Моя летняя интрижка

ГЛАВА 17

Милли

— Приятно познакомиться! — говорю я другу Ноа, Роману, когда мы пожимаем руки.

Он высокий — очень высокий — с одним из самых добрых лиц, которые, мне кажется, я когда-либо видела. Его кожа темно-коричневого цвета, и он покрыт черными и серыми татуировками. Роман улыбается мне сверху вниз и тянет меня за руку, чтобы обнять, поднимая в воздух.

— Ноа так много рассказывал мне о тебе! — говорит он, крепко обнимая меня.

— Надеюсь, только хорошее? — спрашиваю я его, как только он ставит меня обратно.

— Восторженные отзывы, правда. — Роман подмигивает мне, а затем они с Ноа заключают друг друга в странные мальчишеские объятия, хлопают друг друга по спине с такой силой, что у меня от подобного разорвалось бы легкое.

— Скучал по тебе, приятель, — говорит ему Ноа, когда они отрываются друг от друга.

— И я, братан. Но рад быть здесь и помогать. Тедди сказал, что это великолепный остров, и он не врал. — Он поворачивается ко мне. — У тебя прекрасный дом. И этот частный доступ к пляжу? — Целует свои пальцы. — Белиссимо.

— Спасибо, — говорю я, смеясь. — Мы могли бы показать тебе окрестности, пока светло, а потом пойти поужинать?

— По-моему, звучит неплохо, — говорит он.

— Я донимал Милли, чтобы она отвела нас на пароход, потому что там лучшая еда на острове, — говорит Ноа, обнимая меня за плечи и притягивая к себе. — Но в прошлый раз, когда я там ударил ее бывшего, теперь меня могут не пустить.

Роман смеется.

— Всегда джентльмен.

Мы немного разговариваем, прогуливаясь по дому. Показываем ему разные места, которые Ноа выбрал для фотографий, а затем провожаем его на пляж. Я указываю, где все будет находиться, давая ему знать, где будет организована церемония и установлены палатки для приема.

Довольно сложно нарисовать картину того, как все будет выглядеть, когда есть лишь чистый холст, но я хотела, чтобы он был максимально осведомлен. Я слышала, что он потрясающий фотограф и от Ноа, и от Тедди. Но я хочу, чтобы все было идеально, и мой разум не даст мне покоя, пока я не укажу ему на каждую мелочь.

— Я хотел показать тебе свое портфолио, — говорит мне Роман, когда мы выходим на улицу. — Знаю, что Тедди и Ноа меня уговорили, но я бы хотел отнестись к этому как к любому другому клиенту. И это включает в себя доказательство того, что я, черт возьми, лучший фотограф на этом острове.

Ноа хватается за грудь, как будто оскорблен.

— Да, даже лучше, чем я.

Роман улыбается и хлопает его по спине.

— Тогда давайте зайдем внутрь. Честно говоря, хочу посидеть перед кондиционером, чтобы освежиться, прежде чем мы куда-нибудь пойдем.

Энни ждет нас у двери, ее хвост виляет так сильно, что вся ее задница ходит из стороны в сторону. Мы все взволнованно разговариваем с ней, чтобы она поигралась, и как только дверь открывается, она выбегает поприветствовать нас, принюхиваясь и облизываясь, пока мы гладим ее в знак приветствия.

— Этот дом принадлежал твоим бабушке и дедушке? — спрашивает меня Роман, когда мы заходим внутрь.

— Да. В детстве я проводила здесь много времени, и когда они оставили его нам с Тедди, я захотела жить здесь.

— Не могу представить, чтобы Тедди жил на Восточном побережье. — Смеется Роман.

— Вот именно. — Я улыбаюсь. — Не хочешь чего-нибудь выпить? У меня в холодильнике есть лимонад и фруктовая вода, и, кажется, у Ноа есть немного пива.

Когда я оборачиваюсь, он бросает на Ноа взгляд, который я не могу толком расшифровать. Но когда он ловит мой взгляд, то просто улыбается.

— Вода подойдет, спасибо.

Я наливаю нам всем по стакану воды, которая настаивалась весь день.

— Пойду приведу себя в порядок, а потом взглянем на твое портфолио.

— Отлично, — говорит он, беря стакан.

Я протягиваю бокал Ноа, и когда его пальцы скользят по моей руке, у меня в груди порхают маленькие бабочки. На прошлой неделе так было часто, но теперь хуже, чем раньше. Я не просто волнуюсь в важные моменты. Теперь мое сердце трепещет, когда Ноа прикасается ко мне — как сейчас — или когда смотрит в мою сторону. Каждая мелочь, которую он делает, заставляет меня чувствовать себя более увлеченной.

После того, как я переодеваюсь в сухую одежду и подправляю макияж, возвращаюсь в гостиную. Но когда слышу, как они разговаривают вполголоса, ничего не могу с собой поделать. Уважительно ли подслушивать? Определенно нет. Но я все равно это сделаю. Особенно когда слышу, как в разговоре упоминают мое имя.

— Я никогда не видела тебя таким, Ноа. Милли обвела тебя вокруг пальца.

Ноа вздыхает.

— Мы с ней через многое прошли, Ром. Наша история сложная и… — Он делает паузу, и я пытаюсь перестать дышать. Беспокоюсь, что они меня услышали. — Я все испортил. У нас могло все сложиться хорошо … у нас кое-что было, но я все испортил.

— По-моему, не похоже, что ты все испортил, чувак. Она смотрит на тебя со звездами в глазах.

