Соври мне красиво

Можно сказать, что Грей вырастил меня в одиночку, потому что мама постоянно была в рабочих разъездах. Он был моим братом, лучшим другом и подобием отца. Но по большей части я считала себя самостоятельным человеком. Я хорошо училась и старалась следовать общепринятым правилам. Кроме тех случаев, когда это касалось Тайера. Он пробуждает во мне все самое порочное, рядом с ним я не могу мыслить ясно. Ни тогда, ни тем более сейчас. Он сделал меня безрассудной, и мне это нравится.

Никто и предположить не мог, что мы влюбимся друг в друга. Он был плохим парнем. Одиночкой. Непредсказуемым. А я была просто… Шэйн. Младшей сестренкой Грея. Но он знал настоящую меня, и мне казалось, что я знаю его.

— А может, теперь это ты защищаешь его, — задумчиво говорит Тайер.

Что?

— От чего Грейсона нужно защищать? — спрашиваю недоуменно. Грей, Дэнни и Тайер были очень близки, будучи самыми старшими, но когда погиб Дэнни, они превратились в подобие Монтекки и Капулетти.

Прежде чем он успевает ответить, я слышу звук открывающейся двери, а через секунду — цокот маминых каблуков. С широко распахнутыми глазами я поворачиваюсь к Тайеру. Если он нервничает, то умело это скрывает. Мало того, он выглядит раздраженным от того, что нас прервали. Я же, одетая лишь в спортивный лифчик и шорты, могу думать только о том, как странно все будет выглядеть со стороны.

— Шэйн? — зовет мама. — Как прошла твоя трени…

Она распахивает дверь в мою комнату и застывает на месте, когда замечает Тайера. Мама бросает на меня вопросительный взгляд, после чего снова смотрит на мрачного парня, стоящего в моей комнате.

— Тайер, — удивленно произносит она, поднося руку к груди и теребя ожерелье тонкими пальцами.

— Елена. — Он не утруждает себя тем, чтобы скрыть презрение в голосе или в выражении на лице. Мама с опаской косится на него, никто не произносит ни слова. Моя мама никогда не была любимым человеком братьев Эймс, учитывая статус их отца и его склонность приводить домой золотоискательниц, так что между ними нет никаких теплых чувств. Но сейчас все кажется иначе, и я не могу понять, почему.

— Тайер подвез меня после тренировки. — Ложь с легкостью срывается с моего языка, и я чувствую, как напрягается Тайер. Я даже не увидела его машины на улице, но если мама и понимает, что я обманываю, то решает не уличать меня публично во лжи.

— Как мило. — Ее тон вежливый, но губы недоверчиво сжаты.

— Вы же меня знаете. Всегда готов протянуть вашей дочери руку помощи. — Тайер подмигивает мне.

Мое лицо пылает от смеси гнева и смущения, смысл его слов предельно понятен, и парень ухмыляется, прекрасно осознавая, какое воспоминание только что всплыло в моей голове.

— Я думала, ты живешь в Амхерсте. — Это звучит как обвинение.

— Он уже собирался уходить. — Я встаю между ними, не давая Тайеру возможности что-то ответить. Внезапно комната начинает казаться слишком переполненной. Они следуют за мной через весь дом, не утруждаясь перекинуться даже парой слов. Мама остается ждать меня на кухне, а я провожаю Тайера к выходу. Распахнув дверь, я жестом прошу, чтобы он уходил. Его взгляд устремляется в сторону кухни: он знает, что мама может нас слышать.

— Скоро увидимся.

Я знаю, что это не простое дружеское прощание.

Это угроза.

К счастью, следующая неделя проходит без приключений… во всяком случае, если говорить о братьях Эймс. Тейлор продолжает подкалывать меня на тренировках, но если Тайер и Холден кажутся большими голодными волками, то Тейлор и Алексис больше походят на мошкару. Они назойливые, но безобидные. Последний день просмотра был в пятницу, и уже сегодня днем в спортзале вывесят результаты.

