Не откажусь от нас

Глава 8. Стас

Близилась днюха Егора. Это всегда эпичная туса, но в этом году у меня не было ни малейшего настроя, потому что там будет она со своим Серёжей.

Я старался её игнорировать. Когда пересекались в универе, просто отворачивался, либо смотрел сквозь неё, словно она пустое место. Для меня она именно им и являлась. Не было ни дня, чтобы я не ударился в раздумья о том, чем он лучше меня. Возможно, он был хорошим парнем, но в его голове гулял такой ветер, что флюгер бы наебнулся. Творческие люди — странные люди, хотя за Соней я подобного никогда не замечал. Она всегда была адекватной, в отличии от этого Серёжи. Хотя, как оказалось, я вообще мало что про неё знал, возможно, она тоже всегда была с приветом. В мои размышления об этом постоянно врывались её серые глаза, которые потухли. Не было этого огня и искр, что сияли раньше. Соня словно превратилась в робота. Жила без эмоций, делала всё без эмоций, она перестала быть тем самым ярким лучиком. Редко улыбалась, мало смеялась и часто язвила. Превратилась в циника. Все мы с годами меняемся, но не в двадцать же лет. Я хотел найти причину, но стоически держался. Это она меня бросила. Это было её решение.

Меня пиздец как бесило халатное отношение Серёги к ней, когда они гуляли ночью, а на утро он её потерял. Я заебал Егора предельно, чтобы тот звонил и ей, и ему. Успокоился, лишь когда она взяла трубку. Горыныч всё прекрасно понимал и не лез со своими подъёбами. У него с Соней даже были хорошие отношения, ведь Котова помогала ему с Кэти.

— Стасян, да что-то тут не чисто. Серёга не колется, но какие-то странные у них отношения, тебе не кажется? — сам Егор копался в отношениях брата, как в собственном белье.

— Мне плевать.

— Охотно верю, — закатив глаза, говорит Горыныч.

Учёба давалась мне легко, словно я родился с чертежами в руках. Отец устроил мне полную и подробную экскурсию по всем отделам. Я изучал работу каждого, чтобы полностью влиться в данный процесс. И это тоже мне нравилось. Мама периодически устраивала истерики, но я стоически держался.

Заказал Егору крутые часы, от которых сам ссался. Мы сняли клуб, куда созвали кучу народа, ведь мы всегда вертелись в этих кругах. Егор не особо любил такие сборища, но порой они бывали полезны для новых знакомств и поиска связей, в которых мы не особо нуждались. Люди собирались разные, но мы, в основном, тусили с адекватами, а не уродами-наркоманами.

— Ага, интимных, например, — заржал, как конь, Миха.

— Мих, вот, если такую связь установишь, то планета схлопнется к чертям, — хмурится Егор, а мы ржём.

— Да я пальцем поманю только, все мои будут.

— Судя по всему, пальцы у тебя атрофировались, — шучу я, и мы снова начинаем ржать.

— Просто я не нагулялся, — гордо заявляет Сава.

— Сав, дак ты не стесняйся, вон выход, иди ещё погуляй, — включается Емеля.

— Ой, идите вы нах… — договорить он не успевает, так как Горыныч кидает в него бутылку, и у них завязывается шуточная драка.

— Ебланы, — тихо говорю я, мониторя социальные сети группы "Лого". Подписчики, как обычно, критикуют и восторгаются. Кто-то проводит расследование о личной жизни ребят. Кто-то даже прикрепил фотки, где они вместе и целуются. Детально изучаю, чтобы понять, что не так, но когда парни начинают шевелиться, быстро сворачиваю страницу.

В пятницу у них премьера песни в полночь, но в клубе они исполнят её раньше. Я послушал их песни с какой-то другой солисткой — Аллой. Песни были туфта. А вот с приходом Сони появилось что-то интересное. Я, конечно, слышал, как она пела и играла на фортепиано, но на сцене её никогда не видел. Видео с концертов были ужасного качества, а когда слушал сами песни пару раз, то вообще не мог представить Соню, зная каждую тональность её голоса. Не узнавал её.

Мы с пацанами готовим сюрприз Горынычу в полночь. Звоним ему в домофон, говоря изменённым голосом, что приехала доставка, которую поднять нельзя, Горячёв должен спуститься. Ничего не понимающий спросоня парень легко верит, и вот уже стоит весь измазанный в торте. Без футболки. В одной лишь куртке. Зимой. Миха держит в руках шары, а Емеля гирлянду.

