Твое персональное проклятье

Глава 7

Глава 7

Дана

Дом Петра выглядел величественно. Под стать своему хозяину. Мужчина продолжал вести нас по многочисленным коридорам, пока не остановился возле ничем не примечательной двери.

— Осторожно. Здесь крутая лестница, — осведомил меня.

А дом у нас с секретом. Точнее, с подвалом, в который мы сейчас спускаемся.

Я проглотила горький ком в горле и еще крепче вцепилась в свою сумочку. Развернуться обратно и убежать было сейчас единственным желанием.

Подвал выглядел не хуже дома. Много настенных светильников придавали хорошее освещение. Нет неприятного запаха сырости, что удивило.

Пока мы ступали вперед, я поняла, что подвальное помещение разделено на несколько секций. Все комнаты закрыты.

Яременко остановился у нужной нам двери и, набрав какой-то код на панели, отворил ее.

С таким замком захочешь сбежать — не сбежишь.

Я почувствовала, как на спине выступила капелька пота, которая покатилась вниз по позвоночнику.

Особых знаний не требовалось, чтобы не понять, что мы вошли в игральную комнату.

Большая кровать стояла четко посередине, а по бокам… По бокам находились странного вида полки, на которых размещались различные девайсы. Что-то из представленных игрушек я узнала, исходя из своего скудного запаса знаний.

Все, что здесь находилось, наводило дикий ужас на меня.

— Садись, — прозвучало сурово.

Я обернулась на Петра, который указывал мне сесть на кровать.

— По глазам вижу, что ничего подобного ты не пробовала, — внимательно всматриваясь в мое лицо, твердо произнес мужчина.

— Да… — прошептала, хотя моего ответа и не требовалось.

Шелковая простыня серого цвета мягко касалась оголенных ног. Теперь я пожалела, что сегодня надела такое короткое платье.

— Я люблю новичков. Хотя в последнее время мне проще с одним партнером. Ваша неопытность, смущение и какие-то ошибки выглядят мило и для многих Верхних являются источниками дополнительного удовольствия. Это сродни лишению девственности. Мелочь, а приятно быть первым. — Я слушала его, затаив дыхание.

На лице мужчины промелькнула тень улыбки. И ничего хорошего она не предвещала.

— Что ты от меня хочешь? — Сглотнув вязкую слюну, сжала руками простынь.

Атмосфера вокруг нас накалялась. В воздухе повисла тишина. Весь мир в какой-то момент перестал существовать. Все вокруг замерло, остановилось…

Мы неотрывно смотрели друг другу в глаза меньше доли секунды, но по ощущениям прошла целая вечность.

— Мы проведем одну сессию в форме хозяин — рабыня. Без стоп-слова. Тотальная доминация на время сессии. Ты — моя вещь. Захочу — высеку, захочу — блестками покрою с ног до головы и на табурет поставлю. Тело тебе не принадлежит, оно — моя собственность. Ты не делаешь ничего без разрешения. Даже для того, чтобы кончить, тебе нужно попросить.

— Нет! — вскрикнула в ужасе. — Я на такое не подпишусь!

Холодный ужас проник в самое сердце и впился в него заостренными когтями.

Не мешкая, я ринулась к двери. Мужские руки больно обхватили меня за талию.

— Ты не выйдешь отсюда, пока мы не закончим, — вкрадчиво произнес Петр, прижимая меня к себе.

— Нет. Нет. Нет! — Пытаюсь вырваться, но наши силы неравны.

— Дыши! Глубоко вдыхай воздух и медленно его выдыхай, — прозвучал грубый мужской голос, опалив мою шею теплым дыханием.

— Отпусти меня! — взревела белугой, впиваясь ногтями в обвивающие меня руки.

— Я сказал дышать! — Тон его голоса не изменился, но объятия стали еще теснее.

— Если будешь послушной, то боли я тебе не причиню. — Он разомкнул свои руки на моей талии и подтолкнул меня обратно к кровати.

— Снимай платье, обувь и ложись на кровать.

