Не откажусь от нас

Глава 19. Соня

— Согласна, — с улыбкой отвечаю я.

Я не боялась и не переживала сегодня от слова совсем. Слишком мне надоело это делать. Пускай все печали и страхи останутся позади, а впереди будет только счастье и что-то хорошее. Мы целуемся за сегодня уже неизвестно какой раз, но мне никогда не надоест это.

Стас надевает слегка дрожащими руками кольцо мне на палец, целуя руку. А я надеваю ему.

— Ну всё, окольцевал, — смеюсь я.

— До сих пор благодарю Емелю, что он родился в марте и ты была на том дне рождения, — смеётся в ответ Стас.

Да, если бы не беременность, то я не знаю, что было бы сейчас. Возможно, мы бы продолжили войну. Или я бы уехала. Хотя, скорее всего, Серёжа всё бы рассказал ему так или иначе. И нас бы всё равно притянуло друг к другу.

Я простила мать Стаса. Да, возможно, мы не сразу сможем ладить, но носить обиду с собой, как кирпичи, я не могла. Тяжело было. С моими родителями было гораздо сложнее. Это всё же были мои самые близкие люди, которые отказались от меня. Но Серёжка когда-то правильно отметил, что иногда кровные люди становятся чужими, а чужие — самыми родными. И сейчас все эти люди были здесь. Они никогда не подводили, никогда не предавали и не продавали. И это было безумно важно и дорого.

Родители Стаса едут с нами в берлогу. Не знаю, как там всё оформлено, но этим вопросом занималась Ника, значит, всё будет на высшем уровне, и я не переживала. А вот подруга переживала, что они с Емельяновым ещё со школы в отношениях, а он ей до сих пор не сделал предложение. Я просто напомнила, что Сашка всегда был тугодумом. Хороший и добрый, но тугодум. А ещё я напомнила, что сама иду под венец исключительно из-за будущего сына. Подругу не особо успокоили мои аргументы, но скоро её переживания прекратятся. Саша попросил меня о помощи, и я не смогла отказать. Это будет сюрпризом для всех.

Всю дорогу до берлоги мы со Стасом целуемся и обнимаемся, а Егор и Берд ржут над нами.

— Ой, блять, я посмотрю, Горыныч, какой ты на своей свадьбе будешь. Вот умора будет.

— Я этой свадьбы не дождусь, — бубнит он. Наверное, Берд была против. Егор уже искал врачей для операции, поэтому это было первостепенной задачей.

Когда приезжаем в берлогу, я её не узнаю. Букеты цветов в шикарных вазах, огромный стол, бассейн с лепестками роз, красиво оформленная веранда с живыми цветами.

— Ника, ты просто волшебница, — целую подругу.

— Твой муж сказал тоже самое, — смеётся Никуся.

Еду и торт Стас привёз вчера сюда сам, а сегодня уже всё было красиво оформлено. Уверена, в этом замешан Емеля с Мишей и их ресторанным бизнесом.

Мы начинаем веселье. Танцуем далеко непервый первый танец. Произносим клятвы и слова любви. Веселимся, смеёмся, плачем, снова танцуем. Парни стараются не нажираться в присутствии родителей, но те их опережают. Мы со Стасом рассказываем о том, что у нас будет мальчик.

Ближе к вечеру, девочки напоминают про букет невесты. Сначала я делаю вид, что собираюсь кидать его, но потом просто разворачиваюсь и отдаю его ничего не понимающей Нике. За спиной у неё уже стоит Саша с кольцом на одном колене.

— Что ты… — начинает Ника, но слыша крики пацанов, замолкает и разворачивается.

— Вероника, ты выйдешь за меня? — просит Сашка, а Ника стоит с полными глазами слёз, не веря в происходящее.

— Я согласна, — еле выговаривает подруга, а мы радуемся за них и начинаем поздравлять.

— Ребят, у меня появилась песня, — вижу, как лицо Серёжи загорается. — И она про вас.

