Пелена чувств

Глава 11

Я смог вырваться к Янису и Лане в клинику уже, когда операция давно началась. Вчера вечером заскакивал к Еве перед сном, чтобы подбодрить и немного поиграть. Врача их не застал, была на консилиуме каком-то в другом корпусе. Но Янис убедил, что всё под контролем. Надеюсь, что так всё и есть.

Друзей нашел в зале ожидания перед операционным блоком. Лана вся на нервах. Ходит из угла в угол. Еле сдерживается, чтобы не зареветь. Янис сидит, смотря неподвижно в одну точку.

Лану решаю не трогать. Не хочу спровоцировать истерику. Сажусь рядом с другом.

— Есть новости? — тихо спрашиваю.

Янис отрицательно качает головой:

— Рано пока. Как минимум ещё часа два должна операция идти.

Все эти два часа сидим втроём. Я иногда выхожу за кофе для себя и друзей. Да и самому как-то неспокойно. Как подумаю, что там малышка совсем одна, на операционном столе… чёрт. Лучше не думать.

В какой-то момент дверь операционного блока распахивается и оттуда выходит моя Катя, снимая шапочку и маску с лица. Улыбается. Смотрит только на Яниса и Лану. На меня вообще внимания не обращает, как будто меня тут нет.

— Операция прошла успешно. Ева её хорошо перенесла.

— Ура, — с облегчением выдыхает мой друг.

— Слава богу. Спасибо. Спасибо. — Лана бросается на шею Кате. — Катенька, спасибо тебе.

— Выдыхайте, самое страшное позади. — А это уже Катя успокаивающе похлапывает Лану по плечу.

И один я стою как пришибленный. И только её бейджик перед глазами — Хирург-кардиолог. Коваль Екатерина Михайловна.

Мой мозг взрывается, потому что я понимаю, что бездоказательно обвинил и послал Катю тогда в Сочи. Не захотел выслушать. Обиделся, блядь. И я теперь со всем размахом понимаю свой тупизм, по-другому не скажешь. Потому что моей Кате нахрен не сдались финансовые отчеты.

Она, мать её, хирург-кардиолог. Она детские жизни спасает. Ей дела нет до шпионских игр в моём бизнесе. Вот это я лохонулся.

И эта левая фамилия, указанная в журнале регистрации отеля, теперь приобретает совсем другой смысл. Я ведь сам ради Евы собирался её достать хоть на Мальдивах, хоть на Северном полюсе, если вдруг она туда отдыхать рванёт. Вот от таких придурков как я она под чужими именами и скрывается во время отпуска.

И как теперь исправлять ситуацию? Она меня прощать не собирается, это я по взгляду понял, что она только что мимолётно на меня бросила.

Эту Катю — строгого, собранного врача, застёгнутого на все пуговички, с волосами, закрепленными на затылке — я не знаю. Я даже не знаю, как к ней теперь подступиться.

— Вас Полина сейчас проводит в мой кабинет. Там мы подробно всё и обсудим. — Кивает Катюша на подошедшую к нам девушку. — Я только переоденусь. Загляну в реанимацию и приду. Дождитесь меня.

В кабинете Катерины Янис с Ланой занимают стулья возле стола, а я устраиваюсь на диване у стены. Сидим молча. Лана время от времени шмыгает. А Янис пытливо смотрит мне прямо в глаза, и ничего не говорит. А чего говорить? Я и так знаю, что дебил. У меня звонит телефон. Не смотря на экран, принимаю вызов.

— Да?

— Дань, короче, похоже Катерина твоя не при делах совсем. Телефон оказался настоящим, принадлежит он Коваль Екатерине Михайловне, врачу детской клиники здесь в Москве. Кстати, в медицинских кругах довольно известному врачу. Ну, ей просто незачем ввязываться в ваши интриги. Да и судя по видео из отеля, когда она вернулась с фуршета, выглядела она не как стерва-интриганка, скорее, как девушка, которую очень сильно обидели. А вот у Сони рыльце в пушку по самое «не балуй». Мои ребята обнаружили крупную сумму денег, поступившую ей на счет сразу после передачи документов. Она, кстати, вчера с Архиповым засветилась. Мои ребятки её засняли. Алло! Дань, ты меня слышишь? Чего молчишь?

— Я понял, Мих. Спасибо. Давай я тебе перезвоню чуть позже.

— Лады. Только чего с Соней-то делать будем? Может с ней побеседовать?

— Надо подумать. Не торопись, Мих. Я как освобожусь, тебя наберу.

— Принято.

А Янис продолжает также пытливо на меня смотреть и молчать. И только брови красноречиво приподнял. Я не реагирую.

Просто мой мир снова перевернулся. И мне надо немного времени, чтобы это осознать полностью. Но то, что я опять стал дышать в полную силу, узнав, что моя Катюша меня не предавала — бесспорно.

И ведь понял это не после звонка Миши, а раньше, когда прочитал её имя на бейджике. Вокруг всё заиграло яркими красками. Во всём что я делаю, снова появился смысл. Я как будто из спячки выхожу.