— Почему ты нервничаешь? — удивляется Вален, поднося ложку с йогуртом ко рту. — Ты же прекрасно знаешь, что у тебя все получилось.

— Я вовсе не нервничаю.

Подруга посылает мне выразительный взгляд, и я закатываю глаза, прекращая свой спектакль одного актера.

— Прошло много времени, и я подрастеряла былую форму. Что, если меня отправят в младшую команду?

— Вот ужас-то будет! — Она притворно ахает и округляет глаза.

— Ой, заткнись. — Правда заключается в том, что я боюсь не того, что не попаду в команду. Я боюсь снова начать играть. И точка.

— Пойдем. — Она встает, выбрасывает упаковку от йогурта в мусорку и тянет меня за локоть.

— Что ты делаешь?

— Сейчас мы вместе пойдем и убедимся, что тебя взяли в команду.

— Мы ведь даже не знаем, составлен ли уже список.

Вален указывает подбородком в сторону коридора, где я замечаю спешащих в спортзал Тейлор, Алексис и их подругу Эддисон.

— Готова поспорить, что они знают.

— Ладно.

Когда мы входим в спортзал, то видим, что на баскетбольной площадке играют ребята, у которых нет перерыва, а возле вывешенного в углу листка бумаги столпилась группа волейболисток. Пока я шагаю в их сторону, баскетбольный мяч неожиданно вылетает за пределы поля и, отскочив, останавливается возле моих ног. Нас замечает Эйден и трусцой подбегает ближе. С той ночи, когда он подвез меня, мы с ним периодически пересекались, но перекидывались лишь парой слов. Я решила, что это была разовая акция.

— Привет, — говорит он, останавливаясь перед нами. Я наклоняюсь, поднимаю мяч и передаю его парню. — Нам нужно снова потусоваться вместе.

Я недоверчиво приподнимаю бровь.

— А Холден в курсе, что ты общаешься со мной?

Он наклоняется ближе ко мне, будто собираясь поведать секрет.

— Что бы ты там ни думала, время от времени я могу принимать за себя решения сам.

Засомневавшись, я прикусываю губу. Он один из них. И, если честно, то в глубине души я еще испытываю ошибочное чувство преданности к Тайеру, хотя он предельно ясно дал мне понять, что не хочет иметь со мной ничего общего. Но было бы неплохо завести еще одного друга.

— Хорошо, я согласна на дружбу, — отвечаю я, чтобы не возникло никаких недоразумений. Очевидно, Эйден не ожидал такого ответа, потому что его брови взлетают, а рука накрывает растянувшиеся в улыбке губы.

— Черт возьми, Шэйн, ты вот так сразу собираешься меня зафрендзонить?

Я смеюсь, не зная, что на это ответить.

— Расслабься, я прикалываюсь над тобой. Честное скаутское, — клянется он, приложив ладонь к груди. — Друзья так друзья.

Он протягивает мне телефон, и я забиваю свое имя в контакты.

К нам приближаются Тейлор, Алексис и Эддисон.

— Хорошие новости, Шэйн, тебя взяли в команду, — провозглашает Тейлор своим стервозным тоном. — Теперь ты наконец-то сможешь поработать над своей огромной задницей, которую отрастила за год.

Я закусываю губу, закатываю глаза и едва ли не теряю все свое самообладание, когда она шлепает меня по попе и удаляется.

— А мне кажется, что у тебя просто феноменальная попка, — ухмыляется Эйден, и его взгляд блуждает по моему телу. Я пытаюсь улыбнуться, но эта улыбка кажется слишком неестественной. Какая же Тейлор сучка.

— Это точно, — кивает Вален. — Люди платят приличные деньги, чтобы сделать себе такую же задницу, как у тебя.

— Эйден! — кричит кто-то, вскидывая от нетерпения руки. Я возвращаю парню телефон, и, когда он его забирает, его пальцы касаются моих.

— Я напишу тебе позже. — Он убегает и возвращается к игре.

