Зимняя гостья

– Моя работа – только передать. Понять его несложно. Он привязан к дому, дорожит им. Он там родился. Представляешь? Не в стерильной белой палате, а в шотландском поместье среди гор.

– Он сам тебе рассказал?

– Да. Мы немного поболтали… Он говорит, что место подойдет не всем и ты должна знать, что продаешь.

– И он прав, разумеется. Я же посещаю все места, куда мы продаем туры. Но у меня уйма дел.

Саманта расстегнула еще одну пуговицу на рубашке и прошла к окну. Открывавшийся вид ее успокаивал. Из офиса в Бэк-Бэй она видела Бостонскую гавань. Водная гладь сейчас переливалась на солнце, оттого ее цвет казался бледнее обычного. Наступил декабрь, но первый снег выпал неделю назад, природа будто спохватилась и напомнила, что пришла зима. Саманта была из тех, кто любит снег. Никакие холода не испортят ее роман с этим городом. Ничто здесь не навевало воспоминаний. Призраки из прошлого не шли следом по тротуарам из коричневого камня, мешая любоваться архитектурой. Уехать из Манхэттена – самый разумный из всех поступков в ее жизни. Определенно, Бостон – ее город. Она любила в нем все: художественные галереи, бутики элитных марок на Ньюбери-стрит, Бикон-стрит со старыми газовыми фонарями. Любила даже в это время года, когда с реки Чарльз дул пронизывающий ветер.

– Босс?

– Да, – Саманта повернулась. – Шотландия. Отлично. Думаю, мы рискнем, идея кажется мне интересной. Отправим туда кого-нибудь. Например, Рика. Он же надевал килт на костюмированные вечеринки.

– Лэрд[2] настаивает, чтобы приехала именно ты.

– А он лэрд?

– Шучу. Видимо, прочитала слишком много любовных романов, которые мы так любим. Всегда мечтала, чтобы меня подхватил на руки и посадил на лошадь мужчина в килте.

– Вместе с Эми у твоей груди? Весьма проблематично. – Иногда Саманта жалела, что Шарлотта, не отличавшаяся осмотрительностью, переняла ее любовь к чтению. – Прошу, не говори Броди Макинтайру, что мы увлекаемся историческими любовными романами.

– А что такого? Я всегда говорила, каждый имеет право читать что хочет.

– Согласна, но я предпочитаю не смешивать профессиональную деятельность и личную жизнь.

И для каждой сферы у нее было отдельное «я». Саманта увлеклась романами еще подростком. Сначала таким образом пыталась узнать о чувствах, не одобряемых матерью, а потом выяснила, что это отличный способ расслабиться. Она никогда бы не поделилась с Шарлоттой тайным увлечением, но та случайно увидела в ее сумке книгу. На следующий день помощница принесла в офис целую стопку романов, с тех пор они ими обменивались.

– Я хозяйка компании, мне будет трудно завоевать доверие клиентов, еще и шотландцев, если они узнают, что свободное время мы проводим в мечтах о том, как красавец в килте увезет нас на коне в вересковые поля.

– Это лишь фантазии. Мы же не хотим, чтобы все случилось по-настоящему. Вереск, наверное, колючий, и там полно насекомых. К тому же я нашла фотографию нашего лэрда в интернете – ему уже под шестьдесят. Хотя он еще вполне привлекательный мужчина, у него суровая внешность человека, пережившего немало жизненных бурь.

– Он сказал, чего именно ждет от моего визита? – Саманта решила сменить тему.

– Нет, мы недолго разговаривали, я боялась, что Эми может начать плакать. – Шарлотта поправила бретельку бюстгальтера. – Он настаивает, чтобы ты прилетела в этом месяце на несколько дней. И знаешь, у него очень сексуальный голос.

– Думаешь, голос владельца поможет нам с продажами? До Рождества двадцать четыре дня, у меня нет времени на эту поездку.

