Брат подруги. Наваждение

Глава 7

От лица Яны

Не верю, что это действительно происходит. Не могу…

Прикосновение губ Матвея к моим обжигает, а сердце грозит выпрыгнуть из груди. У меня вообще такое ощущение, что я на части распадаюсь. Не понимаю, что делать. Чувствую себя не просто застигнутой врасплох, но и обезоруженной напрочь.

Матвей почти трепетно сминает мои губы своими, не пытаясь идти дальше. А его руки расслабленно гладят меня по телу, как будто успокаивают. Чувствую каждое его действие, спокойное дыхание, крепкое горячее тело…

И сдаюсь. Это же Матвей. Ну и пусть у нас будет один только момент… Я хочу его получить. Мне это нужно. А что потом — неважно.

Подаюсь ему навстречу, руки сами собой поднимаются, цепляясь в крепкие плечи. Расправляю пальцы, провожу ими, словно пытаясь впитать в себя его очертания. А Матвей зарывается мне в волосы одной из рук, прижимая затылок ближе и сразу раскрывая мне рот губами. Напористо, жадно — так, что машинально подчиняюсь.

Чувствую, как его язык касается моего. Вздрагиваю, боясь что-либо сделать. Не пытаюсь изобразить рвение, чтобы впечатлить Матвея страстностью. Я перед ним настоящая сейчас. Открытая, будто даже обнажённая, покорная. Отдаюсь во власть его рук, губ, языка.

И Матвей это явно чувствует, потому что действует бережнее, медленнее, словно показывая мне. Чуть кружит языком вокруг моего, подталкивает его, гладит, всасывает. Плавлюсь от головокружительных новых ощущений и от опьяняющего вкуса его губ, судорожно хватаюсь за его плечи, чуть ли не вжимаясь в его тело. Пробую отвечать, и, когда слышу сдавленный стон Матвея, от шквала эмоций едва ли не падаю.

А потом меня словно прорывает. Жадно трусь языком о его горячий язык, начинаю гладить плечи, сжимаю волосы на затылке... Схожу с ума. Даже не думаю о смысле своих действий, ведомая то ли инстинктами, то ли чем ещё.

Матвей позволяет мне перехватывать инициативу. Отвечает мягко, плавно, ласково. Нежно даже… Гладит по телу так, будто я какая-то фарфоровая драгоценность. А потом и прижимает крепче, так, что между нами, наверное, и миллиметра не остаётся.

Не сразу соображаю, когда это безумие прерывается и как. Просто в какой-то момент горячие губы Матвея заменяются прохладным тяжёлым воздухом и моим прерывистым вздохом.

Меня больше не обнимают и не целуют. А я не решаюсь пошевелиться, лишь руки сами собой безвольно опускаются, больше не трогая и не чувствуя Матвея. Он тоже будто бы замирает напротив меня. Не делает ни движения в мою сторону. Даже не смотрит мне в глаза, да и на меня тоже. Куда-то вправо.

А у меня сердце никак не успокоится. Вообще странно, как грудь до сих пор не разорвалась от таких судорожных ударов на диких скоростях.

Напряжением между нами, наверное, и вся остальная улица пропитывается. Вместе с домами и прочими постройками.

Наверное, надо что-то сказать… Или сделать…

Этот поцелуй до сих пор между нами. Губы до сих пор его чувствуют. Вся я до сих пор его чувствую. Почему Матвей был так нежен, ласков, почему всё было так чувственно?..

Всё внутри дрожит при одном только воспоминании о поцелуе. И при понимании, что хочу ещё. Очень хочу. И уверена, что Матвей тоже.

Что, если между нами сейчас только лишь шаг? Не только буквально, а в другом, более интимном смысле тоже? Что если мы можем стать парой, если я только осмелюсь сейчас снова его поцеловать, если…

— У тебя отлично получилось, — отстранённо сообщает Матвей.

Сухая пустая похвала. Зато мгновенно отрезвляющая. Напоминающая суть. Это ведь не просто поцелуй был, а урок. Я не знаю, что нашло на Матвея его преподать, но на этом явно всё. И только безнадёжная идиотка могла решить иначе.

