал стол, отделявший меня от её капитальных телес, и сунул ей в ухо трубку, где по –прежнему рокотал Папулин деловитый басок. Секунд тридцать прошло в общем молчании, кровь отхлынула от лица Дюймовочки –похоже, она за эти тридцать секунд узнала о сексе больше, чем за сорок предыдущих лет своей жизни –оттолкнув мою руку с трубкой, а заодно и меня самого она выбежала из кабинета, возмущённо сопя – я отлетел на колени к Юлевичу,где и попытался свернуться клубочком.

–Наконец –то!

Юлевич не разделяла моей радости и вернула меня в вертикальное положение.

– Не наглей.