Жестокое желание

— Что? — Удивление в ее голосе вырывается наружу в виде писка. — Я… нет! Конечно, нет.

— Ты, наверное, не узнала, кто я, не сложила два и два, а потом не пришла сюда с угрозой обратиться в полицию с тем, что тебе известно, чтобы вымогать у меня что-нибудь? Может быть, что-то вроде того, что ты получала от самого Альтьере? — Мой голос твердеет, а пульсация в члене ослабевает. Сосредоточенность на деле дает о себе знать. Но то, как дрожат ее губы, как расширились ее глаза, когда она делает еще один неуверенный шаг к моему столу, грозит снова вывести меня из равновесия.

— Нет. — Она медленно выдыхает, ее подбородок слегка вздергивается. Вот оно. Та вспышка непокорности, которую я видел в особняке, сталь за ее очевидным страхом. Она не была создана для того, чтобы иметь дело с такими мужчинами, как Альтьере, такими, как я, и не знает, как это сделать. Но то, чего ей не хватает в опыте, она старается компенсировать наглостью.

Это не должно быть таким уж разрушительно привлекательным сочетанием.

Эта сталь, кажется, скользит по ней, пока не сковывает ее позвоночник и не подталкивает ее вперед к моему столу, где она садится без приглашения. Я обратил внимание на то, во что она была одета, когда вошла — пара узких серых брюк, пудрово-голубая блузка без рукавов и балетки. Она пришла сюда по-деловому одетая.

— Не помню, чтобы я предлагал тебе встречу. Более того, я не думаю, что ты есть в моем расписании. — Я сужаю глаза, стараясь не обращать внимания на то, что ее присутствие так близко действует на меня. Я чувствую ее запах, этот приторно-ягодный аромат, исходящий от ее кожи. От него у меня пересохло во рту, а член запульсировал с новой силой.

Неужели прошло столько времени?

Должно быть, я слишком долго не был с кем-то. Это единственное объяснение тому, как эта девушка, чьего имени я еще не знаю, заставляет меня реагировать. Это не может быть она. Эта идея просто смехотворна.

Никогда еще женщина не оказывала на меня такого влияния исключительно из-за своей привлекательности или личного обаяния. Только после того, как я слишком долго с кем-то не общался, обычно из-за того, что отвлекался на другие вещи, — я чувствую, что начинаю нервничать. Нуждающийся. Возбуждающийся по малейшему поводу.

В этот раз прошло всего пару месяцев, но я должен винить в этом себя. Я должен, потому что в противном случае эта хрупкая девушка вцепилась в мою кожу меньше чем за два дня и отказывается уходить.

— Мне все равно удалось сюда подняться. Твоя секретарша читала журнал. — Ее ярко-голубые глаза смотрят на меня, требуя моего внимания, но я все еще вижу, что на ее лице мелькает страх. Что бы ни привело ее сюда, ей что-то очень нужно. Я всегда умел читать людей и вижу, что она держится за свою решимость на волоске.

— И ты здесь не для шантажа, как ты говоришь. Так в чем же дело? Я могу дать тебе пять минут. — На самом деле я могу дать ей гораздо больше, у меня нет ничего особенно срочного в расписании на это утро. Но мне нужно, чтобы она как можно скорее покинула мой кабинет.

Она плотно сжимает губы, словно набираясь смелости, чтобы сказать то, зачем она сюда пришла. И тут слова вырываются у нее, на целую секунду лишив меня покоя.

— Я хочу заключить с тобой ту же сделку, что и с Альфио. Альтьере, — добавляет она, как будто я не знаю, о ком она говорит. — Я здесь, чтобы предложить тебе это.

Проходит секунда, потом другая. На мгновение я теряю дар речи. Я не ожидал этого, я вообще не ожидал, что она придет сюда. И в один ужасный момент мой член запульсировал, мой моральный компас бешено закрутился, и я испытал ужасное искушение сказать ей "да".