Я больше не собираюсь ею быть. Не буду даже спрашивать его, зачем он это сделал. Не буду гадать. И предъявлять, что это довольно жестоко с его стороны, тоже не буду. И плакать, конечно, тоже…

Просто поцелуй. Я уверена, что Матвей относится к происходящему так.

Мой первый поцелуй… С любимым человеком… То, что запомнится навсегда и наверняка будет ранить. Но обо всём этом думаю только я — Матвей вряд ли даже догадывается. Да и не поймёт.

Молча открываю дверь его машины — заднюю. Не буду сидеть рядом, не хочу. Не сейчас. Я вообще с трудом преодолеваю порыв вернуться к Лике и попроситься переночевать у неё. Ну да, неловко перед Вовой, но даже его присутствие не сдерживает меня от переполняющего желания именно так и сделать.

Сдерживает другое. Я не хочу показывать Матвею, насколько мне не всё равно. Я и так чувствую себя едва ли не выпотрошенной перед ним.

Он чуть медлит, но тоже садится в машину. На переднее кресло, конечно — своё водительское. Мы не рядом.

И, кажется, никаких вопросов по этому поводу у Матвея нет. Воспринимает как нечто естественное. Да и вообще кажется сосредоточенным тем, чтобы вырулить с парковки.

Какого чёрта я вообще чуть ли не слежу за ним, ещё и пытаясь угадать ход мыслей?..

Перевожу взгляд на окно. Совсем темно уже.

— Как тебе вечер? — неожиданно спрашивает Матвей.

Интуитивно чувствую, что ему хочется меня разговорить. Напрягает моё молчание?

Губы не слушаются. Не хочу отвечать даже на такой простой вопрос.

— Хорошо, — звучит тихо, но Матвей, видимо, слышит.

Даже с заднего кресла вижу, как он кивает. И хмурится почему-то.

— Надо бы почаще видеться, — говорит, явно не желая молчать.

Подавляю в себе усмешку по поводу выбранных их тем. Он серьёзно думает, что ими меня разговорит?

Впрочем, даже хорошо, что ничего другого Матвей не предлагает. Так проще ограничиваться односложным:

— Ага.

Наплевать, если его напрягает моё нежелание разговаривать. Не хочу выжимать из себя более подробные ответы. Хочу остаться одна. Или хотя бы сделать вид, что его здесь нет, поверить в это…

— Устала? — видимо, находит объяснение моей немногословности Матвей.

Ну или пытается обозначить именно такую безобидную причину. Разрезать ощутимое напряжение между нами простым объяснением.

— Да, — вздохнув, соглашаюсь.

— Пробок нет, скоро приедем домой, — на удивление мягко подбодряет он.

Что ж, я хоть и не устала, но не откажусь уже наконец приехать. Не отвечаю, просто откидываюсь на спинку кресла и закрываю глаза.

Домой… Так естественно Матвей это сказал. Как будто мы уже давно живём вместе.

Дикость какая-то.

Нет… Я так больше не могу. Матвей, конечно, этого не понимает — не воспринимает меня и мои чувства всерьёз. Наверняка считает глупой и наивной, а влюблённость ту мою — поверхностной и надуманной. Поэтому вряд ли он вообще считает, что поступил жестоко, вот так головокружительно поцеловав.

Но я-то понимаю себя. Знаю, что даже видеть Матвея теперь ножом по сердцу будет. Мне надо съехать… Но куда?

Вернуться в Брянск, когда я уже устроена на хорошую работу в Москве — не вариант. Да и у Лики точно появятся вопросы. Ну и самое главное — я не хочу упускать данный мне шанс закрепиться в столице.

Значит, надо срочно искать квартиру. Зарплата у меня будет неплохая, снять однушку точно хватит. Если ещё и не понтовую, то, может, экономить не придётся.

Конечно, сразу мне деньги никто не даст, но стоит попробовать обсудить с Марком. Может, он поможет с вариантом, при котором можно будет внести оплату потом. Этот человек кажется общительным и умеющим договариваться. Наверняка у него и знакомств хватает.