Последовали четкие указания. Страх сковал все тело.

Ощущаю спиной его колючий взгляд. Ловушка захлопнулась. Я сама в нее угодила. И нет теперь выхода назад…

Внутри смесь страха и некого предвкушения.

Меня трясло, как в лихорадке, от страха и ужаса. Я боялась даже взглянуть на него, но и вперед смотреть было тоже страшно. Эти плетки, веревки… Это запредельное безумие!

— Запомни раз и навсегда! Я не люблю трусливых нижних. Не показывай мне свой страх! Я должен видеть только твою покорность!

От ледяного тона меня всю передернуло.

— Раздевайся!

Все чувства обострены. Инстинкты вопили: бежать отсюда без оглядки…

Но вместо этого, до боли сжав зубы, покорно снимаю с себя одежду.

Стоя в одном нижнем белье, я не решаюсь лечь на кровать. Обнимаю себя руками и стою, словно мои ноги приросли к полу.

— Ложись! — произнес с нажимом.

По тону Петра можно предположить, что его терпение на исходе. В уголках глаз защипало. Ничего не могу с собой поделать. Ноги не слушаются.

За спиной послышались тяжелые шаги, и в одно мгновенье я была уложена на кровати. Он перевернул меня на живот так быстро и резко, что дыхание перехватило. Петр привязал с помощью веревки сначала одну руку к изголовью кровати, потом проделал то же самое с другой. Горячие губы обожгли поцелуем запястье. Я дернулась, но ничего не смогла сделать.

— Что ты делаешь? Развяжи меня!

Мои протесты были проигнорированы.

Через считаные минуты я уже была связана по рукам и ногам.

«Абсолютно беспомощна...» — билась мысль в моей голове.

Не дав мне опомниться, мужчина сгибает мои ноги в коленях, а под живот подкладывает подушку.

Прогибаюсь назад. Веревки на руках натягиваются, доставляя дискомфорт. Выбраться по-прежнему нет возможности.

— Ты слишком характерная. И слишком трусливая.

Он не повышал тон своего голоса, не говорил грубо…

Но я испугалась и робко оглянулась.

— Ай! — Ягодицу обжег мощный удар ладонью.

— У нас не будет сессии. Ни сейчас, ни потом.

На этом он отстранился, а спустя минуту я услышала, как дверь за моей спиной захлопнулась.

Он оставил меня одну в таком виде и ушел?!

Руки и ноги ужасно затекли. Я практически не чувствую своих конечностей. По щекам катятся слезы. Сколько бы ни предпринимала попыток выбраться, ничего не получалось.

Я вновь попыталась дернуться назад.

— Черт! — тихо проговорила, беспомощно уткнувшись лицом в кровать.

Шелковое постельное белье насквозь пропиталось влагой, которая бесцеремонно стекала по щекам.

Оскорбительная поза, непонятное ожидание — все это сводит меня с ума!

Что добивается этот мужчина? Если он хотел поставить меня на место, то у него это вполне неплохо получилось. Унизить? Большего унижения, чем за последний день, я еще не переживала.

Кричать, срывая голос, бесполезно. Пару неудачных попыток достучаться до Петра с помощью слов не привели меня к успеху.

Сил практически не осталось. Все тело ноет и требует принять удобное положение. Сколько прошло времени, пока я чего-то ожидаю, неизвестно.

Внезапно послышался шум. Попыталась оглянуться назад и краем глаза заметила вошедшего Яременко. В голове крутятся самые ужасные оскорбления, а на душе зарождается ненависть. Самая настоящая жгучая ненависть к определенному человеку. И этот человек — Петр!

Мужчина подошел ко мне и ловко освободил конечности от тугих узлов веревок. Все делал быстро и безмолвно.

— Одевайся. Даю тебе две минуты, — коротко произнес и покинул игровую комнату, оставив меня одну.