— Понятно. — Я опираюсь руками на стол, сохраняя как можно более спокойный вид, в то время как мой член напрягается в передней части брюк при одной только мысли о том, что она может оказаться в моей власти. — Что за сделка у вас с ним была?

Ее губы слегка дрожат.

— Ты не можешь догадаться?

Могу. Абсолютно точно могу.

— Тебе придется сказать это вслух, если ты хочешь, чтобы я хотя бы рассмотрел то, что ты предлагаешь. Сделка должна быть очень четкой. Как бизнесмен, я должен точно знать, что мне предлагают и что я должен дать взамен.

Она кивает, снова тяжело сглатывая. Ее руки сжимаются в кулаки.

— Альфио Альтьере был моим покровителем, — спокойно говорит она, но в ее словах проскальзывает легкая дрожь. — Мы познакомились на вечеринке после балетного спектакля.

— Значит, ты балерина. — Я ничуть не удивлен, что оказался прав.

Она снова кивает.

— Балета Лос-Анджелеса. У меня главная роль в предстоящем шоу. — Насколько я знаю, она говорит мне об этом, чтобы повысить свою ценность для кого-то, кто интересуется искусством, но я слышу нотки гордости в ее голосе — гордости, на которую она имеет полное право.

— Это большое достижение. Но это все равно не отвечает на мой вопрос. Какую сделку ты заключила с Альтьере?

Она вздергивает подбородок, взглядом бросая мне вызов, чтобы я не думал о ней хуже за то, что она собирается сказать.

— Он помогал мне с расходами на проживание — арендой и коммунальными услугами. Он полностью оплачивал сеансы терапии моего брата. И в обмен на это от меня ждали, что я буду у него на поводу. Для его… удовольствия. — Последнее она произносит нерешительно, словно надеясь, что я не стану заставлять ее объяснять дальше.

— Понятно, — пробормотал я. — А были ли какие-то ограничения на это удовольствие?

Она слегка ерзает на своем сиденье.

— Нет, — признается она.

Я должен отдать ей должное за ее честность. Она могла бы легко притвориться, что в их отношениях были ограничения, чтобы установить их для сделки, которую она пытается заключить сейчас. Она могла бы заявить, что он дарил ей большие суммы денег или экстравагантные подарки. То, что, по ее словам, он ей давал, не могло быть столь уж значительным в масштабах всего мира, помощь с арендой и лечением ее брата, по сравнению с тем, что, как я подозреваю, требовал от нее такой человек, как Альфио.

Однако такая честность говорит мне о том, что она в большем отчаянии, и хочет, чтобы я знал. Она рассказала мне правду, потому что не может позволить себе, чтобы я ей отказал.

Что я, конечно же, и сделаю. Конечно, я так и сделаю. Принуждать женщину оказывать мне сексуальные услуги в обмен на предметы первой необходимости, это настолько ниже моего достоинства, что это где-то под грязью, где, по совпадению, находится Альтьере, и где ему самое место. Но боже, если она сидит передо мной и предлагает мне все мои сексуальные желания, какими бы они ни были, это еще не значит, что я что-то сделаю.

— Ты предлагаешь мне секс в обмен на деньги. Ты даже не сказала мне своего имени.

Что-то блеснуло в ее глазах.

— А разве это важно?

Я медленно выдохнул.

— Для меня важно.

— Я… — Ее губы сжимаются, и я задаюсь вопросом, почему она колеблется. — Мила Илени, — говорит она наконец. — Я уже знаю твое.

— Конечно, знаешь. Ты же сама меня нашла.

— И что? — В ее лице и голосе снова появился намек на вызов. — Что скажешь? Я не предлагаю бросить работу. Я буду работать, как и сейчас. Мне просто нужна помощь. Терапия моего брата стоит дорого. Я предложу тебе те же условия, что были у нас с Альфио. Ты мне помощь в расходах на проживание и лечение, а в обмен на это, когда я не в балетной студии или на работе, мое время в твоем распоряжении, если ты этого хочешь. Поступай с ним, как хочешь.

Я ухватился за возможность перевести разговор на другую тему.