— Какие вы уроды, — ржёт Егор.

— Это ещё не всё.

Услышав выстрелы, Егор шугается, от чего мы начинаем ловить ха-ха, но это всего лишь салюты.

— Спасибо, пацаны, дайте я вас обниму, — кидается Егор к нам, а мы начинаем бегать по всему двору. Бедная консьержка там, наверное, ухахатывается.

Когда мы уже набегались, и раздетый Егор порядком замёрз, решаем продолжить фуршет дома. Консьержка, как и ожидалось, еле сдерживает улыбку, а мы идём, как нашкодившие дети.

В квартире открываем бутылку дорогого виски, чтобы согреться и желаем Егору всего самого важного. Часов до трёх ночи мы вспоминаем детство, подростковый возраст и лежим покатом, рассматривая старые фотки.

— Ты помнишь, как мы в лагере Саву на слабо взяли, что он один в лес не сможет пойти, а потом пугали его, укая и хрустя ветками, — ржёт Саня.

— Ага, или как поехали на горнолыжный курорт, Стасян начал раскачивать фуникулёр, а ты орал, как бешеный, — возвращает шпильку Сава Емеле.

— Не было такого, — возмущается Саня, но Егор с хитрым видом врубает это видео, и вот мы снова лежим покатом.

— Блять, — давлюсь я смехом. — Егор, а помнишь ты белку поймал, и бежал от нас через все дачи.

— Да-да-да, — давится смехом Саня. — Потому что тебе показалось…

Договорить у Емели не получается, поэтому подхватывает Сава:

— Даму пиковую увидел, — хрипло от смеха говорит Савин, снова начиная хохотать.

— Стасян, а помнишь, как мы спиздили ёлку и бежали три километра, — давится Егор смехом. — А потом оказалось, что за нами никто не гнался, потому что в пакете была не ёлка, а сухие ветки.

— Блять, я щас лопну, — красный от смеха орёт Миха.

— Пацаны, — резко переключается на серьёзного Егор. — Если честно, то я вам безумно благодарен, за то, что вы у меня есть. Без вас было бы не то. Сколько мы уже пережили, а сколько ещё впереди. Давайте за нашу дружбу.

Чокаемся с пацанами, понимая, что пора ложиться спать. Всё же вечером ехать в клуб.

Встаём ближе к обеду, и почему-то сегодня уже не так весело. У нас раскалывается голова, а Горыныч ещё и хрипит, как прокуренная бабка, о чём ему сообщает Сава. Егор лишь показывает ему фак, сообщая, что всё в порядке. Он просто хочет быть сексуальным. Рубимся в плойку, бесимся и доводим друг друга. Как же повезло, что сегодня суббота и у нас целых два выходных.

Ближе к восьми вечера по-мужски собираемся за пятнадцать минут. Мы с Горынычем не изменяем себе. В чёрных слегка зауженных джинсах, он — в синей, а я в чёрной рубашке. Опездал Миша ограничивается футболкой, а Саня уезжает отдельно, чтобы забрать Нику, которая его и соберёт. Мы стебём его на эту тему, но он убеждён в том, что мы завидуем.

Грузимся в такси в районе восьми вечера, не намереваясь вести трезвый образ жизни сегодня ночью.

Когда приезжаем, то видим, что группа уже на сцене, причём Серёжа и Соня о чём-то спорят, яро размахивая руками.

— Да, Соня, блять, — рычит Серёга, а у меня всё внутри встаёт в стойку. Хочется хорошенько тряхнуть его, чтобы не разговаривал так с девушкой, но напоминаю себе, что она сама променяла меня на него.

— Завали, Серёж, прошу, — злится Соня. Раскраневшаяся, а глаза от злости поблёскивают в тёмной атмосфере клуба.

— Да вы задолбали ругаться. Найдёте уже компромисс или как? — кричит Кэти, хотя она вообще редко голос повышает, поэтому мы все стояли в ступор. Ребята почувствовали, что мы лупим на них в три пары глаз.

— С днём рождения, брателло, — отмирает первым Серёжа, обнимая Егора.