Я впервые сама полностью написала музыку к своему тексту. Песня, действительно, была о них. О нашей дружбе, о нашей со Стасом любви, о том, что потерять всё это просто так было бы глупо. Ребята слушают молча, а у меня щемит сердце от любви к ним. Мы не можем все это потерять. Теперь я знаю точно. И

Свадебное путешествие приходится перенести, потому что у нас практика. Да и мне летать не советуют, хоть беременность и протекала хорошо. Мама Стаса всячески пыталась загладить вину. Егор нашёл лучших врачей и повёз Катю на операцию. Берд сопротивлялась, но там подключились и мы, и даже родители Егора. Саша с Никой назначили дату свадьбы, а Алла упорно готовилась вернуться в группу. Учила песни, тренировала голос. Иногда мы с Серёжей проводили ей что-то типа уроков по вокалу. Близился мой уход, и я была очень расстроена этим. Практика закончилась, и родителям Саши очень понравилось то, что я предложила. Они сказали, что это полное попадание.

Сейчас же мы много зависали на студии, а Стас у отца. Мы выпустили песню, которую я спела на свадьбе, вновь покоряя чарты и набирая популярность. Также мы записали песню с Васей, а потом выступили на его концерте. Серёжа хотел, чтобы это была именно я. Как он всегда объяснял, Аллу он любит, но для работы ему нужна я. Оно и понятно. Раньше они с Аллой то ругались, то расходились, и всё это отражалось на группе. Нам в этом плане было проще. Что бы ни происходило, на работе это никак не отражалось. Песня и клип набрала ни один миллион просмотров, а выступление на концерте перед почти восемьюдесятью тысячами человек — это просто то, что я не смогу описать. Это нужно почувствовать. Все эти люди, которые подпевают песням и верят в твоё творчество, которое спасает ни один миллион душ — это что-то очень важное для меня. Мы и сами когда-то спаслись в музыке, а теперь помогаем и остальным. Таким же обычным людям, которые ошибаются, расстаются, находят друг друга, а потом теряют, разочаровываются, снова очаровываются, ищут свои дороги и пути, любят, радуются, плачут, смеются, но самое главное — живут. Я проживала каждую эмоцию на сцене, понимая, как же я люблю всё это. Группу, музыку, тексты, сцену, аудиторию и весь свой путь.

Именно поэтому, когда наступил день прощания с группой, и мы давали последний концерт в таком составе уже в сентябре, мне было безумно паршиво. Да, мы и так затянули с этим, живот я уже прятала, как могла. Он хоть и был небольшим, но для толпы фанатов нет ничего невозможного, как мы знаем. Хорошо хоть ноги не поправились, и я могла надеть короткую юбку, а то совсем не мой стиль бы выходил.

Мы отрывались, как могли, и на какое-то мгновение, я даже забыла, что это в последний раз. С Серёжей отыгрывали, как всегда. Стас хоть и бубнил, что на шестом месяце не стоит так скакать, а уж тем более душить меня и танцевать полуразвратные танцы, но видел, как я переживала, и сразу замолкал.

Когда у нас осталась одна песня, самая популярная, которая дала нам старт, которую я написала в тот день, когда спасала Серёжу из клуба, а спасать пришлось меня, которая была о расставании и прощании, Серёжа сначала дал мне слово. Я хотела сказать, но боялась, что не смогу, а Логинов сразу сказал, что не сможет.

— Уважаемая наша аудитория! — начал он, пытаясь отдышаться. Курить меньше надо. — Мы вас очень любим, вы — наши люди, которые верят в нас, благодаря которым у нас есть наша музыка. И, конечно, мы не можем вас обманывать. Сейчас я дам слово Соне, — пока он говорит, у меня уже слёзы стоят в глазах, и я начинаю качать головой в знак отрицания. — Да, Соф, придётся, малышка.

Он подходит ко мне для придания уверенности.

— Ты — боец, помнишь?

Я киваю и начинаю. Конечно, я не писала себе текст на листочке, но я столько раз представляла это в голове, обливаясь слезами ночью. Люди смотрят непонимающе, не зная, чего ожидать.

— Если группа закрывается, я заплачу, — кричит какая-то девочка из толпы, на что мы смеёмся.

— Только не говорите, что вы расстались, я не переживу, — кричит кто-то ещё.

