Соври мне красиво

— Я все! — восклицает Вален, появившись за нашими спинами.

Тайер отстраняется от меня, а Холден наблюдает за нами с дивана у дальней стены. Вален, которая не в курсе нашего диалога, складывает руки под подбородком и театрально взмахивает ресницами.

— Как тебе?

— Быстро тебе сделали, — говорю я и подхожу ближе, чтобы рассмотреть маленький камушек, появившийся в ее слегка покрасневшей ноздре, в то время как сердце бешено грохочет в груди. — Это самое милое, что я когда-либо видела.

— Мне очень нравится, — провозглашает она, рассматривая себя в огромное зеркало.

— Выглядит неплохо, — подает голос Холден, и в его тоне слышится одобрение.

— Сгинь.

— После тебя.

Дверь распахивается, и в салон заглядывает Кристиан.

— Пора ехать.

— Наслаждайся своим колечком в пупке, — насмехается надо мной Тайер, и они с братом выходят за дверь.

Козел.

Я разворачиваюсь и замечаю на стеклянной стойке два альбома в кожаном переплете: на одном серебристым написано «Татуировки», а на другом — «Пирсинг». Я листаю второй, рассматривая различные варианты пирсинга на лице, но через три страницы останавливаюсь, не в силах отвести взгляд.

Я всегда считала, что это красиво, но сделать такое себе… Об этом у меня даже мысли не возникало, но теперь эта идея по какой-то причине крепко засела у меня в голове. С той самой секунды, когда я увидела те украшения на витрине. Я хочу это сделать. И сделаю. Что-то достаточно дерзкое и бунтарское, но не настолько постоянное, как тату. И я не могу отрицать, что есть нечто особенно привлекательное в осознании того факта, что без моего разрешения это никто не увидит.

Нейт, встав за стойку, спрашивает, на чем я остановила свой выбор, и я указываю пальцем на то, что мне понравилось.

— Но ты же хотела другое, — усмехается Нейт. — Украшения для пупка здесь, — говорит он, постукивая татуированным пальцем по стеклу.

— Я знаю. Мне нужны эти.

Его взгляд подскакивает к моим глазам.

— Они для сос…

— Знаю. — Я многозначительно округляю глаза.

Нейт откашливается, но быстро возвращается в профессиональное русло и достает подставку с украшениями-штангами.

— Пойдем в кабинет и обсудим все поподробнее.

Я киваю, и он уводит меня в ярко освещенную, стерильную комнату со стулом, которое напоминает кресло у гинеколога.

— Присаживайся, — произносит он, закрывая дверь.

Я сажусь в кресло, и мое сердце начинает биться в два раза быстрее. Нейт замечает, как в попытке унять дрожь, я зажимаю руки между коленок.

— Ты точно уверена? — приподняв бровь, спрашивает он. — Достаточно жестко для первого раза.

Хорошие девочки не прокалывают соски — звучит в голове голос Тайера. Разве это не слишком банально, что подросток-бунтарь хочет сделать прокол в кое-каком странном месте? Возможно. Неужели я правда решусь?

Я судорожно сглатываю и отрывисто киваю.

— Да. Давай сделаем это.

Его губы растягиваются в улыбке, и по какой-то причине именно эта улыбка заставляет меня осознать, что сейчас этот парень окажется лицом к лицу с моими сосками. Нейт садится в кресло на колесиках и подкатывает ко мне, держа украшения на подносе.

— Но нам стоит поторопиться, пока я не успела себя отговорить.

Он усмехается и тянется за столиком на колесах, ставит сверху поднос и снова переводит внимание на меня.

— Приподнимешь футболку? Лифчик тоже придется снять.

Я киваю и делаю глубокий вдох. Потом стягиваю футболку, спускаю лямки бюстгальтера и расстегиваю его, позволив упасть себе на колени. Соски болезненно напрягаются, будто догадываются о том, что их ждет.

— У тебя отличные соски, — замечает Нейт.

— Эм. — Я даже не знаю, что на это ответить.