Соня тоже немного успокаивается, Катя вздрагивает, но берёт себя в руки. Девчонки выглядели шикарно, хотя образ Сони был непривычным для меня. Чёрные узкие джинсы, рваные на коленях, как и у её дружка, топ и клетчатая рубашка, завязанная на талии, а на ногах ботильоны. Яркий макияж с блёстками, подведённые чёрным глаза выглядят ещё более глубокими, а волосы волнами тянулись к пояснице. Катя же была её полной противоположностью. Чёрное платье на бретелях, лёгкий, но красивый макияж, который явно делала Котова, яркими были лишь губы тёмного винного цвета, а светлые волосы собраны в небрежный пучок.

Смотрю на Егора, который не особо слушает брата, залипая на Кэти. Соня подводит её к краю сцены, а Серёжа аккуратно снимает, на что желваки Горыча начинают ходить ходуном. Он настолько сильно любил Берд, что готов был убить любого коснувшегося пальцем. Когда он нашёл виновника аварии, чуть не забил его, мы вовремя оттащили. Вот и сейчас косо смотрел на брата, который встречался с моей бывшей. Да, Санта Барбара. А как клёво мы раньше дружили.

Следом и Соня спрыгивает, чтобы поздравить Егора. Она быстро обнимает его, что-то желает, говоря, что подарок они чуть позже с Серёжей подарят. Со мной она лишь сухо здоровается.

— Пойдёмте, мне помощь нужна.

— Все что ли? — тупит Миха.

— Да, Сав, все, — намекает Котова глазами на ребят. — Через пятнадцать минут продолжим, ребят.

Отходим на приличное расстояние, оставляя сладкую парочку.

— Так а где помощь-то нужна? — лупает Миша.

— Тебе, Мих, у психиатра, — нахмурив брови, отвечаю за Егора. Обычно это он его троллит. Соня и Серёжа усмехаются, а потом Логинов добавляет:

— Пойду покурю.

— Да ну вас, — так ничего и не поняв, Сава тоже удаляется, оставляя нас с Соней наедине.

Девушка устало облокачивается о сцену, прикрывая глаза.

— Тебе плохо? — нахмурившись спрашиваю.

— Мне прекрасно.

— Заметно. Особенно ваша коммуникация с Логиновым. Или это у вас ролевые игры? — не знаю, зачем всё это говорю. Наверное, чтобы сделать также больно, как было мне. И эффект отличный, девушка съёживается, как от удара. Не скажу, что мне легче после этого.

— Стас, — выдыхает Соня, хмурясь, как от головной боли. — Я понимаю, что я тебе противна, но так сложились обстоятельства, что у нас есть общие друзья, от которых мы оба не готова отказаться, поэтому давай мы постараемся просто игнорировать присутствие друг друга.

Говорит на одном дыхании Котова, а я решаю добить:

— Ты мне не противна, Котова, — подчёркнуто обращаться по фамилии. — Я тебя даже не ненавижу. Мне плевать на тебя.

После этого я разворачиваюсь и ухожу. Прошу у бармена виски, думая о том, что нажраться будет отличной идеей. Постепенно люди начинают подтягиваться, и я нагло рассматриваю девчонок, планируя увезти какую-нибудь малышку.

— Ты чё, решил нажраться? — выглядит довольным Горыныч.

— А ты че довольный, как кот мартовский?

— Катя здесь, — ещё шире лыбится Егор.

— Че сказала?

— Что побудет недолго, но это ничего не значит, но, Стасян, это ахринеть, как много значит, мы же оба знаем. Видел, ты с Соней общался. Она какая-то расстроенная.

— Сошлись на том, что мне на неё плевать.

— Но это же не так, — возражает Егор. — Больно хотел сделать? Полегчало?

— Да, — улыбаюсь и вру. — Я больше не обязан думать о её чувствах. Сказал, что чувствовал сам.

— Стас…

— Не лечи меня, Егор, — серьёзно бросаю я, выходя на улицу.

Воздух немного отрезвляет и приводит в чувство. Мне хотелось сделать ей больно, но легче не стало. Может, лучше и правда игнорировать? Хотя это тоже выходило паршиво. Я каждый раз искал её взглядом, чтобы… А чтобы что, собственно? Я и сам не знал. Тянуло пиздец как к ней, хоть и не должно. Возвращаюсь в клуб, как раз, когда Егор толкает речь, как рад всех видеть и представляет группу. Соня стоит с пустым взглядом и искусственной улыбкой на лице.