Жестокое желание

Я должна что-то придумать, и как можно скорее.

Деньги на месте, и я кладу их в сумочку. Не став благодарить его — он этого не заслуживает, — я поспешно выхожу из магазина. Я не смотрю ни на кого на улице, не желая привлекать внимание, и иду к следующей автобусной остановке, где можно сесть на попутку в направлении моей студии.

У меня как раз достаточно времени, чтобы добраться туда. Я откидываюсь на спинку автобусного сиденья, закрываю глаза и стараюсь не вдыхать запахи затхлой обивки, перекусов и теплых тел. Я уже вымоталась, а мой день только начался. Мне еще нужно наверстать пропущенное время, сходить на свою обычную тренировку, а потом успеть на работу этим вечером, чтобы станцевать все заново, на этот раз в совершенно другой атмосфере.

Я знаю, зачем я это делаю. Я знаю, что это того стоит. Но больше всего мне хочется, чтобы все стало немного проще.

Хоть ненадолго.

***

Рашель, одна из моих подруг по кордебалету, уже в студии, когда я пришла. Я переодеваюсь в купальник и трико и сажусь на пол в тренировочном зале, чтобы зашнуровать пуанты. Рашель разминается на барре, и она ярко улыбается мне, когда я вхожу.

— Мила! Ты сегодня рано.

— Мне нужно наверстать время. Аннализа наехала на меня за то, что я пропустила вчерашний день, чтобы отвезти Ники на терапию.

Рашель скорчила гримасу.

— Она найдет предлог, чтобы придраться к кому угодно по любому поводу. Не принимай это на свой счет.

— Я стараюсь этого не делать. — Я оглядываюсь на нее. — А ты что так рано?

Она застонала.

— То же самое, пропущу тренировку. Мне пришлось взять дополнительную смену на работе.

Я далеко не единственная в кордебалете, кому приходится работать на второй работе или решать финансовые проблемы. В балете не очень хорошо платят, даже на таком уровне, даже если у тебя главная роль или, как в случае с Рашель, дублер главной роли. Некоторые девушки, как и Рашель, берут обычную работу, разносят продукты, работают в розничной торговле или официантками. Другие, как я, отбрасывают свою гордость и танцуют в стриптизе. А некоторые — как и я, до недавнего времени — имеют в качестве покровителей богатых мужчин.

— До самого показа все будет только интенсивнее, — продолжает Рашель, наклоняясь вперед и потягиваясь. — Аннализа уже сходит с ума. Она не допустит, чтобы мы вообще пропустили какое-то время. Она такая строгая. — Она откидывается назад, выгибаясь дугой. — Тебе нужно работать сегодня вечером?

Я киваю.

— Как только тренировка закончится, я собираюсь проведать Ники, а потом уйду на работу.

Рашель качает головой.

— Ты не виделась с Альфио в последнее время? Конечно, он должен облегчить тебе жизнь. Она поджимает губы. — Думаю, на следующей вечеринке я буду стараться изо всех сил, чтобы привлечь чье-то внимание. Может, мне даже повезет, и мне попадется один из тех пожилых парней, которым нравится тратить свои деньги на покровительство искусству, но они не могут зайти дальше, поэтому просто смотрят. Или просто хотят, чтобы кто-то провел с ними время.

Я резко выдохнула, заканчивая завязывать пуанты.

— Мы с Альфио больше не встречаемся. — Я не хочу предлагать больше информации, чем эта, поэтому быстро встаю и перехожу на другую сторону барре, чтобы размяться так, чтобы Рашель не видела моего лица. Меньше всего мне хочется говорить ей, что Альфио мертв.

— Что? — Ее изумление ощутимо. — О нет, Мила. Мне так жаль.

— Не стоит. — Я сохраняю нейтральный голос, насколько это возможно. — Он был ужасен. Правда, если ты сможешь обойтись без того, что сделала я, тебе стоит это сделать.