– Попробуй сама с ним поговорить и как-то все уладить. Он даже предложил приехать на Рождество, но я сказала, что ты всегда проводишь праздник с сестрой. Тогда он сказал, что вы могли бы приехать вместе, получился бы настоящий семейный праздник. Было бы круто, правда?

– Мне так не кажется.

– Да? По-моему, отправиться на Рождество в Шотландию – лучший способ понять, понравится программа клиентам или нет.

– Это работа, а я в Рождество хочу отдыхать. Исключение – лишь чрезвычайная ситуация. Нет, я поеду к сестре и все выходные дни проведу в пижаме. Макинтайру я позвоню и перенесу поездку на другое время.

– Хм… «На ложе лэрда» – отличное название для книги. Что скажешь?

– Ничего. И пожалуйста, не упоминай в разговоре с ним все придуманные тобой названия романов.

– Ясно. – Шарлотта перевела взгляд на окно. – Опять пошел снег.

Саманта перестала ее слушать и принялась размышлять об охотничьем домике в нагорье. Может, мысль провести несколько дней в Шотландии не так уж плоха? Поместье Кинлевен очень ей понравилось, она знает по меньшей мере дюжину клиентов, которые придут от него в восторг и будут благодарны ей за такой отдых.

– Соедини меня с ним, – решительно произнесла Саманта. – Попробую найти свободные дни до Рождества. Ведь я могу слетать на одну ночь. Это все?

– Звонил Кайл. Четыре раза. Говорил раздраженно. Вчера он два часа прождал в ресторане…

– Ой…

У Саманты был разговор с одной из любимых клиенток – вдовой преклонного возраста из Аризоны, решившей немного разнообразить одинокую жизнь. Она организовала ей три тура, и прошлым вечером целый час они обсуждали четвертый. Ужин с Кайлом вылетел из головы, и это характеризовало не лучшим образом не только Саманту, но и их отношения. Разве не так?

– Я поступила ужасно, непременно позвоню, извинюсь.

Шарлотта нахмурилась:

– Он просил передать, чтобы ты не звонила, если не хочешь перевести отношения на другой уровень.

О боже!

– Это же отношения, в них нельзя, как в лифте, переместиться на другой уровень.

По мнению Саманты, они с Кайлом были еще в подвале.

– Я передаю то, что он сказал. И еще: тебе надо решить, чего хочешь. У меня сложилось впечатление, что он готов подняться на самый верхний этаж. – Шарлотта смущенно улыбнулась. – Мне кажется, он в тебя влюблен.

– Что?! Ерунда. Он влюблен не больше, чем я.

Саманту все устраивало, ей было удобно. Они вместе ходили в театр, в оперу, иногда уединялись в спальне. Правда, чаще Кайл засыпал, стоило ему положить голову на подушку. Как многие в этом городе, он руководил недавно созданной технологической компанией и был занят больше, чем она. Но самым тревожным для Саманты был факт ее полного безразличия к этому. А ведь это ненормально, верно? Она должна желать, чтобы он проводил больше времени с ней, а не на работе. Должна беспокоиться, что между ними нет страсти.

Оставаясь наедине с Кайлом, она невольно погружалась в свои мысли, будто искала альтернативу выбранному времяпрепровождению. С нетерпением ждала его ухода и возможности открыть наконец книгу. Разумеется, она сознавала, что реальная жизнь не может быть такой, как в романах, но все же надеялась привнести в нее кое-что из них.

– Соедини меня с Кайлом, я поговорю.

Но что она скажет, если не представляет, как сохранить отношения на существующем уровне, не говоря уже о большем?

– Хочу еще добавить, что час назад принесли огромный букет от Таблотов. Они вернулись домой после медового месяца в Вене и просили передать, что все было в точности как они мечтали.

– Именно такие чувства и должны быть у людей после медового месяца.

Саманта была рада, что смогла угодить клиентам.

– На этом все. Пойду звонить и…

Их прервала влетевшая в кабинет Аманда – младший менеджер по прямым продажам.

– Саманта! Прости, но это срочно.

– Что случилось?

– Это касается твоей матери.