— Для пирсинга, — поправляется он. — Пропорциональные и не впалые, поэтому они выглядят замечательно.

— Окей.

Он наклоняется ближе, изучая меня, и я прикладываю все силы, чтобы не ерзать, когда он пальцами тянет за болезненно возбужденный кончик.

— Думаю, поработаем с четырнадцатым размером, поскольку он небольшой. Сначала поносишь штангу, а когда заживет, сможешь сменить украшение.

— И как долго все будет заживать?

Нейт дергает плечом.

— Трудно сказать. Что касается боли, то хуже всего будет сегодня вечером, а в следующие пару недель соски будут слишком чувствительные. В ближайшие четыре-шесть месяцев никаких развлечений. — Он показывает в воздухе кавычки.

Вау, это даже дольше, чем я предполагала. Но на мое решение это никак не влияет.

— Готова?

— Ага.

Нейт встает и отходит к небольшому столику у противоположной стены. Покопавшись там, он возвращается в перчатках и с белой салфеткой.

— Стерилизация, — объясняет он. — Будет немного холодно.

Он протирает мою правую грудь, и по телу пробегает дрожь. Он повторяет процедуру с другой стороны и снова уходит к столику. Когда он возвращается, я замечаю в его руках металлический инструмент, и мои глаза округляются.

— Расслабься, это всего лишь зажим. Ты из тех девушек, которым надо объяснять все поэтапно? Или из «пожалуйста-сделайте-это-как-можно-быстрее»?

— Определенно последнее. Просто предупреди меня, когда начнешь.

— Договорились.

Положив зажим на поднос, он достает из кармана фиолетовый фломастер и зубами сдергивает колпачок. Потом, сосредоточенно хмурясь, наклоняется, чтобы лучше видеть. Он настолько близко, что я чувствую его дыхание на коже, пока он кончиком пальца трогает сосок. Нейт рисует маленькую точку с одной его стороны и вторую с другой. Повторяет эти действия на другой груди, а затем отстраняется и проверяет.

— Посмотри, симметрично? — спрашивает он и дает мне зеркало.

Я кидаю быстрый взгляд на свое отражение, но мне неловко смотреть на свою обнаженную грудь, что странно, ведь я все это время сижу перед мастером полуголая.

— Угу.

— Тогда ложись.

Я слушаюсь и прижимаю ладони к глазам, когда моя спина касается поверхности кресла. Слышу, как Нейт суетится вокруг, а затем ощущаю прикосновение холодного металла к коже.

— Это зажим, — объясняет он. Я чувствую, что мой сосок сдавили, но это совсем не больно. Просто неприятно. — Хорошо, а теперь сделай глубокий вдох, Шэйн, — советует он ровным, спокойным голосом, но это не помогает.

Я делаю вдох, до упора наполняя легкие воздухом, а потом чувствую резкую, обжигающую боль. Я вздрагиваю, еще крепче зажмуривая глаза, и цепляюсь за кожаное сидение.

— Молодец, — хвалит мастер. — Игла прошла. Осталось лишь продеть штангу.

— Не произноси слово игла, — умудряюсь я выдавить подобие шутки. Мне кажется, что меня сейчас стошнит. Все тело сотрясает мелкая дрожь.

— Осталось потерпеть еще раз.

Он проделывает те же манипуляции с другой стороны, и, видимо, от того, что я уже знаю, что меня ждет, в этот раз боль сильнее. Она острая, но, слава богу, кратковременная. И как только она затихает, ей на смену приходит тупая, пульсирующая и ноющая боль.

— Дыши, — командует Нейт. Я даже не догадывалась, что задержала дыхание. Я концентрируюсь на глубоких и медленных вдохах, стараясь не обращать внимания на его действия. По-моему он закручивает шарик на штанге.

— Готово, — говорит Нейт и помогает мне сесть, одной рукой удерживая меня, а другую положив между моих лопаток. Я смотрю вниз, чтобы оценить масштаб катастрофы, но приятно удивляюсь увиденному. На каждом соске небольшая серебристая штанга, нет ни капли крови.