И видимо Янис по глазам моим это заметил, потому что хмыкнул, криво улыбнувшись, и отвернулся к жене, перестав препарировать меня взглядом.

В этот момент дверь открылась и в кабинет вошел седовласый коренастый мужчина. Судя по приподнятой одной брови, слегка удивился нас тут увидев, но ничего не сказал, а сел во главе стола. И если бы не табличка с именем Кати при входе, я бы подумал, что это его кабинет. Лениво оглядел нас троих и первый заговорил:

— А вы, как я понимаю, друзья моей Катеньки? Раз в её кабинете дожидаетесь. Она в святая святых в своё отсутствие мало кого пускает.

Не понял сейчас!

И Янис, похоже, заметил, как я подобрался, потому что поспешил уточнить:

— А вы кем Екатерине Михайловне приходитесь, простите?

— Я её отец. Коваль Михаил Алексеевич.

Выдыхаю. Я, блядь, сдохну от таких качелей. Сердце колотит так, что в ушах отдаёт. Моя Катюша! Только моя! Никому не отдам! И даже с отцом её делиться не хочу, но тут придется сдерживать себя. Понимаю, что Катя моей маниакальности не поймет.

— Янис. А это моя жена Лана. Наш друг Данил, и крёстный нашей дочки, которую ваша Катя только что прооперировала. Мы с Катей в Сочи познакомились. Так получилось. У нас там своё кафе. Катя заходила к нам поужинать. Так и познакомились.

— Понятно. — Задумчиво поглаживает пальцами свой подбородок отец моей Катюши. — Значит на дачу она сегодня не поедет. Скорее всего поменяется с кем-то и останется дежурить на ночь, чтобы за вашей девочкой понаблюдать первые сутки.

— Нам Катя про свои планы не рассказывала.

— Да, что тут рассказывать. И так понятно. Надо её хотя бы на обед вытащить. А то я её знаю, сейчас найдёт тысячу дел, про себя забудет, про еду не вспомнит. Собственно, за этим я и пришел. Катя на работе только о своих детях и думает — она так своих пациентов называет. — Улыбается Михаил Алексеевич. — Частенько обед пропускает. Уж сколько мы с матерью не ругались, всё равно одно и то же. То дополнительные консультации в это время назначает. То из других отделений совета просят. То план операции разрабатывает и про время забывает. Мы уж Полину её подговорили, чтобы о режиме напоминала своей начальнице. Но парой и это не помогает.

— Так может все вместе пообедать сходим? Мы тоже ещё не ели. — наконец ожил я. — Я сейчас закажу столик.

— Можно. Только столик я уже заказал в ресторане поблизости. Вот туда все вместе и пойдем.

В кабинет влетает Катюша. Уже в белом халате, а не в зелёном брючном костюме хирурга. С неизменным бейджиком. И теперь, когда я отошел от шока, мне очень нравится этот её образ. А в груди тепло разливается от гордости за свою Катеньку.

Вот она — моя женщина! Самодостаточная, серьёзная и педантичная в клинике, и нежная, улыбчивая и лёгкая со мной на отдыхе в Сочи.

Картинка сложилась. Недостающий пазл встал на место. Ничего не хочу в ней менять. Мне всё в ней нравится. Все её грани.

— Папа?! — Отец уступает дочери кресло за столом, не забыв обнять и поцеловать в щеку, проходя мимо.

— Я пришел на обед тебя пригласить. Я так понимаю, есть, что отметить. Всё прошло успешно?

— Ясно. Да, всё хорошо прошло. Но ты же знаешь, первые сутки…

— Знаю, знаю. Ну, хоть отлучиться пообедать ты можешь? Собирайся.

— Сейчас. Хотела только основные моменты обсудить с родителями девочки. Реабилитация — очень важный этап после операции.

— Вот за обедом и расскажешь. Мы тут пообщались немного, пока тебя не было. И решили всей честной кампанией пойти в ресторан.

— Ну, хорошо. Уговорил. — Наконец-то она улыбнулась, хоть улыбка и предназначалась её отцу.

— А Ева…? — Тихо спрашивает Лана.

— Она ещё под наркозом. Её перевели в реанимацию. Первые сутки она проведёт там. Под наблюдением. За ней присматривают. Как только она проснётся, мне сообщат.

И я наблюдаю с удовольствием и лёгкой завистью, как Михаил Алексеевич помогает своей дочери снять халат, и надеть пиджак поверх её приталенного платья. Хочу на его месте быть. Чтобы я за ней ухаживал. Чтобы она мне с благодарностью улыбалась.

Но получаю лёгкий тычок в бок от Яниса. Он заметил мой взгляд, и не щадя моих чувств нагло лыбится, легко считывая бурю эмоций у меня в глазах. Отмираю и выхожу из кабинета вслед за друзьями.

Всё у нас будет. Я всё верну. Где надо, починю, утешу, залюблю. Не сдамся. Теперь уж точно.