— Как сложно-то, — вытираю слёзы, стараясь не смыть чёрную подводку. — Ой, ну всё. Да, мы вас очень любим. Когда-то мы с Серёжей встретили друг друга в очень сложные периоды жизни. Много чего было, но нас спасала музыка. Нас спасли вы, надеюсь, что своей музыкой мы платим вам тем же. Лечим разбитые сердца, чиним их, подогреваем любовь и страсть к этой жизни.

— Вы лучшие, — снова кто-то кричит из толпы, а мы смеёмся.

— Но иногда приходит время прощаться. И я пока ещё не о нашей песни, — смеюсь я. От исповеди становится легче. — И моё пришло сейчас.

Толпа начинает возмущаться и свистеть, что-то кричать.

— Тише-тише, ребята. Группа остаётся жить, у неё будет новая, всем знакомая старая солистка, Алла, выйди, пожалуйста.

Кто-то радуется, но большая часть не понимает происходящего.

— Я очень прошу вас любить и обожать, ни в коем случае не обижать. Я продолжу работать с группой, писать песни и музыку, возможно, мы даже на сцене увидимся, но я — больше не главная солистка, — Серёжа обнимает нас с Аллой обеих. — Как я уже сказала, иногда в жизни бывают моменты, когда приходится прощаться. Я… я не хотела бы, но в жизни бывают разные обстоятельства. Я безумно рада, что это время прошло с вами. Я безумно благодарна вам, ребята, за эти годы. Не знаю, где бы я была без вас. И тебе, Серёжа, отдельное спасибо. Мы оба знаем через что прошли. И сейчас, без прикрас, моё сердце разрывается на тысячу осколков, — а вот сейчас сдержать себя уже не получается, но сквозь слёзы я смеюсь. — Но надеюсь, что это хотя бы поможет написать кучу красивых песен для "Лого".

Я вижу, как плачут некоторые фанаты в толпе. Конечно, мы понимали, что мой уход так или иначе скажется на группе.

Больше я говорить ничего не могу, поэтому инициативу в свои руки берёт Серёжа:

— Что ж, давайте мы проводим Аллу громкими аплодисментами, — Логинов проводит её за кулисы, где сидят все ребята, и возвращается ко мне, обнимая. — Нам всем очень трудно отпускать тебя, но, ты правильно подметила, что бывают разные обстоятельства. Я тебя безумно люблю, ты это знаешь. Парни тоже тебя любят. И наша аудитория, — толпа взрывается кучей аплодисментов, криков и свистов. — Ты знаешь, я уже говорил, я тебя никуда не отпущу. Ты навсегда останешься частью группы и будешь жить в наших песнях. Я не знаю, где бы я был без тебя, и я не знаю, где была бы группа без тебя. Правда, ребят, только благодаря Соне мы сегодня все здесь собрались. Утри сопли, и рванём.

На речи Серёжки я смеялась и плакала. Парни начинают играть, и я пытаюсь взять себя в руки. В первую очередь сейчас я — артист, а уже потом истеричка беременная. Но выходит паршиво. Пока Серёжа поёт свой куплет, я окидываю взглядом парней. Они смотрят на меня с таким сожалением, что у меня щемит сердце. Припев мы с Серёжей поём вместе, отыгрывая. А на моём куплете я пою пару строчек, а потом слёзы снова текут из глаз, но я упорно продолжаю тянуть ноты. После припева, Серёжа держит меня за руку, говоря только мне:

— Мы всегда будем рядом, слышишь? Ты навсегда один из самых близких мне людей. Я никогда не откажусь от тебя, несмотря ни на что, поняла? Это не конец, это просто начало нового этапа. Не менее интересного и важного, Соф, — я смеюсь сквозь слёзы, кивая. Где-то на заднем фоне парни поют партию Серёжи, пока он болтает со мной. — А сейчас давай взорвём.

Он помогает. Как всегда. Мы поём, как всегда на разрыв. Я даже танцую, подходя к ребятам из группы.

— Мы вас любим, до новых встреч, — говорит Серёжа, и мы уходим за кулисы, где я даю волю слезам. Ребята успокаивают меня все, а мне и смешно от самой себя, и грустно.

— Истеричка, — тихо говорит Серёжа, после чего мы я ещё сильнее начинаю смеяться.