Теперь мне кажется, что у Холдена не такое уж и сильное влияние, как я считала ранее.

— Ты же понимаешь, что Тейлор просто ревнует из-за того, что ты перетягиваешь внимание на себя?

— Честно говоря, мне наплевать, что она там думает. — Я не позволю словам Тейлор задеть меня. Ведь она готова сделать что угодно, лишь бы я начала сомневаться в себе.

Мы останавливаемся возле прикрепленных к стене двух листов бумаги. Пробравшись сквозь толпу девушек, я подхожу к напечатанному списку и пальцем веду по именам, пока не нахожу свое.

— Удивительно, — говорит Вален, выглядя при этом абсолютно не удивленной. — Никогда бы не подумала, что вернут бывшего капитана команды.

— Рад твоему возвращению, Шэйн, — слышу позади голос и, развернувшись, вижу тренера Дженсена. Он по-дружески сжимает мое плечо.

— Спасибо, тренер. — Я улыбаюсь — на сей раз не вымученно. Впервые с прошлого года меня переполняет самое настоящее приятное предвкушение. Не могу не добавить, что это наконец-то успокоит мою маму.

— Тренировки начнутся на следующей неделе. До встречи.

Я киваю, и тренер уходит.

— У нас есть еще несколько минут до конца перерыва, — информирует меня Вален. — Хочешь сходить за кофе?

— Я пас. Мне нужно кое-что сделать.

— Звучит загадочно. — Подруга прищуривает глаза.

— Ничего загадочного, просто нужно встретиться с дамочкой из администрации, которая ко мне прицепилась.

Я иду в кабинет мисс Томас, предварительно взяв из нового шкафчика свой дневник. Я попросила сменить старый шкафчик на новый. Ни за что на свете не прикоснусь к тому тараканьему логову. Дверь мисс Томас приоткрыта, она разговаривает по телефону, зажав его между ухом и плечом, а когда замечает меня, то машет рукой, чтобы я заходила. Я проскальзываю внутрь и прикрываю дверь. Мисс Томас жестом просит садиться, и я опускаюсь на стул и достаю телефон, чтобы быстренько написать маме о том, что меня взяли в команду.

— Прошу прощения, — говорит мисс Томас, поставив трубку в держатель на стенке. — Как продвигаются твои записи?

Я покусываю нижнюю губу и тереблю края дневника.

— Это не похоже на привычные записи. Больше похоже на отдельные письма и мысли, написанные без какой-либо причины.

— Вот как? — Она приподнимает бровь.

— Так само получилось, — отвечаю я. — Но я же все равно пишу, так что это считается. — В моем тоне сквозят защитные нотки.

— Конечно, считается, — соглашается она. — Письма — это очень распространенный и эффективный метод. Изливание на бумагу своих чувств и мыслей, которые бы никогда не были высказаны вслух, действительно может помочь. — Мисс Томас протягивает руку. — Могу я взглянуть?

Я колеблюсь. Не хочу, чтобы она или кто-либо еще видел мою уязвимость. Приносить дневник в школу и без того очень рискованно. Если он попадет не в те руки…

— Ты же помнишь, что я не собираюсь читать его? — напоминает она. — Я просто хочу убедиться, что ты заполняешь страницы.

У меня вырывается смешок, и я передаю ей дневник. Ох, страниц будет много.

Взяв дневник в руки, она начинает быстро листать его, и при виде того, как много я написала, ее брови сходятся на переносице. Некоторые записи похожи на коротенькие записки вроде тех, которые передают на уроках, некоторые похожи на стихи, а другие — на несвязный бред, написанный наискосок и поперек листа. Мое сердце начинает биться сильнее. Я надеюсь, что она не увидит никаких слишком личных записей, но мисс Томас неожиданно отдает дневник мне.

— Ну что? — говорю я и с нетерпением жду ее реакции, крайне раздраженная тем, что меня это волнует.

— Мне кажется, что тебе пора обзавестись новым дневником, — говорит она, и ее лицо озаряет улыбка. — Как ты себя чувствуешь?