Я закатываю глаза. Здорово. Приятно знать, что чувства написаны у меня на лице.

— Нет, она помнит. Ей все еще больно. Она изрядно напилась на прошлой неделе, и когда я забрал ее и привез домой, она спросила меня об этом.

— Черт.

— Но, наверное, она не помнит, что говорила.

О, я, черт побери, помню.

— Что ты сделал? Видимо, что-то плохое, если вы оба так долго держитесь за это.

— Я не хочу вдаваться в подробности. Это личное для нее. Но, по сути, я просто провернул типичный «трюк Ноа». Трахнул и свалил. Свалил нах*й сразу после сеска, — он стонет, и я представляю, как проводит пальцами по своим волосам, отчего мягкие каштановые пряди торчат во все стороны.

— Здорово, чувак, — говорит Роман с изрядной долей сарказма.

— Я был напуган. Она младшая сестра моего лучшего друга. Что, черт возьми, я бы делал, если бы он узнал? И я все еще был ребенком. Не настолько зрелым, чтобы справиться с нашими чувствами в тот момент.

— Это не оправдание, Ноа, и ты это знаешь. Ты пытаешься придумать оправдание, которое заставит тебя не выглядеть плохим парнем. И ты знаешь, что я люблю тебя, но ты облажался. Если она и тогда смотрела на тебя так, как смотрит сейчас… ты облажался.

— Я пытаюсь это исправить, чувак. Клянусь, я пытаюсь исправить. Пытаюсь придумать, как с ней поговорить, как дать ей понять, насколько мне жаль, — Ноа снова стонет.

— И ты делаешь это, фактически живя здесь и трахая ее каждую ночь?

Ладно, хватит.

Я прочищаю горло и стараюсь производить как можно больше шума, пока прохожу остаток пути по коридору в гостиную. Я улыбаюсь им обоим, очевидно, пытаясь доказать, что я не слушала весь этот разговор.

— Готов показать свои фотографии? — спрашиваю я Романа, присаживаясь рядом с ним.

Его теплая улыбка освещает всю чертову комнату. Любой девушке повезло, если бы у нее был такой мужчина. Я могу утверждать это за тот короткий промежуток времени, что я знаю, и за то, как Тедди и Ноа говорили о нем.

Может, мне стоит познакомить его с Тифф…

— Родился готовым, — говорит он, доставая свой iPad.

Его портфолио наполнено захватывающими дух фотографиями самых разных стилей. Все свадьбы, которые он фотографировал, получились великолепными, и следующие полчаса мы проводим, обсуждая проекты, которые у него есть на руках, чтобы показать. Он не лучше Ноа, но определенно так же хорош.

— Получу ли я знаменитую печать одобрения Милли? — спрашивает он, как только мы все обсудили.

— Печально известную, ты имеешь в виду? — Ноа шутит. Я протягиваю руку и толкаю его.

— Из-за тебя я кажусь какой-то помешанной на контроле, — говорю я ему, закатывая глаза, когда Ноа подмигивает мне в ответ. Гребаное подмигивание. И, да, вот эта гребаная ямочка. Я закатываю глаза и поворачиваюсь обратно к Роману, который наблюдает за нами со слишком большим интересом.

— Да. Ты получаешь огромную печать одобрения. Могу даже подарить тебе мемориальную доску, если хочешь.

— Можем отдать это ему после ужина? Я сейчас с голода умру, — жалуется Ноа, потирая живот и дуясь на нас обоих.

— Ты такой драматичный, — говорю я ему. — Да, поехали. О, ничего, если моя подруга Тиффани присоединится? Она написала, что хочет потусоваться.

Я не очень хорошая лгунья. Знаю, что у меня плохо получается лгать, и Ноа тоже знает. Так что ему интересно, какого черта я лгу об этом сейчас, но расскажу ему позже. Мне нужно отправить сообщение Тиффани после того, как я получу согласие от этих двоих, и попросить ее встретиться с нами там.

Видишь потребность — удовлетворяй ее, как говорится.

— Да, конечно. Могу я воспользоваться твоей ванной, прежде чем мы уйдем?

Я говорю ему, куда идти, а затем быстро отправляю сообщение Тиффани, умоляя ее встретиться сегодня вечером. Просто чтобы забить последний гвоздь в крышку гроба, я говорю ей, что уже сообщила обоим парням, что она там будет.

— Есть ли причина, по которой ты лжешь нашему другу? — спрашивает Ноа, обнимая меня за талию и притягивая к своему крепкому телу. Я вдыхаю его запах, который успокаивает даже после того, как я услышала, как он говорил с Романом обо мне.

— Разве они не будут мило смотреться вместе? — спрашиваю я Ноа, засовывая телефон в задний карман, чтобы на мгновение уделить ему все свое внимание. Он целует меня, и от этого у меня сводит пальцы на ногах. Я полностью наклоняюсь к нему, когда он слегка приподнимает меня над полом.

— Интриги и сватовство? — спрашивает он.

— Надеюсь, все хорошо сложится, — говорю я ему, целуя в последний раз, прежде чем высвободиться из его объятий.

Нам придется поговорить об этом. Я знаю. И он, очевидно, тоже. Но мы оба слишком боимся первыми поднять вопрос о том, что произошло. Может быть, мне придется снова напиться, чтобы набраться храбрости.

Нет, к черту. Пусть сам начинает. Это он причинил мне боль, а не наоборот. Я не должна прилагать усилия.