Облегченно вздохнула и, размяв ноющие руки и ноги, быстро надела платье и впрыгнула в свои туфли. Меня уговаривать не нужно! Ведь я безумно желаю покинуть этот дом! И забыть весь позор, который только что пережила. Девочка не робкая, плакать и убиваться из-за всего произошедшего не буду. Просто возьму и перелистну эту страницу с гордо поднятой головой.

Поправив свое платье, я выхожу из комнаты и сразу натыкаюсь на каменное лицо Петра. Он обводит меня хмурым взглядом, заостряя свое внимание на моих ногах.

Тушуюсь от такого заинтересованного внимания. Яременко, наконец, отвлекается от моих ног и начинает говорить.

— Я видел, что ты приехала на своей машине. — Кивнула согласно. — Ты поедешь домой только после того, как подпишешь договор о неразглашении. Вы, бабы, слишком хитрые… Не удивлюсь, что захочешь мне подгадить.

Каждое его слово сопровождалось моим рваным дыханием. Какой еще договор?

— Ничего я не сделаю! — восклицаю твердо.

— Идем.

Мои слова были проигнорированы, и спустя несколько минут мы пришли в гостиную.

Петр не тянул время и сразу кинул на журнальный столик документы.

— Подписывай и можешь выметаться из моего дома.

Он не менялся в лице, не повышал тон своего голоса и не вызывал угрозы. Но отчего-то мне стало страшно.

Я молча подошла и взяла в руки бумаги. Ничего особенно в них не было. Полностью прочитав договор о неразглашении, подписала его. Чем быстрее закончу, тем скорее окажусь в стенах своей квартиры.

— Свободна.

Это пренебрежение, которое он показывал всем своим видом, вывело меня из себя. Молча проглатывать такое отношение к себе я не собиралась!

— Я рада, что наши с вами отношения закончились именно так! Всего НЕ доброго!

Выплюнула не менее пренебрежительно, чем он.

Яременко не отреагировал на мою речь, а я не стала задерживаться и покинула его дом. Надеюсь, что навсегда…

***

Всю неделю я никак не могла абстрагироваться от случившихся событий в Москве. Слишком остро мною было воспринято происходящее.

Глаза слипались от недосыпа. Работа заняла все мое свободное время, ведь отец до сих пор где-то на морях отдыхал со своей любовницей, свесив все дела бизнеса на меня!

Бесило абсолютно все. Каждая мелочь. Еще одна проблема возникла пару дней назад, когда на мой телефон пришло сообщение с неизвестного номера. С отсылкой. Очень страшной отсылкой в виде моих фотографий. Обнаженных. Обладатель знаний по фотошопу проделал немало работы, чтобы эта липа стала так похожа на мои настоящие фотографии.

Шантажист затребовал два миллиона рублей за свое молчание. И если в течение трех дней я не принесу деньги в назначенное место, эти фотографии скинут на все контакты в моем телефоне. Уму непостижимо! Меня разводят на бабки!

Чтобы это не вылилось на всеобщее обозрение, пришлось подключить нашу службу безопасности. Но и она не помогла. Обладателя номера не нашли! Тупоголовые айтишники только руками разводят! А у меня остался один-единственный день!

Внезапно зазвонил телефон.

Отец.

— Слушаю.

Отвечаю холодно, откинувшись на спинку офисного кресла.

— Добрый день. Дана, к нам с визитом приедет Яременко. Сегодня в шесть вечера. И он хочет видеть тебя. Прошу, не опаздывай! Не подведи меня в этот раз!

Кратко и по делу вещает он.

— Папа, а когда ты успел вернуться? — шиплю в ответ.

— Вчера. Не успел тебе сообщить, — невозмутимо отвечает и сразу пресекает дальнейшие мои вопросы по этому поводу.

— Что хочет от меня твой Яременко?! — Рукой впиваюсь в подлокотник кресла.

Ответа не последовало. Отец быстро сбросил трубку.

— Достал!

Гнев разливается по венам, затмевает разум, вытесняет из него все лишнее. Напряжение, которое с каждым днем нарастает все больше, требует освобождения.