— А где ты работаешь? Кроме балета.

Этот проблеск вызова, который снова загорается в ее глазах, заставляя меня думать о ней еще хуже, и подсказывает мне ответ еще до того, как она заговорит.

— В "Бутоне розы". — Вероятно, это не то место, где ты часто бываешь.

Бутон розы. Через мгновение мой член снова напрягся, я представил ее в нижнем белье, крутящуюся вокруг шеста, выставив напоказ большую часть ее стройного, изящного тела. Вслед за всплеском похоти вспыхивает неуместная ревность: при мысли о том, что на нее смотрят полные залы мужчин, мне хочется пойти в клуб и вырвать им всем глаза. Я хочу видеть ее такой, и никто другой.

И у меня нет абсолютно никаких причин или прав так себя чувствовать.

А я мог бы. Если бы принял ее предложение. Я мог бы быть более любезным, чем Альтьере. Я мог бы дать ей достаточно, чтобы она оставила свою работу в клубе. Я мог бы сделать так, чтобы единственными глазами, которые видели ее раздетой и развратной, были мои.

Смогу ли я жить в ладу с собой — это уже другой вопрос.

— Мне не доводилось бывать там, нет. Но я слышал. — Я смотрю на нее, пытаясь понять, что сказать. Если я скажу ей нет, она уйдет скорее всего после того, как попытается убедить меня еще немного, и на этом все закончится. От этой мысли меня охватывает нечто похожее на панику, и я стискиваю зубы, разочарование проникает в меня вместе с вожделением.

— Это не сложная сделка, — мягко говорит она. — Я даже не прошу многого.

Это не так. И это часть проблемы. Она в отчаянии. Если я воспользуюсь этим, я буду не лучше Альтьере. Не так ли?

Мила грациозно встает, прежде чем я успеваю произнести хоть слово. Она скользит по моему столу и останавливается на краю, ее взгляд окидывает меня почти оценивающим взглядом.

— Если хочешь, мы можем начать прямо сейчас, — тихо прошептала она. — Если ты хочешь получить предварительный просмотр того, что получишь взамен.

Она знает, что я на грани того, чтобы сказать ей нет. Я слышу это по ее голосу. Я не знаю, что заставляет меня встать, мой пульс пульсирует в такт с кровью в моем члене, когда я поворачиваюсь к ней лицом.

— Ты хочешь заключить со мной сделку? — Мой голос низкий и хриплый, и я не могу скрыть в нем край похоти. Это невозможно. — Тогда давай посмотрим, сможешь ли ты выполнить то, что предлагаешь. На колени, Мила.

Скажи мне "нет".

Приказ прозвучал жестко, чтобы заставить ее отступить. Заставить ее бежать. Я хочу напугать ее, заставить переосмыслить этот выбор, чтобы она сама ушла. Но вместо этого она смотрит на меня широко раскрытыми голубыми глазами и опускается на колени.

Толчок похоти, прорвавшийся сквозь меня, едва не свалил меня с ног. Я никогда не испытывал ничего подобного. Мой член болезненно твердеет в то мгновение, когда она опускается на пол, ее руки лежат на бедрах, а она терпеливо смотрит на меня. Она — само воплощение покорности, тихая и милая, ее лицо повернуто вверх, когда она ждет следующих указаний. Мой член упирается в ширинку, отчаянно желая освободиться, протиснуться между ее мягких губ и ощутить тепло этого рта, о котором я фантазировал всего две ночи назад.

Да и прошлой ночью тоже, если быть честным с самим собой.

— Открой рот. — Мой голос изменился, перешел в тот регистр, который я использую только с женщинами в определенных сценариях. С женщинами, которым я заплатил, чтобы они разыграли со мной сцену, с теми, кто разделяет некоторые из моих темных желаний или ходит в эксклюзивный клуб, который я посещаю время от времени, когда эти вожделения слишком сильны, чтобы их игнорировать. Когда мне нужно, хотя бы на одну ночь, отпустить часть моего тщательно отточенного самоконтроля.