Развод. (не) Говори прощай

Глава 18. Светлана

Выхожу на улицу. Голова пуста, руки и ноги потряхивает, как в ознобе. Такое ощущение, будто бы меня разбудили ранним утром, и я ещё наполовину сплю. Немного шатает и горле какая-то тошнота.

Не понимаю, что со мной. Нечасто мне доводилось пробовать алкоголь — не больше бокала вина. Но мне не нравился ни вкус, ни эффект. Словно бы становишься немного не собой, какая-то часть меня перестаёт слушаться. И сейчас примерно так же.

К горлу подкатывает неприятный комок. Неужели уже начинается токсикоз?..

Бреду к метро, потому что надо успеть на встречу с риэлтером. Невольно возвращаюсь мыслями к прошедшему собеседованию. Минуло не больше получаса, а в памяти уже образовался провал — как если бы этому событию был год или даже больше.

Заставляю себя вспомнить, что случилось. Почему это настолько трудно?..

Всплывают лишь картинки из моего воображения: как представляла маленький домик на берегу моря, себя, своего сына… Отчего-то я могла нарисовать в фантазиях только сынишку, хотя у меня может родиться и дочь. А ещё почему-то в том доме, кроме меня и сыночка, я видела Алишера.

Какая глупая мечта. Как я такое подумать могла?! Алишер бросил нас, выкинул на помойку! Испугался трудностей и сбежал, как трус! Мне даже думать о нём должно быть противно!

Но мне не было противно… Каждый раз он вспоминался с теплом и любовью. А противно становилось оттого, что я всецело понимала, как сильно люблю его до сих пор.

Но что случилось на собеседовании? Всё в каком-то тумане.

Вот я беру ручку, вот что-то подписываю… Вот мне говорят, что я молодец и поступаю правильно, что мне не о чем больше беспокоиться…

Почему же я тогда беспокоюсь? Из-за встречи с риэлтором?

Но я ведь скоро стану богатой и смогу позволить себе всё, что угодно, — так мне обещали…

Еле дожидаюсь открытия дверей поезда, бегу по эскалатору наверх. Ноги едва слушаются меня, но силой воли заставляю себя сосредоточиться. Из стеклянных дверей сразу сворачиваю куда-то за угол, подальше от людей.

Меня рвёт чем-то горьким. Откашливаюсь. И, как ни странно, становится легче. Теперь я полностью проснулась. Где я?..

Оглядываюсь. Похоже, мне повезло, и я выбежала на правильной станции.

— Светлана!

Резко поворачиваю голову. Женщина лет пятидесяти смотрит на меня обеспокоено.

— Вы ведь Светлана? — спрашивает она.

— Да.

— А я — Валентина. Ваш риэлтор.

Боже, как неудобно-то… Аж сквозь землю провалиться хочется.

Но Валентина понимающе улыбается и протягивает мне салфетку.

— Идёмте, Светлана. Мария Абрамовна очень не любит, когда опаздывают.

— Да-да.

Быстро привожу себя в порядок. Мы спешно шагаем по дорожке. Район довольно серый, но тихий. Много одинаковых пятиэтажных домов. Я уже знаю, что квартира потенциальной хозяйки на первом этаже. Мне не кажется это чем-то плохим, тем более, когда обнаруживается, что в доме нет лифта.

— Ой, как я вас ждала! — радуется Мария Абрамовна, открывая нам с Валентиной дверь в своё жилище.

На вид ей уже под семьдесят. Валентина говорила, что Мария Абрамовна — несчастная одинокая женщина, но в реальности она чем-то напоминает Старушку Шапокляк из мультика: тонкая, как былинка, сухая, маленькая, с острым носом. Глаза щурятся то ли из-за подслеповатости, то ли от сосредоточенности.

Мария Абрамовна рассматривает меня.

— Какая хорошенькая, — говорит она.

— Светлана очень-очень хорошая! — подхватывает Валентина. — Очень порядочная и умная!

— А почему ты одна? — спрашивает Валентина Абрамовна и кидает взгляд на мои пальцы.

Я до сих пор не сняла обручальное кольцо.