— Но это того стоит, не так ли? — Ее голос смягчается, совсем чуть-чуть. — Возможность сосредоточиться на том, что ты действительно хочешь делать? Не беспокоиться о счетах? И не все они могут быть ужасными…

Я не говорю ей правду: даже то, что Альфио помогал мне, не делало ситуацию легкой. Он просто сделал ее управляемой. Но он также не баловал меня в той степени, в какой некоторые покровители любят баловать своих любимцев-танцоров. Думаю, он наслаждался тем, что я была в его распоряжении, но при этом оказывал услуги в минимально возможном объеме.

— Может быть, кто-то из братьев Кампано будет на следующем гала… — Голос Рашель стал немного мечтательным. — Они всегда покровительствовали балету. Они все такие красивые. Темные волосы, зеленые глаза… Я всегда была неравнодушна к такому сочетанию. Старший, на удивление, кажется немного более спокойным, но от среднего брата веет холодом и запретом. Это даже сексуально. Заставляет задуматься, что бы он сделал, если бы когда-нибудь немного оттаял. А эти итальянские акценты…

Я не сразу понимаю, почему один из них звучит так знакомо. А потом в голове снова всплывает лицо мужчины, стоявшего вчера в коридоре особняка, и сердце на мгновение замирает в груди.

Я опускаю ногу с перекладины и поворачиваюсь к ней лицом.

— Тот человек, которого ты только что описала. Он один из братьев Кампано?

Рашель кивает, переходя в плие.

— Лоренцо Кампано — средний брат. Он не так часто появляется, но до меня дошли слухи, что он стал больше заниматься семейным бизнесом. Я видела его один раз, на одном из гала-представлений после показательных выступлений. Он великолепен. — Ее голос снова приобретает мечтательный оттенок, и я чувствую совершенно необъяснимую вспышку ревности. Я едва знакома с этим мужчиной, не считая того, что вчера оказалась с ним в коридоре, и я даже не совсем уверена, что это один и тот же человек. Но одна только мысль о том, что он держит на руке Рашель, а не меня, что она смотрит на него ласковыми глазами, вызывает во мне прилив горячей ревности, от которой у меня сводит живот.

Но, возможно, я смогу обратить это себе на пользу. Если бы это был он…

Я не знаю, чувствовал ли он то же влечение, что и я. Но, по моему опыту, мужчины все одинаковы. Если я предложу ему себя для его личного удовольствия, в обмен на что-то столь несущественное для него, как деньги… не думаю, что он мне откажет.

Даже если Лоренцо Кампано и человек, с которым я столкнулась в особняке Альфио, не одно и то же лицо, они явно проявили интерес к балету. Может быть, я еще смогу поменять одного покровителя на другого.

Эта мысль не покидает меня на протяжении всей тренировки, крутясь в голове, пока я терплю пронзительные указания Аннализы и ее бесконечное недовольство малейшими ошибками, а после, боль в ногах, когда я разворачиваю их от пуантов. Я думаю об этом во время поездки на автобусе обратно в свою квартиру, успевая забрать Ники с автобусной станции и отвезти его наверх, чтобы он подождал Дарси, а сто пятьдесят долларов с часов все еще занимают мои мысли.

Мне все еще нужно заработать еще триста пятьдесят сегодня вечером в клубе. Это возможно, но в будний вечер это также не гарантировано. Это никогда не гарантируется. Если я получу достаточно частных танцев, я смогу это сделать, но я буду конкурировать с другими танцовщицами за них — танцовщицами с более изящными фигурами, большей грудью и зачастую готовыми сделать больше, чем я в прошлом.

Если ситуация не изменится, мне, возможно, придется преодолеть и эти сомнения. Мысль о том, чтобы подрочить захудалым мужикам или приставать к ним, пока они не придут в заднюю комнату клуба за дополнительные тридцать или пятьдесят долларов, вызывает у меня то же чувство, что и сегодня утром, когда хозяин сделал мне предложение.

