Фристайл. Сборник повестей

Оформление на работу в поликлинике было довольно унылым. Пришлось не менее часа ждать главного врача, которая уехала на какое-то совещание. Начальница потратила на него чуть больше десяти минут, подписала, не глядя его заявление, выразила радость на своём лице по поводу закрытия вакансии, которая зияла в штатном расписании года три, и отправила в отдел кадров, где он тут же вступил в полемику с дамой, возглавлявшей эту службу. Никита написал в заявлении просто: «Прошу принять меня на должность хирурга…». Дама заставила его переписать: не «на должность хирурга», а «на должность врача-хирурга». Никита не отличался особыми знаниями в филологии, но эти канцеляризмы всегда вызывали у него раздражение. Одно выражение «март-месяц» чего стоило! Как будто март может быть и не месяцем. Но сопротивляться было бесполезно, так же, как и возражать этой даме в отделе кадров, переполненной ощущением собственной значительности. Но, наконец, все бюрократические дела были закончены: заместитель главного врача по лечебной работе, (должность эту с военных времён медики называют попроще — «начмед») внесла его фамилию в рабочий график поликлиники, проводила в хирургический кабинет и познакомила со стареньким хирургом- сменщиком. Кабинет Никите понравился: чистый, просторный, конечно, старенькую смотровую кушетку с растрескавшимся дерматином надо будет попробовать заменить, но в выделенной за ширмой перевязочной был образцовый порядок. Он сразу подумал, как нужно будет устроить «под себя» перевязочный стол. Начмед предупредила его, что медсестра, с которой он будет работать — женщина опытная, пришла в поликлинику из стационара, но, к сожалению, часто болеет — серьёзные проблемы с сердцем… Придётся ему иногда работать без помощницы. Это его нисколько не испугало. Первый рабочий день был назначен на следующее утро.

В тот вечер Никита шёл домой в приподнятом настроении — почти месяц он потратил на поиски работы в стационарах, на поиски, которые оказались совершенно бессмысленными — надо было сразу идти в поликлинику, начинать работать — ну, а там будет видно, как всё сложится.

Он повернул ключ в замке, но дверь в свою квартиру открыл с трудом, чему очень удивился. Протиснулся через порог — и потерял дар речи, словно оказавшись в пещере Алладина. Весь коридор и кухня были заставлены, завалены какими-то пакетами, узлами, громоздкими упаковками. Среди всего этого багажа стояла растерянная Вера и испуганно смотрела на него.

— И что это значит?

— Это твой отец…

Никита присвистнул. Вера ждала скандала, но он, неожиданно для неё сдержался и только покачал головой.

— Ты не могла отказаться от всего этого?

— Как?! Приехали совершенно чужие люди, грузчики… Я не ожидала, растерялась… Пришла в ужас, увидев, сколько всего здесь.

— Что там?

— В основном, всё для Димасика… Вот те огромные коробки — упаковки с памперсами, там — одёжки для него — ползунки, распашонки, кофточки, чепчики, шапочки, комбинезончики — от самых маленьких для него сегодняшнего, и на вырост до годика, а, может быть, и старше… Вон там — высокий стульчик для кормления, он может раскладываться потом на столик и стул… И прогулочная коляска. И целая упаковка игрушек для малышей, и ещё какие-то пакеты… Я не успела всё рассмотреть.

Никита молчал, не находя слов. Вера произнесла тихо и виновато.

— Никита, он прислал это всё своему внуку… У него ведь больше никого нет…

— Пожалела его? — Он постарался придать своему голосу оттенок осуждения, но получилось как-то примирительно. — Ладно. Убирай это всё в кладовку. Вовремя мы оттуда всё лишнее вынесли. Я переоденусь и помогу тебе.

Он вошёл в комнату и не сразу заметил несколько больших коробок возле письменного стола. Но когда рассмотрел, его даже в жар бросило: там был компьютер! Самый современный, самый лучший на сегодняшний день. И рядом с ним большой монитор! А в двух других — принтер и сканер, тоже последней модификации. Никита беспомощно опустился на стул. Как нужна была ему эта аппаратура, когда он был интерном в травматологии, а потом занимался в ординатуре по хирургии! Но и сейчас всё это сказочное богатство непременно понадобится, при любой работе возникает много внезапных вопросов… Теперь Интернет будет полностью в его распоряжении!

Он забыл переодеться. Стал поспешно освобождать от кабелей старый компьютер и монитор.

Вера вошла в комнату, не дождавшись помощника. Он не услышал, не заметил её.

Старый компьютер стоял на полу вместе с отслужившим монитором, а Никита настраивал новую аппаратуру.

— Давай пообедаем. Потом продолжишь.

— Ешь сама, не жди меня. Я потом.

На улице было пекло — лето в разгаре. В больнице царствовала духота, хотя все окна, старые и скрипучие, были распахнуты настежь. Жарко и душно было и в маленькой ординаторской, и в операционной, и даже в реанимации, где медперсонал всеми усилиями старался поддерживать необходимую для больных пониженную температуру. Была середина рабочего дня.

Утром Вера ему сказала, что сегодня ровно семь лет, как они служат здесь, в этой Центральной больнице (по-простому в ЦРБ). Годовщина значит. Эти годы пролетели быстро, хотя и не скажешь, как в поговорке — «как один день».