— Развелись с мужем, — объясняю, краснея.

— А-а, — кивает. — Значит, другого мужа искать будешь?

Недобро спрашивает, презрительно.

Мотаю головой:

— Нет. Я…

— Запомни: у меня с этим строго! Никаких мужчин в доме! Даже не думай!

— Что вы! И в мыслях не было!

— Да вы не беспокойтесь, — уговаривает Валентина. — Светлана — надёжная девушка. Всякими глупостями не занимается.

— А работа у тебя есть? — интересуется хозяйка.

Работа…

Снова комок в горле.

Я ведь была на собеседовании. Я помню, как мне обещали большие перспективы. Но в чём именно должна состоять моя работа?..

Ничего не могу вспомнить… Совсем ничего.

— Да, есть, — бормочу. — Будет. Скоро.

— Ну, ладно, — отстаёт Мария Абрамовна и теперь смотрит на мою сумку. Я с ней и не расстаюсь с тех пор, как чуть не потеряла. — Это все твои вещи?

— Да. Все.

— Негусто. Значит, барахлом заваливать не будешь дом. И то хорошо.

Хозяйка одобряет мою кандидатуру. У меня как будто гора с плеч сваливается. Валентина тоже очень рада, как будто бы искренне, но она явно торопится и просит меня скорее расплатиться. За её услуги ей положена месячная оплата моего жилья.

Лезу в сумку, чтобы со всеми рассчитаться: с риэлтером и с Марией Абрамовной. Последней я должна заплатить за три месяца. Валентина объяснила, что это стандартный взнос — месяц вперёд, последний месяц проживания и возвратный депозит.

Только раскрыв молнию, понимаю, что мои финансовые запасы сильно истощились.

Осознание обрушивается на меня лавиной. Что я наделала?!..

Я лишь сейчас поняла, что на собеседовании меня обманули. Я заплатила двести тысяч за воздух! Взамен мне дали какие-то бумажки, но теперь я отчётливо понимаю, что бумажки эти ничего не стоят. Хотя…

Вроде по ним мне на складе компании должны выдать какой-то товар. Но я даже не поинтересовалась, какой и что мне с ним делать.

— Вы в порядке? — спрашивает Валентина, видя моё потерянное лицо.

— Всё хорошо, — успокаиваю её.

По крайней мере, за комнату мне есть, чем заплатить. Что ж, хотя бы жильё у меня будет настоящее.

— Вот и славненько, — Мария Абрамовна с довольным видом забирает деньги и ещё раз поглядывает на мою сумку. — Вещички можешь себе в комнату отнести.

Валентина желает мне всего доброго и тут же убегает. А я, оставшись одна, бреду в положенную мне комнату на ватных ногах.

Закрываю за собой дверь и внезапно обнаруживаю, что замка на ней нет.

— Мария Абрамовна! — зову хозяйку. — А как здесь запираться?

Она появляется в коридоре, воткнув руки в боки.

— Зачем тебе запираться? Мы здесь вдвоём. И больше в квартире никого не будет.

— Я понимаю. Просто…

— Ты что же, прятать там что-то решила? — грозно спрашивает Мария Абрамовна.

— Мне нечего прятать.

— Ну, и всё. Нечего там запираться. Не в отеле жить собралась.

Уходит.

Да, она права. Я больше не живу в отеле. Надо сообщить об этом Ильдару, поблагодарить. Да и ему деньги тоже передать как-то надо. После чего финансы мои ещё немного просядут.

Хочется плакать. Но почему-то не хочу демонстрировать тут свои чувства. Стены тонкие. Мария Абрамовна в соседней комнате смотрит телевизор, а мне тут слышно так, будто и стен никаких нет.

Ложусь на койку, сворачиваюсь калачиком, закрываю глаза.

По ушам долбят звуки телевизионной рекламы. На окнах решётки, как в тюрьме. Комната тёмная, крохотная. Кровать, шкаф, стул у окна, выцветшие занавески.

Мне страшно. Вроде бы я в безопасности, но мне очень страшно.

Накрываюсь с головой одеялом и всё-таки начинаю тихо плакать.