— Как же круто выглядит, — воодушевленно говорю я. Поверить не могу, что я сделала это.

— Это точно, — соглашается Нейт и откашливается. Он наклоняется, чтобы поправить украшения, и мой живот завязывается узлом, потому что это ощущается слишком неприятно.

— Совсем нет крови, — удивленно озвучиваю свои мысли.

— Чуть позже она может появиться. Я дам инструкции по уходу, но прямо сейчас предупреждаю: если ты моешься с мочалкой, то настоятельно советую сделать себе одолжение и выбросить ее.

— Хорошо…

— Нет ничего ужаснее, чем забыть о свежем пирсинге и зацепить его этой дрянью. Поверь мне.

— Да уж. — Я спрыгиваю на пол и тянусь за упавшими вещами.

— И еще советую неделю-другую не носить лифчик.

Пару недель походить в школу без лифчика? Конечно. Это же совсем не странно.

Я натягиваю на голое тело футболку и морщусь, когда груди касается ткань. Нейт снова рассказывает о том, как долго и часто обрабатывать пирсинг и сколько времени избегать различных… активностей. После этого мы возвращаемся в лобби, лифчик свисает из заднего кармана моих штанов.

Вален вскакивает с дивана и спешит ко мне.

— Ты пробыла там целую вечность. Дай посмотреть!

Прежде чем я успеваю остановить ее, она приподнимает мою футболку, оголяя живот.

— Ах ты, маленькая засранка! — восклицает она и смеется. — Я так и знала, что ты соскочишь.

Я поправляю футболку и ухожу к кассе. Нам нужно расплатиться, так что шоу окончено.

— Пятьдесят с тебя. — Нейт указывает на Вален, и подруга лезет в бумажник. Потом говорит мне: — Обычно за каждый берут по сорок пять, но в честь дня рождения я сделаю тебе скидку. Пятьдесят баксов, и мы в расчете.

— Подожди. — Вален вскидывает голову. — Ты сделала два прокола? Где? — Она окидывает всю меня взглядом.

— Там, где никто не увидит, — дразню я, многозначительно округляя глаза. Я даю Нейту пятьдесят баксов и двадцатку чаевых… что для меня далеко не мелочь, но это меньшее, чем я обязана ему, учитывая нашу договорную стоимость. — Еще раз спасибо, — говорю я Нейту, сменив тему разговора, после чего иду к выходу.

Когда мы наконец оказываемся на улице, я облегченно выдыхаю, потому что тех машин больше нет. Вален трусцой бежит к «мерседесу» и запрыгивает внутрь. Я на такие подвиги не способна, так что иду медленно и размеренно. И вижу, как у Вален раскрывается рот.

— Вот же бунтарка, — хохочет она, когда я открываю пассажирскую дверь. — Сейчас же показывай.

Я сажусь и закрываю дверь, после чего поворачиваюсь к подруге. Ухватившись за край футболки, быстро приподнимаю ее.

— Черт возьми, это идеально, — визжит она. Я опускаю футболку и сажусь нормально. — Это очень больно?

— Очень, — соглашаюсь я. — Но совсем не долго. А у тебя как?

Она поворачивает зеркало заднего вида и рассматривает свой нос.

— На удивление не больно. Я лишь слегка прослезилась, но на этом все.

Вален заводит машину и выезжает с парковки. По дороге домой мы еще немного болтаем, но мои мысли снова и снова возвращаются к Тайеру и к тому, насколько сильно он изменился. Он даже не поздравил меня с днем рождения. С учетом всех обстоятельств это не особенно важно, но все равно это лишний раз доказало, что моя жизнь совершила крутой поворот. В прошлом году у меня были Дэнни, Тайер и Холден. У меня был Грей. Сейчас ни одного из них рядом нет.

Машина замедляется, что прерывает ход моих мыслей. Когда я поднимаю глаза, то вижу, что мы подъехали к дому Вален, а не к моему. Я бросаю на нее вопросительный взгляд.