Решение уехать из Петербурга на родину Веры пришло скоро и неожиданно, хотя родители их постоянно к себе звали. Но Никита даже думать не хотел о том, чтобы уехать из Петербурга — это был его родной город, он не хотел сдаваться и сбегать от трудностей. Но случилась беда — скоропостижно умер Глеб Иванович, отец Веры. Он был заядлым рыбаком, рыбачил круглый год, пропадая все выходные на берегу канала. Так случилось и в тот страшный день. Стояла поздняя осень и было уже достаточно холодно, целый день моросил назойливый дождь. Надежда Игнатьевна, тёща Никиты, прождала мужа до ранних сумерек, и, не дождавшись, отправилась на поиски, зная потаённые места его рыбалки. И нашла мёртвым в кустах на берегу…

Получив телеграмму, оставив годовалого Димку на попечении Леры, Михаила и тёти Наташи, они выехали немедленно. Никита жену не успокаивал — какой смысл в словах, он хорошо помнил, каким ударом была для него смерть матери… После похорон и поминок какие-то женщины — знакомые и подруги тёщи, тихо убрали и перемыли всю грязную посуду и почти бесшумно исчезли. Они с Верой и сразу постаревшая мать всю ночь просидели втроём за чисто убранным столом. Решение было неизбежно: молодые переезжают сюда, в этот городок. Надежда Игнатьевна только что вышла на пенсию, возьмёт на себя заботу о внуке, а молодые будут работать в ЦРБ, где врачей постоянно не хватает. Утром они с Верой пошли в больницу и долго ждали в приёмной, пока закончится знаменитая врачебная «пятиминутка». Пожилой, замотанный бесконечными проблемами главврач очень обрадовался молодым докторам. Средний возраст медицинского персонала больницы «гулял» вокруг пенсии — кто-то уже считался на «заслуженном отдыхе», кто-то должен был оформить пенсию в ближайшие годы. Особенно главный был рад появлению хирурга, имеющего две специализации, так необходимые ЦРБ — хирургическую и травматологическую. Руководитель больницы тут же позвонил властям, и получил твёрдое обещание, что вопрос с жильём для молодых врачей будет решён в самое ближайшее время. Какие-то копеечные подъёмные они тоже получат.

Пока придётся пожить у матери, где в большом частном доме места достаточно.

Вернулись они тогда в Петербург вместе с тёщей — она полностью переключилась на внука, чему Вера была очень рада — ей тяжело было видеть слёзы матери. Димасик не давал бабушке ни минуты покоя — он только что научился ходить, везде лазал и мгновенно оказывался в самых неожиданных местах — то под кроватью, то в туалете. Родителям хватало дел с отъездом. Надо было уволиться с работы, и быстро собрать вещи. Тут же встал вопрос о продаже комнаты, которую Никита несколько лет назад приватизировал. К счастью, внезапно появился сосед — геолог, который неожиданно обрадовался возможности купить комнату соседей, объявив им, что в ближайшее время собирается жениться и вопрос с жильём стоит перед ним очень остро. Вопрос о продаже решили быстро, сосед только попросил подождать с деньгами до Нового года. Конечно, пришлось притормозить с переездом, пока решались всякие юридические вопросы по продаже комнаты. Но сосед сумел кое-кому кое-что заплатить, и оформление произошло достаточно быстро.

Так они оказались в этом маленьком провинциальном городке Вологодской области. Оба, как молодые специалисты, на нищенской зарплате. И вот, оказывается, уже прошло семь лет. Через несколько месяцев после приезда они получили от муниципалитета приличную двухкомнатную квартиру в старом блочном доме. Через пять положенных по договору лет смогли её приватизировать. Димка в этом году идёт во второй класс. Помощь бабушки в его воспитании неоценима, особенно до трёх лет, когда, наконец, сына можно было отправить в детский садик, который был образцовым — огромная территория в тени старых лип, большие игровые комнаты и отдельные спальни… Очередь в этот садик стояла огромная, но сынишку двух врачей приняли без очереди. Но, как положено ребёнку, Димасик часто болел соплями и всякими орви, однажды подхватил в группе ветрянку, потом краснуху… В это время на первый ряд выступала тёща и подхватывала эстафету от родителей. Так и довели его до школы.

Друзьями здесь Быстровы завелись лишь через несколько лет. Медики в больнице — что врачи, что медсёстры, были намного их старше, интересы у всех были разные, связывала только работа. Кого-то Никита с Верой очень уважали, советовались с ними не только по поводу общих больных, но и по житейским вопросам, других — терпели, общения с третьими избегали. Но со временем у Веры появились приятельницы близкого возраста — соседки по дому, бывшие больные… Никита вообще сходился с людьми довольно сложно. Он был не болтлив, не многословен. На вопросы отвечал односложно, пространно высказывался только по профессиональным вопросам или на врачебных «пятиминутках», когда надо было «выбить» из начальства очередную партию антибиотиков или средств для иммобилизации травматологических больных. Его необщительность поначалу коллег напрягала, но постепенно они привыкли и стали уважать его прежде всего за профессиональное умение и преданность делу. Со временем он познакомился с мужьями Вериных приятельниц и кое с кем даже сблизился.

Ну, а летом к ним часто приезжал Михаил со своим семейством, прихватив и родителей Леры — тётю Наташу и Валерия Викторовича. Тётя Наташа по-прежнему работала в библиотеке, несколько лет даже была её директором. Но административная работа ей не нравилась, она любила читателей и книги, и, по собственной инициативе, вернулась на прежнее рабочее место. Валерий Викторович, который когда-то очень помог Никите в освоении компьютера, и позже подготовил его к вступительным экзаменам в институт по физике, с интересом расспрашивал своего ученика о нынешней жизни в провинции, о всех сложностях и неурядицах в больнице и иногда приходил к нему в ординаторскую во время дежурства. Если Никита был свободен, они подолгу разговаривали о жизни, Никиту очень трогало его внимание.