Соври мне красиво

Я фыркаю, расслышав в ее тоне расстройство.

— На прошлой неделе мы проголосовали, и уже есть результаты! Отныне вместо «Индейцев Сойер-Пойнта» мы называемся… — она замолкает, и на фоне звучит негромкая барабанная дробь, — «Тиграми Сойер-Пойнта»!

Одна половина класса стонет, а другая аплодирует. С воплем «бу-у-у» кто-то бросает скомканную бумажку. Я же просто радуюсь, что мы наконец-то перестали оскорблять целую группу коренного населения в угоду нашим дурацким традициям.

— Растяжку на входе, а также эмблему на полу в спортзале заменят в ближайшие несколько недель, а пока мы делаем все эти изменения, просим всех проявить терпение. Окей, теперь перейдем к следующей новости от тренера Дженсена и меня. На следующей неделе с трех тридцати до пяти в спортзале будет проходить просмотр в команду по волейболу. За дополнительной информацией обращаться в кабинет тренера.

Да я лучше выковыряю себе глаза чайной ложкой.

Какая-то часть меня жаждет хотя бы крупицы нормальности. Я действительно хороша в волейболе: это что-то привычное, что-то, что я люблю. Но другая, большая моя часть не хочет иметь ничего общего со всем, что с этим связано.

Окинув окружающих взглядом и убедившись, что никто не обращает на меня внимания, я достаю дневник с ручкой, а потом, опустив голову и спрятавшись, как за ширмой, за волосами, начинаю писать, не слушая прочие объявления.

Когда я замечаю прикрепленный к шкафчику листок бумаги, у меня в животе разворачивается страх. Зря я решила, что смогу сойти с их радаров. Подойдя к шкафчику, я читаю, что там написано.

Что общего у Шэйн Куртленд и тараканов?

Я срываю бумажку и переворачиваю ее, ожидая увидеть обидное продолжение, но на другой стороне ничего нет. За спиной раздаются смешки, и, повернувшись, я вижу Тейлор и Алексис, которые, посмеиваясь, наблюдают за мной.

— Неплохо, — бесстрастно произношу я и, скомкав листок, бросаю его на пол. Они теряют хватку. Раньше их подлянки были более остроумными, теперь же смахивают на детский лепет. Я поворачиваю замок, вводя комбинацию цифр, и, когда открываю дверцу, из моего горла вырывается душераздирающий вопль.

Отшатнувшись назад, я врезаюсь в кого-то, а из моего шкафчика начинают расползаться и падать на пол огромные тараканы. Вся дрожа, я смотрю, как они ползают по моим вещам, которых не особенно много. Запасная кофта, батончик мюсли, бальзам для губ. Все это придется выкинуть.

Мое внимание привлекает вторая записка, которая висит внутри шкафчика.

Ответ: и от Шэйн, и от тараканов невозможно избавиться.

Я разворачиваюсь к Тейлор, но ее глазах стоит ужас. Она явно не ожидала того, что только что произошло. Она бы даже не приблизилась к тараканам. В таком случае, кто это сделал? Замок цел, шкафчик, вроде бы, тоже.

Тайер.

Он единственный, кто, кроме Вален, знал мой пароль. Та же комбинация из трех цифр, которую я использую в каждом пароле и на каждом замке. Но почему? Зачем ему отвлекаться от своих привычных делишек, чтобы поиздеваться надо мной в школе? Он даже больше не ходит сюда. Неужели он действительно так жаждет моего отъезда?

— Черт, Шэйн. Больше не оставляй еду в шкафчике, — слышу я голос Холдена около уха. — От нее заводятся насекомые.

О. Значит, теперь грязную работу за Тайера делает брат. На кончике языка вертится едкий ответ, но я решаю оставить его при себе и удостаиваю парня лишь разгневанным взглядом. Они ждут, что я расплачусь и сбегу. Они ждут моей реакции. И я не собираюсь оправдывать их ожидания.