Но все будет гораздо хуже, если нас с Ники выгонят. Мы уйдем с терапии, и весь его прогресс исчезнет. Мне придется начинать все с нуля, и подъем будет намного труднее, чем сейчас.

Я прикусываю губу и смотрю на телефон. Сейчас четыре часа дня. Вряд ли у таких людей, как Лоренцо Кампано, есть рабочее время, и придется поискать, где находится его офис — если у него вообще есть офис. Насколько я могу судить, он "работает" в пентхаусе, а девушки в нижнем белье кормят его виноградом, или что-то в этом роде.

Я пойду к нему завтра, говорю я себе, хватая толстовку и накидывая ее поверх футболки, готовясь к предстоящей ночи. Дарси будет здесь с минуты на минуту, и мне нужно все время, которое я могу получить в клубе сегодня вечером. Если я найду его прямо сейчас, а Лоренцо окажется не тем человеком, за которого я его принимаю, или он вообще откажет мне, я останусь без вариантов.

Я должна заработать оставшиеся деньги сегодня вечером. Завтра я попытаюсь найти Лоренцо и предложу ему ту же сделку, что и Альфио.

Одна нога впереди другой. И все это время я должна надеяться, что не споткнусь и не упаду.

6

ЛОРЕНЦО

Чем ближе к моему тридцатилетию, тем больше я думаю, что, скорее всего, в моей жизни уже не осталось шансов на сюрпризы.

На следующее утро, сидя в своем кабинете и просматривая баланс одного из наших более легальных предприятий, я понимаю, что ошибался.

Мало что удивляло меня так сильно в жизни, как открывающаяся дверь моего кабинета и заходящая внутрь белокурая девушка из особняка Альтьере.

Мне требуется мгновение, чтобы полностью осознать ее присутствие, что она действительно здесь. На краткий миг я думаю, что это очередная моя фантазия, которую я разыграл в неподходящий момент. Но она стоит, моргая, словно не совсем понимая, как оказалась здесь, и я понимаю, что мне это не кажется.

Совсем наоборот.

Она так же прекрасна при свете дня, как и в темном зале особняка Альтьере. Даже больше. Ее кожа бледная и прозрачная, молочного цвета с розовым оттенком, как тонкий фарфор. Ее светлые волосы гладко зачесаны от лица и стянуты в балетный пучок на затылке, и я думаю, не танцовщица ли она на самом деле. Это объяснило бы ее миниатюрную, тонкую фигуру и грациозность движений, даже когда она торопится.

Желание завязывается тугим узлом в моем животе, и мой член дергается, пока я смотрю на нее. И так же быстро беспокойство с оттенком гнева поднимается ему навстречу.

— Я же сказал тебе держаться подальше. — Я остаюсь на своем месте, сидя за столом, и не приглашаю ее пройти дальше в комнату. — Я предупреждал тебя, что ты не должна искать информацию обо мне или о том, что случилось с Альфио Альтьере.

Она тяжело сглатывает. Мой взгляд мгновенно переключается на движение ее горла, и мой член набухает. В голове всплывает фантазия о том, как она стоит на коленях, а ее полные розовые губы обхватывают головку моего члена.

Мой член дергается, упираясь в бедро, и я стискиваю зубы. Я человек самоконтроля, и всегда им был. Я не склонен к неуместным желаниям или неспособности контролировать свои. И все же я здесь, с быстро растущей эрекцией на женщину, от которой должен быть в ярости, не представляя всех тех вещей, которые я хочу, чтобы она сделала своим языком.

— Я не… — Она переводит дыхание, и я вижу, как она вытягивает руки перед собой. Она нервничает, и это отражается от нее волнами.

— Я здесь не из-за этого.

— Ты здесь не из-за Альтьере. — Неверие в моем голосе ощутимо. Я ни на секунду не сомневаюсь, что она говорит правду. — Ты здесь не для того, чтобы, например, шантажировать меня?