Да, я, получается, при любом раскладе буду пересекаться с Матвеем на работе… Но ничего. Мы в разных отделах, и я смогу сводить наши встречи и разговоры к минимуму. А совсем исключить его из моей жизни и так невозможно — всё-таки он брат подруги. Придётся научиться сосуществовать, причём как можно более отдалённо.

********************

Первый рабочий день проходит неплохо. Сегодня мы делаем скорее случайные кадры — всё происходит в формате живого общения, во время которого Марк нас щёлкает. Он даёт понять, что таким образом отбирает, кому потом что из нас представлять по одежде. Увидит, как каждая из нас смотрится в живом кадре и сделает выводы. В любом случае, ни одна в накладе не останется.

Марк, конечно, хорош. Настоящий профессионал, и это чувствуется не только в том, как он ловит момент и какие кадры делает, но и в том, как ненавязчиво создаёт атмосферу. Разговаривает с нами на самые разные темы, мимоходом комплименты делает, к каждой находит подход и каждой успевает удивлять внимание. При том уверена, что любая из девчонок считает себя особенной для него — Марк умеет внушить это состояние, даже если учесть, что мы тут все видим, как к другим обращается.

На какой-то момент простреливает мысль — что если интерес ко мне у него тоже лишь кажется значительным, а на деле чуть ли не каждая из моделей приглашения на свидание ждёт?

Странно, но мне даже будто всё равно, так это или нет. И для себя решаю, что в любом случае пофлиртую с Марком. Возможно, и схожу куда-то. Мысль об этом кажется безопасной, потому что… Потому что этот мужчина мне безразличен. И даже если сегодня будет заниматься жарким сексом с одной из моделей, а завтра уверять меня в своей глубокой симпатии и делать жесты внимания — приму. Просто, чтобы отвлечься. Матвей…

Когда он меня фотографировал, мне было куда больше волнительно, чем сейчас. Марк щёлкает меня уже в рамках работы, где мне важно хорошо себя показать, но я не испытываю ни толики того смущения, что было, когда через объектив на меня смотрел Матвей…

Более того, когда я мысленно восхищаюсь профессионализмом Марка, предательское подсознание странно бунтует. Не принижает фотографа, конечно, но мне чуть ли не обидно становится за Матвея, который, может, и не так умело находил кадры или настраивал свет, да и с камерой не такой крутой работал… Но всё равно талантлив! И достоин не меньшего восхищения. Снимки были крутыми. Причём без всякой обработки. И вообще, если бы Матвей захотел, мог бы достичь такого же уровня, как и Марк. Причём сделал бы это легко. Как, впрочем, в любой сфере, в которой только захотел.

Морщусь собственным мыслям и упорно прогоняю их из головы, потому что это уже слишком. Мне пора вообще перестать думать о Матвее, а не принимать близко к сердцу подобные моменты. Как идиотка какая-то восторженная…

А самое ужасное, что когда мне удаётся отогнать мысли о том, какой он хороший и талантливый; их заменяют воспоминания о вчерашнем. О том, как бескомпромиссно Матвей настоял на поцелуе, о том, каким было наше соприкосновение губ… Целовал так, будто растворялся в моменте не меньше моего и не меньше моего стремился к этому. Был так бережен, ласков, в то же время жаден…

А потом мы почти не разговаривали в пути. Я отдалилась, а Матвей лишь поначалу стремился сгладить неловкость. Так и чувствовала, насколько он жалел о случившемся. И сама перестроиться не могла…

Мы легли почти сразу, не сговариваясь. Каждый в своей комнате. Я первой пошла в ванную, борясь со слезами. В итоге те всё равно победили — но уже в кровати, намочив подушку.

Так продолжаться больше не могло. И не будет.

Марк объявляет, что все свободны, и девчонки потихоньку расходятся, мило с ним прощаясь. С кем-то он подшучивает, с кем-то даже обнимается, подтверждая мои догадки о свободном общении с моделями.