— Кто это сделал? — К нам подбегает мистер Бини, учитель естествознания. В руках у него нечто похожее на стеклянный аквариум. Он опускается на колени и начинает голыми руками собирать насекомых. — Это же мадагаскарский шипящий таракан, домашний питомец, а не вредитель.

Мистер Бини держит тараканов у себя в кабинете, и когда я была у него на уроках, то даже смотреть в их сторону боялась.

— Мне все равно, кто они. Просто уберите их из моего шкафчика. — Живот скручивает, и мой рот кривится от отвращения, пока я смотрю, как учитель собирает насекомых.

— Теперь ты понимаешь, что чувствуем мы, — язвительно произносит Тейлор. У Алексис хватает порядочности казаться раскаивающейся, но остальная часть их шайки ведет себя так, словно ничего смешнее они в жизни не слышали.

В голове что-то щелкает, и я понимаю, что мое поведение и действия должны измениться. Вести себя тише воды, ниже травы? Не прокатило. Более того, лишь усугубило ситуацию. Такие люди, как Тейлор, Тайер и Холден чувствуют слабину за километр.

— Спасибо, — говорю я, наслаждаясь недоумением и изумлением на физиономии Тейлор. — Ты только что очень облегчила мою жизнь.

— Рада стараться, — отвечает она и отводит глаза, не зная, как реагировать дальше.

Я ухожу прямиком в спортивный корпус, оставив мистера Бини копошиться со своими питомцами. К черту Тейлор и Алексис. К черту Холдена и Тайера. С этого момента я больше не буду им позволять влиять на мои решения. И начну я с того, что поговорю с тренером о возвращении в волейбольную команду.

— Ты же прикалываешься, да? — выпаливает Тейлор, когда я захожу в зал, одетая в топик и шорты. Впервые с момента пирсинга я надела спортивный лифчик, и мне, как ни странно, не больно.

— Не-а, — небрежно отвечаю я, затягивая конский хвост. — Так здорово снова вернуться.

На самом деле это и здорово, и пугающе одновременно, но я не собираюсь сдаваться. На прошлой неделе я поговорила с тренером, и он, приняв во внимание причины моего прошлогоднего отсутствия, с радостью согласился, чтобы я вернулась в команду. Конечно, формальности ради, мне нужно было прийти на просмотр, но мы оба знали, что я справлюсь с ним на отлично.

Тейлор подходит ближе, вторгаясь в мое личное пространство.

— Если ты думаешь, будто, вернувшись, сможешь занять мое капитанское место, то я вынуждена тебя огорчить.

— Надо же, я и не знала, что капитан на этот год уже выбран, — осаждаю ее я. На самом деле я даже не задумывалась об этом, но ей необязательно это знать.

Тейлор не успевает ответить, потому что по залу гулко разносится голос тренера.

— Итак, леди. — Он хлопает в ладоши, привлекая наше внимание. — Во-первых, мне очень приятно видеть здесь как новые, так и уже хорошо знакомые лица. Для начала мы проведем разминку и пробежим несколько кругов, после чего вы разделитесь по двое и потренируете передачи. Далее мы посмотрим, что вы умеете в нападении, подачах, сейвах и пасах. В ближайшие дни мы перейдем к тренировочным играм, чтобы оценить, насколько вы быстрые и умеете ли работать в команде. Все понятно?

Я киваю в знак согласия, и еще несколько девушек издают одобрительный вопль.

— Тейлор, проведешь разминку?

— С удовольствием, — отвечает Тейлор и, ухмыльнувшись мне, отходит.

Следующие полтора часа проходят на удивление быстро, и прежде чем я успеваю это осознать, тренер уже дует в свисток и прощается с нами до завтрашнего дня. Я хватаю с трибун рюкзак и спешу на парковку, чтобы не нарваться на еще одну стычку с Тейлор. Я вспотела, устала и, как оказалось, нахожусь далеко не в своей лучшей форме. Все, чего мне сейчас хочется, — это вернуться домой и принять душ.

