Я не сын маминой подруги

Глава 4

Очень хотелось Даньке поговорить с Катей о том, как она держала его за руку и охраняла его сон. Правда, он толком не знал, как к подобному разговору подступить и что спросить, хоть и ясно понимал: всё не просто так между ним и Катей. Да и возможности переговорить с глазу на глаз в последующие несколько дней не было.

Во-первых, Катя вела себя как ни в чём не бывало, но при этом старательно и успешно избегала ситуаций, при которых могла бы остаться с Даниилом наедине.

А во-вторых, дело, связанное с кубком и крестом, набирало обороты.

Из-за этого Диме тоже пришлось задержаться. Гостеприимные и благодарные Епифановы и слышать ничего не хотели о том, что их спасители могут остановиться где-то в другом месте. В тесноте да не в обиде — это выражение для любого простого человека является далеко не только красивой фразой, потому в квартире Епифановых буквально яблоку негде было упасть.

Таким образом, Катя всегда была, вроде, рядом с Даниилом, но вот поговорить никак не получалось.

На заказчика вышли очень быстро, потому что задержанные Димой и Даней исполнители, в надежде скостить сроки, начали активно сотрудничать со следствием.

Заказчиком оказался один из коллекционеров, живущих в соседнем регионе. К делу подключились силовики соседнего региона, и вскоре был раскрыт ещё ряд преступлений. В их числе оказалась и кража картины из краеведческого музея, произошедшая несколько лет назад.

Понятно было, что коллекционер в одиночку не мог полностью контролировать всплывающие то тут, то там предметы старины и различные реликвии, потому попутно в обоих регионах была выявлена целая сеть персонажей, причастных к делу.

Естественно, первым делом у представителей правоохранительных органов возник интерес к кубку и кресту, с которых всё началось. К счастью для Алексея Викторовича, сам он действовал всегда в рамках закона и, принимая будущие экспонаты от желающих передать что-либо музею, всякий раз полностью соблюдал все бюрократические процедуры.

Через день после того, как состоялось первое задержание по делу, Данька, Димка и Алексей Викторович в компании силовиков поехали на дачу семьи Рубцовых и расстались, наконец, с предметами старины, представлявшими, как выяснилось, настоящую опасность для Алексея Викторовича и всей его семьи.

Забегая вперёд, следует сказать, что кубок и крест, как выяснилось впоследствии, некогда принадлежали одной из самых знаменитых дворянских семей. В период революции и последующей за ней гражданской войны многие ценности из коллекции были утрачены, однако периодически появлялись то тут, то там.

А ещё через день Данька и Дима собирались покинуть город детства и вернуться к семье, которая их уже заждалась. Тем более, отпуск Даниила подходил к концу.

Накануне отъезда Даниила и Дмитрия, Епифановы устроили для них праздничный ужин. Посидели очень неплохо и душевно. Однако Данька почти не пил, потому что ему очень нужно было поговорить с Катей. Он понимал, что другой возможности может не быть — они опять разъедутся и заживут каждый своей жизнью.

Понимал Данька и то, что Катя ждёт его решения о том, какого рода отношения у них будут в дальнейшем, и будут ли вообще.

Потому в разгар вечера, когда Ивана уже отправили спать, а у Алексея Викторовича, Веньки и Димы возник какой-то горячий спор (все трое были те ещё спорщики и упрямцы), Данька тихо сказал Кате:

— Катя, пойдём, проветримся перед сном?

Катя согласно кивнула и пошла собираться.

На улице было почти темно и достаточно прохладно. Катя была в джинсах и тёплой толстовке, а Данька, приехавший налегке, без спроса утянул ветровку Димы.

— Катя, мне показалось, что нам нужно поговорить, а не расставаться просто так, — Даниил решительно нарушил молчание.

Катя вела себя просто и естественно. Улыбнулась, взяла Даньку под руку, и молодые люди зашагали рядом по тропинке мимо оврага.

— А помнишь, как я тебе записку написала? — продолжая улыбаться, спросила Катя.

— Помню, конечно. Эта записка до сих пор хранится в одной из книг родительской библиотеки, мама её туда убрала. А ещё ты постоянно обещала, что мы поженимся. Как теперь, собираешься слово сдержать? Или передумала? Венька говорит, измучился женихов отгонять. Наверно, я уже неконкурентноспособен? Поздно пить боржоми?

— Ты всегда вне конкуренции, Даня, — по-прежнему просто ответила Катя. — Я, если честно, не верю в детскую любовь. И не стану врать, будто в течение всех этих лет думала и грезила только о тебе. Конечно, нет. Были и увлечения, и влюблённости. Если бы мы не встретились, то так и жили бы каждый своей жизнью. Но вот я тебя увидела, и будто не было всех этих лет. Ты как был самым лучшим, моим героем, так и остался им. К тому же, полностью подтвердил то, что ты был и остаёшься настоящим, порядочным и сильным мужчиной.

