Фитнес для Серого

Глава 12. Угораздило

— Держи, — протянув стакан с водой, я сажусь лицом к огромным панорамным окнам.

— Спасибо, — выдыхает сыто щурившийся Марат.

А за окнами одного из самых дорогих клубных домов города занимается яркий, обещающий жаркий день, рассвет.

— Спасибо не булькает, — отделываюсь старой отцовской фразой.

И вздрагиваю, ведь не вспоминала об этом очень давно. Обо всём, что хоть как-то связывало меня с семьёй и домом. И вздрагиваю повторно, когда влажный горячий язык проходит вдоль позвоночника. Но эта дрожь другая — из тех, которым хочется поддаться.

— Издеваешься? — хмыкаю оборачиваясь.

Хочется, но я давно привыкла контролировать свои желания. Любые. Хотя сегодня не смогла. Как идиотка повелась на шикарное тело, наглый взгляд и умение решать проблемы кардинально. Ведь это как надо хотеть, чтобы взять и купить не сдавшийся ему фитнес-клуб.

— Моя стервочка, — тянет Марат, прикусывает чувствительное местечко в основании поясницы. — Налить тебе чего-нибудь?

И опрокидывает на диван, подминая под себя.

Налить? Да я с вечера пьяная. С того дурацкого танца, который вообще был не к месту в суперфешенебельном ресторане нашего почти небоскрёба. И чем больше Марат испытывает на прочность меня и мою физподготовку, которую до этого я считала хорошей, тем больше я пьянею.

— Не-ет, — со стоном, стоит ему прикусить горошину соска. — Хватит уже, Мар. Я не могу.

Пытаясь оттолкнуть его голову, я добиваюсь только того, что он дует мне на рёбра, отчего я сворачиваюсь клубком и истерически визжу.

— Оу, так мне досталась ревнивая стервочка? — довольно фыркает он, периодически прикусывая нежную кожу.

А у меня снова пожар там, где всё уже истёрто в хлам.

— Я правда не могу, — шепчу. — У меня уже всё болит… там, — кивок туда.

— Здесь? — Я успеваю испуганно ахнуть, как оказываюсь развёрнута на девяносто градусов. А Марат легко дует на то самое место. — Так тоже болит?

И его язык проходит наглой лаской там, где уже влажно и очень горячо.

— Боже, — выдыхаю, хватаясь за что придётся.

Прикрываю глаза, ногти бесполезно царапают тканевую обивку дивана.

— Всего лишь я, — чувствую улыбку в его голосе.

И выгибаюсь, когда следующее движение наглого языка слишком лёгкое и ненавязчивое. Подаюсь бёдрами вслед за ним, но широкая ладонь по-хозяйски ложится мне на лобок.

— У тебя же всё болит, стервочка, — открыв глаза, встречаюсь с хитрым взглядом.

Да как меня угораздило-то так вляпаться? Ведь я рассчитала всё до последнего форс-мажора, всегда шла последней в очереди охотниц за тугими кошельками и твёрдыми членами. Договаривалась с этими самыми членам — когда просто посидеть, когда язвила и доводила до бешенства и полного нестояния, но ни разу… НИ РАЗУ не случалось так, как с Маратом. Чтобы класть ногу на ногу просто потому, что всё загорелось и зазудело от одного только хмурого взгляда и однозначного уверенного: «Нет».

— А если так…

В первое мгновение меня подбрасывает на злополучном диване, во второе слышится: «Тихо, девочка моя. Тихо», а в третье…

— Скажи, что ты его моешь, — сквозь сорванное дыхание, когда вибратор на миг отрывается от моего клитора и всего, что рядом. — И что… я… не десятая…

Закатив глаза, выгибаюсь дугой. Ногтями вцепляюсь в единственную доступную опору — его предплечье.

— Бери выше, стервочка — единственная.

В два счёта Марат подхватывает меня и перекладывает поперёк дивана. А свободной рукой начинает массировать грудь и мучить напряжённую горошину соска. Но я не чувствую и половины ощущений, потому что все они там, где вибрирует маленькая серая машинка, которая ещё чуть-чуть… чуть… ещё…

— Да-а! — Тело сокращается в таких конвульсиях, что страшно.

Страшно привыкнуть к многочасовому, многочисленному оргазму. И всё это заслуга, казалось бы, проходящего, такого же, как десятки других накаченного бизнесмена с перспективой.

Но подумать я не успеваю. Ни черта не успеваю, даже запомнить цвет дивана и потолка, потому что меня снова разворачивает, а следом накрывает горячее мужское тело.

— Хорошо, стервочка?

Очень. Все до единой мышцы подрагивают, я вся потная как после жёсткого кроссфита, а мозг плавает где-то вне черепной коробки. Мамочки, это же анриал какой-то. Ну не бывает таких мужиков! Чтобы с деньгами, умом и адекватностью одновременно. Не-бы-ва-ет.

Но Мар доказывает обратное, когда твёрдый член скользит по мне от живота и ниже.

— Сбегать больше не будем?

Он входит одним сильным движением, от которого я прогибаюсь несмотря на то, что сил нет от слова совсем. Но где слова, а где деятельный Марат Андреевич.

— А получится? — выдыхаю и кусаю его в плечо.

Мар шипит и мстит мне особо сильным толчком. И кто бы знал, что я такая нимфоманка. Потому что раньше возбуждаться вот так, от одного только мужского, с ноткой горчинки, аромата, я не умела. А сейчас смотри-ка, готова на новые подвиги. Кажется, шестые по счёту? Хотя кто такое считает.

— Чёрта с два, — рычит он и целует.