Когда я приезжаю домой, на улице уже стемнело, подъездная дорожка пустует, а значит мамы нет. Снова. Я открываю дверь, захожу внутрь и включаю свет. Направляюсь прямиком в свою комнату, сбрасываю рюкзак на кровать, потом разуваюсь. Стянув футболку, я поворачиваюсь, чтобы бросить ее в бельевую корзину, но внезапно замираю, заметив стоящего по другую сторону кровати Тайера. Футболка приземляется совсем не туда, куда должна была.

— Какого хрена? — шиплю я, прикрыв грудь руками. — Что ты здесь делаешь?

Я тянусь рукой за спину и включаю свет. Тайер действительно здесь, его руки скрещены на груди, а на дурацком прекрасном лице застыло равнодушное выражение.

— Верни его, — переходит он сразу к делу.

— Вернуть что? — Я непонимающе хмурюсь.

Он огибает кровать и протягивает ладонь.

— Ключ от амбара.

Мое сердце пропускает удар.

— Я знаю, что ты была там. — Он подходит ближе, и я мысленно ругаю себя за то, что непроизвольно оступаю назад.

— Моя мама скоро вернется.

Он в тот же миг фыркает.

— Думаешь, меня это волнует?

— Да что с тобой? — не удержавшись, спрашиваю я. Его темные глаза сужаются, на идеальных чертах лица разыгрывается буря.

— Не прикидывайся тупой, Шэйн. Тебе не идет.

Я всматриваюсь в его печальные глаз, и часть моего сердца разбивается вдребезги.

— Если бы я только могла изменить прошлое…

В одно мгновение Тайер оказывается передо мной, меня отбрасывает к двери, и его руки по обе стороны от моей головы заключают меня будто в ловушку.

— Не надо, — предупреждает он, и его голос сочится ядом. — Тебя не должно здесь быть, мать твою.

— Но где еще мне быть? — шепчу я, моя грудь вздымается от страха и волнения от его близости. Он изменился. Стал непредсказуемым. Но физически он все еще ощущается, как прежний Тайер, выглядит, как прежний он. И мое тело не подчиняется мозгу, потому что все еще трепещет от его присутствия.

Его взгляд, скользнув вниз, задерживается на моем спортивном лифчике.

— Что это у нас здесь? — Он проводит подушечкой большого пальца по тонкой ткани, касаясь соска, и я вздрагиваю. — Ты действительно это сделала.

— Их еще нельзя трогать.

Он приподнимает бровь на слове «еще», и я спешу поправить себя.

— Тебе вообще запрещено их касаться.

— Расслабься, — говорит он, прежде чем я успеваю снова исправиться. Потом отталкивается от стены и отстраняется от меня. — Ты последний человек, к которому я хочу прикоснуться.

Я еле сдерживаюсь, чтобы не скривиться от его слов. Прежняя версия Тайера, конечно, не напоминала мальчика-скаута, но теперь… Его новая версия — холодная, жестокая и совсем не похожа на того парня, в которого я влюбилась в амбаре.

— Убирайся, — отвечаю я, стараясь говорить спокойно. — Сейчас же.

— Отдай ключ, и я сразу уйду.

Я подумываю о том, чтобы отдать его, ведь тогда Тайер уйдет, но сама мысль о том, что я больше не смогу прийти в то единственное место, которое ощущается как дом…

— Я обронила его.

— Чушь собачья.

— Это ты виноват, — выпаливаю в ответ. — Возможно, если бы за мной не гнались, я бы его не потеряла.

Тайер стискивает челюсти.

— Держись от нас подальше, Шэйн. От амбара, от Холдена и от меня.

Я хочу спросить его еще раз, почему он так поступает. Почему ведет себя так, будто я сделала что-то плохое, хотя я только и делала, что поддерживала его. Но гордость мне не позволяет. Я не буду умолять его об ответах. Я не буду умолять его подумать обо мне.

— Но сейчас именно ты находишься в моем доме, — напоминаю я.

— Все такая же дерзкая… — бормочет Тайер, и его взгляд опускается на мои губы. — Но твоего брата больше нет рядом, чтобы прийти на помощь, верно?