— Обычный я мужчина, Кать. Со своими тараканами. И человек не самый простой. Я точно никогда не стану себя ломать или делать то, что считаю неправильным. Потому знаю, что блестящая карьера и огромное светлое будущее — это не про меня. Моё счастье и моя жизнь в другом.

— Я знаю, Даня, ты всегда таким был, — Катя остановилась и повернулась к Даниилу, глядя на него снизу вверх. — А тебе не приходило в голову, что я именно за это тебя и полюбила? За то, что ты такой?

— Катя, ты ещё очень молодая…

— Ой, ну началось! Мне не четырнадцать лет! Не шестнадцать, и даже не восемнадцать. Моя мама вышла замуж за папу, когда ей было восемнадцать. А папе тогда было двадцать четыре. У них разница в возрасте такая же, как у нас с тобой.

— И у моих родителей такая же разница в возрасте, — задумчиво сказал Данька. — Папа старше мамы на шесть лет.

— А ты меня старше на пять с половиной.

— Дело даже не в этом, Катя. А в том, готова ли ты к серьёзным отношениям. Готова ли выйти за меня замуж и прожить со мной всю жизнь. Иначе зачем затевать что-то, если ты не готов провести с человеком всю жизнь? Меня не интересуют транзитные отношения. Я на них не согласен. Потому подумай хорошо и прими решение. Ты можешь сделать это только сама, тут никто тебе не советчик и не подсказчик.

Катя положила ладони на плечи Даниила.

— А поцеловать меня можешь, Даня? Чтобы мне было о чём вспомнить, пока я серьёзно думаю? Или только после свадьбы?

Данька подхватил маленькую Катю, приподнял её, прижал к себе и поцеловал. Катя обхватила его за шею и прижалась ещё теснее, возвращая поцелуй.

— А что я должна сделать, когда хорошо подумаю? — спросила Катя, продолжая обнимать Даньку и глядя в его глаза. — Как тебе сообщить о моём решении?

— Не надо мне ничего сообщать, — Даниил тоже так и не отпустил Катю, продолжая держать её на руках. — Просто приезжай ко мне. Адрес у Веньки есть, я ему скинул. Я не буду тебе ни звонить, ни писать, чтобы никак не влиять на твоё решение.

— Как приезжать? — растерялась Катя.

— Как? С вещами. Жить есть, где. А учиться можно и в Питере, сама понимаешь. И работы по твоей специальности там ничуть не меньше, чем в Москве. Но приезжай только в одном случае. Ты знаешь, в каком.

Катя несколько секунд серьёзно смотрела в глаза Даниила. Ему очень хотелось снова поцеловать её, но он сдержался — обещал же никак не влиять на принятие решения.

— Хорошо, я подумаю, Даня, — сказала, наконец, Катя. — Очень серьёзно подумаю.

Взявшись за руки, Данька и Катя пошли обратно к дому. Данька понял вдруг, что очень переживает. Он полностью открылся Кате, предоставил ей право принимать решение самостоятельно, а сам даже никак не попытался уговорить её, прорекламировать самого себя, более подробно остановиться на вопросе о свадьбе.

Ведь Катя девушка, для неё это очень важно! А если она теперь разочаруется в нём и откажет? Не захочет связывать с ним свою жизнь? Он весь, кажется, состоит из острых углов, и его сложно устроить в красивых, гармоничных рамках.

Но что поделать, если обещал не влиять на принятие решения⁈ Теперь уж всё, слово нужно держать.

Данька с трудом подавил тяжёлый, горестный вздох.

— Я подумала, Даня, — заговорила вдруг Катя, когда они подходили к дому.

— Подумала? И что решила?

Даниил остановился, повернувшись к Кате. Сердце замерло.

— Зачем приезжать потом? Я поеду вместе с тобой, как только будешь возвращаться в Питер. Правда, вряд ли получится заказать билеты на тот же рейс.

— Значит, поменяю билет на тот самолёт, где будут места для нас обоих. Сегодня же. И ты поедешь со мной прямо завтра, к моим родителям. А с твоими я поговорю утром сам.

— Вы же хотели рано утром выезжать.

— Пусть Дима едет один, я задержусь. Не переживай, я сам обо всём скажу дяде Лёше, тёте Лиде, Веньке и Ивану.

— Я не переживаю, — Катя поднялась на цыпочки и обняла Даньку. — Я уверена, они все будут счастливы, узнав о нашем решении.

— Как хорошо, что ты уже подумала, — с облегчением сказал Данька. — Теперь можно ещё целоваться.

— Только поэтому хорошо? — рассмеялась Катя.

— Нет, — покачал головой Данька. — Но и поэтому тоже.