Крышесносно, повторяя языком каждый толчок. Схватив меня за волосы и заставляя выгнуться на долбанном неудобном диване. Но это последнее, что меня волнует. Я вся сейчас там. Внутри себя, где каждое сокращение его мышц провоцирует очередную обжигающую волну. Она уже готова затопить меня с головой. Развернуться во всю мощь. Заставить забыть кто я и где.

Вот-вот. Ещё немного и…

— Ма-ар, — протяжным стоном по оголённым нервам.

— Да, детка, — рычит Мар, наши дыхания смешиваются, и на третьем толчке судорога удовольствия проходит и по его телу.

Красивому телу, Костя всё-таки хороший тренер. А то, что я сказала тогда про пресс Марата… злая была. Выбесилась, что впервые за эти годы подставилась, легла под богатого и влиятельного. Причём просто так, из идиотской благотворительности.

Пока я лениво рефлексирую, Мар ложится рядом.

— В следующий раз предлагаю всё же дойти до спальни, — фыркает довольно.

— Ага.

Тело больше не моё. Оно парит в невесомости, хотя диван один фиг неудобный. И маленький для большого Марата и наших упражнений.

— Са-аш, — зовёт Мар через какое-то время. Вокруг темно, но уже не настолько, как час назад. Похоже, рассвет вот-вот.

— М-м? — отвечать связно лениво.

Всё лениво, когда тебя гладят. По шее, ключицам, груди. По животу, талии и ниже, по бедру до колена.

— Переезжай?

Вопрос доходит до мозга с опозданием. Непростительным в моей ситуации.

Да ну на фиг. Мне же показалось?

— Что?

— Ты слышала. — Ладонь на моём теле не останавливается, курсируя туда-сюда, туда-сюда.

— Нет, — уверенно.

Пока уверенно, потому что после моего ответа, его пальцы ненавязчиво проходят по соску, хотя до этого Мар обходил грудь ниже ореолы.

— Почему? — тон без претензий, но мне вдруг становится холодно.

И горько. И противно. И… да ну его на фиг.

— Потому что гладиолус.

Да, злюсь. Да, подрываюсь с дивана, влезаю в футболку и трусики как в броню и иду к кухне. Попить, хотя бокал так и стоит рядом с диваном. Дрожащими руками открываю верхний ящик, беру новый, наливаю в него воду прямо из-под крана и собираюсь опрокинуть залпом, но его руки перехватывают.

— Что ты себе позволяешь? — кривясь.

Знаю, что возвращаюсь на старые рельсы. Знаю, что так уже не выйдет, но всё ещё пытаюсь обрести контроль над своей жизнью. Хотя какой уже, к чертям, контроль!

— Избавляю тебя от ротовируса, — хмыкает Мар, берёт новый бокал, наливает воды из стеклянного графина и буквально впихивает мне в руки. — Пей. Ты же хотела.

— Я хотела спокойствия! — рычу, с силой поставив бокал на каменную столешницу. Удивительно, как он не бьётся. — Спо-кой-стви-я. Без наглых физиономий, которые считают себя всемогущими просто потому, что у них есть деньги!

— Стервочка, — Мар вздыхает и ловит меня, не давая сбежать даже на другой конец комнаты, — что у тебя за проблемы? Я ведь всё равно узнаю, так что чем раньше ты скажешь, тем проще будет всем нам.

— Да с чего бы? — чувствую, что срываюсь в истерику, но пересилить себя не могу. — Ты мне никто. Встретились, потрахались? Да и ладно, не в первый раз. Плюнуть и забыть.

— Саш, — он ловит мои руки, заводит их за спину, удерживая одной своей, — ты же в курсе, что говоришь жесть? По-твоему, я каждую свою женщину так уговариваю?

— Так не уговаривай! — задираю подбородок. — Просто отпусти, через минуту меня здесь уже не будет.

— Задрала, — рычит Мар, разворачивает нас и садит меня на столешницу.

Встаёт между моих ног, крепко обхватив бёдра. Внизу живота ёкает, а у меня в голове один мат. Ну почему? Почему именно он вызывает у меня такую реакцию? И почему именно ему одного секса, похоже, мало?

— Значит так, милая моя. — Мар дёргает меня на себя, вжимая в главное своё доказательство. — Либо ты рассказываешь, что у тебя за проблема и мы думаем вместе, либо я выясняю и решаю её сам. Как захочу. Андестенд?

— Пусти! — пытаюсь выкрутиться, но куда там.

— Ты поняла меня, стервочка? — Одной рукой берёт за подбородок, заставляя смотреть в глаза. — Мне не пятнадцать, я делаю, что хочу и беру то, что хочу.

— Даже если я против? — ногтями впиваюсь в его плечи, но Мар даже бровью не ведёт.

— А ты против? — подняв бровь. — Давай начистоту, стервочка. Я не фанат большой и чистой любви, но зацепило мне впервые… — Мар задумывается, — да за всю жизнь впервые. Где гарантия, что если я тебя отпущу, это когда-нибудь повторится? Вот именно, хрен гарантии, а я так не люблю. Или скажешь, что тебя не задело?

Тупость, но врать я не любила. Даже если мне это было выгодно.

— О чём и речь, — довольно хмыкает он. — Поэтому я предлагаю тебе договор.

— Что, заплатишь мне за услуги? Как эскорту, — шипение.

— Какая же ты ещё… — качает головой он, но недоговаривает.

Какая? Глупая? Я задумываюсь, решая, уже пора расцарапать ему физиономию или подождать. А в следующее мгновение чувствую рывок и снова оказываюсь на диване. В этот раз сверху, на его коленях и в железном объятии без всяких намёков. Притом что одеться Марат Андреевич не соизволил, так что куда нас заведёт этот разговор — большой вопрос.

— Так кто тебя обидел, стервочка? И что с этим кто ты хочешь сделать?