Саманта едва не выпалила, что у нее нет матери, но сдержалась, вспомнив, что это не совсем так. Биологическая мать у нее была. Не та румяная милая мамочка, какую показывают в фильмах, но все же мать в том смысле, который вкладывают в это слово.

Лицо ей удалось сохранить, не выдать ни одну эмоцию, и за эту привычку нужно благодарить как раз мать, если это можно назвать привычкой. Та к чужим эмоциям относилась куда терпимее, чем к собственным.

Саманта ощутила, как Шарлотта коснулась ее плеча.

– Саманта? С тобой все в порядке?

Нет, не в порядке. И не может быть в порядке, раз говорят о ее матери.

– Она звонила?

– Не лично.

Разумеется, нет. Разве она будет делать такие вещи лично?

Они не разговаривали пять лет, с той последней злополучной «семейной встречи», закончившейся грандиозным скандалом. Саманта до сих пор отчетливо помнила, как сестра рыдала у нее на груди, как содрогалось ее тело, а слезы, пропитав рубашку, холодили кожу.

– Почему она такая? Почему говорит эти ужасные вещи? Что мы сделали плохого?

Внезапно на Саманту навалилась невыносимая усталость.

– Кто звонил? По какому поводу?

Мать не стала бы звонить без серьезной причины.

– Он назвался Коулом, сказал, что ее личный помощник. Мне и в голову не приходило, что ты дочь самой Гейл Митчелл. Конечно, надо было догадаться… Саманта Митчелл… Но я… Я не предполагала. Вот это да… – Девушка смотрела на нее с невиданным ранее уважением. – Такая женщина. Легенда.

Описывая мать, Саманта никогда не использовала бы это слово, но представляла, сколько людей, особенно женщин, ее боготворили.

Гейл Митчелл умела достучаться до каждого и вселить надежду. Похоже, лишь с родными детьми ей не удалось найти общего языка.

Грудь сдавило от боли. Как она могла позволить себе почувствовать обиду? Ведь все прошедшие годы ей удавалось себя контролировать.

– «Труд, а не удача» изменила мою жизнь, – восторженно продолжала Аманда. – Правда потрясающая книга?

Стоит ли сейчас сказать, что она ее не читала? Даже не открывала. Использовала как подставку, мишень для дротиков и ограничитель для двери. Что ж, книга матери всех подталкивала к разным действиям.

– Что сообщил помощник?

– Ну… Я не знаю, как и сказать. Тебе надо подготовиться, – девушка с мольбой взглянула на Шарлотту. – Твоя мама в больнице.

– Что?! – от удивления Саманта вытаращила глаза.

– Да. Она в больнице.

– Этого не может быть. Моя мать не болела и дня в своей жизни.

– Коул сказал, что произошел несчастный случай. И еще, тебе надо приехать, потому что мама об этом просила.

Просила ее приехать? Что это значит? Мать – человек в высшей степени практичный и разумный. В случае травмы она первым делом вызвала бы врача, а не дочь, особенно учитывая, сколько лет они не виделись.

Саманта обернулась, увидев вбежавшую в кабинет Сандру – стажера.

– Вашу маму по телевизору показывают!

Саманта не стала спрашивать, откуда она знает о матери, видимо, уже все в офисе в курсе.

Сандра схватила пульт, большой экран на стене вспыхнул, и через секунду Саманта увидела мать, потерявшую так свойственную ей устойчивость и падающую со стула вниз. В руке у нее было нечто непонятное, похожее на кусок гранита.

Саманта вздрогнула, когда Гейл с грохотом рухнула на пол. Она и забыла, что та тоже простая смертная, у нее тоже может пойти кровь из раны. Сердце подпрыгнуло к горлу. Мать раздражала, выводила из себя, но Саманта никогда не хотела, чтобы ее не стало.

Саманта поерзала в кресле, надеясь унять проснувшееся чувство вины. Она должна была первой протянуть руку, попытаться поговорить, объяснить, как ей и Элле было больно. Однако они обе ждали, что мать извинится за резкость суждений, за нежелание поддержать, потом прошло время и…