Пожар моего сердца

— Да, — без колебаний ответил Глеб. — Мой папа был и всегда будет моим героем. Также еще в детстве я боготворил своего старшего брата Геннадия, я уважаю его как человека и восхищаюсь им.

— Ваш отец был пожарным, и вы пошли по его стопам. А ваш брат Геннадий сделал себе неплохое имя в боксе. Вы когда-нибудь думали о том, чтобы тоже стать знаменитым в боксерской среде?

— Нет.

Глеб провел большую часть своей жизни, взрослея в тени Геннадия, и это было прекрасно, пока он был ребенком. Его старший брат был не просто невероятным бойцом, он также был невероятным учеником. Он был веселым, умным, и все его любили. Учителя, тренеры и даже девушки сравнивали Глеба с Геной. Последнее, что он хотел бы сделать, — это попытаться занять его место на боксерском ринге.

Он ничем этим не делился. Вместо этого он дал другой, не менее честный ответ.

— Меня всегда тянуло к смешанным единоборствам. Я посмотрел фильм «Малыш-каратист», когда мне было пять или шесть лет, и умолял своих родителей разрешить мне брать уроки карате. После я занялся дзюдо и джиу-джитсу, а затем, в подростковом возрасте, начал заниматься муай-тай. ММА было естественным развитием для меня с моим прошлым.

Смирнов сменил тему, спросив:

— Недавно вы переехали в Москву, чтобы тренироваться со Львом Дробышевым. Некоторые скептически отнеслись к этому шагу так близко к вашему бою. Было ли это решением, которое далось нелегко?

Глеб ухмыльнулся.

— Нет. Когда позвонил Лев, я вылетел следующим же рейсом. Я был бы дураком, если бы упустил возможность поработать с одним из величайших ныне живущих бойцов.

— У вас есть родственники в Москве, верно?

А этот парень основательно подготовился к интервью.

— Да.

— Вы планируете сделать Москву своей постоянной базой?

Он долго думал над тем, чтобы покинуть Севастополь, своего брата и двухлетнюю племянницу, но решил, что так будет правильно. Он хотел начать все сначала.

— Да.

Смирнов задал ему еще несколько вопросов, которые обычно сопровождают его перед боем. Какие дыры увидел Глеб в тактике Нуньеса? Предпочел бы он стоять рядом со своим противником или повалить его на землю? Каким был его любимый удар или прием?

Еще через несколько минут интервью закончилось, Смирнов встал и протянул руку.

— Большое спасибо, что уделили мне время. Я бы с удовольствием договорился о следующем интервью с вами, когда уляжется пыль после боя.

Глеб кивнул и пожал ему руку.

— Отлично.

Мила лучезарно улыбнулась, плавно вошла и протянула Смирнову свою визитку.

Он принял ее и пообещал: «Я буду на связи».

Прежде чем репортер успел выйти за дверь, яркие галогенные лампы были выключены, и звукорежиссер извлек микрофон Глеба.

Мила быстро заговорила, посвящая Глеба в его график: — Ладно, значит, на сегодня ты свободен. Завтра утром мы встречаемся с Катей и Тимофеем в холле ровно в пять утра. Они снимают твою пробежку до тренировочного центра. И помни: завтра — день прессы.

Снова пресса…

— Наслаждайся своим свободным вечером, но не сходи с ума. Я не хочу повторения Сочинской истории.

— Мне было семнадцать.

Тогда Глеб впервые приехал в Сочи на бой Гены против Сергея Козлова. Он воспользовался паспортом своего двоюродного брата Димы, чтобы попасть в бар. В те же выходные он угодил в какую-то передрягу. Честно говоря, он почти ничего из этого не помнил. Только отрывки воспоминаний.

— И все же я не хочу, чтобы ты оказался голым в фонтане. Снова. Она улыбнулась и похлопала его по руке левой рукой, на которой красовался камень размером с теннисный мяч.

— Мне было семнадцать, — повторил он, прежде чем сменить тему. Глеб взял ее за руку так, чтобы бриллиант на левой руке засверкал.

— Черт. Я до сих пор не могу привыкнуть к размеру этого камня. Боря явно хотел, чтобы люди могли увидеть его из космоса.

— Оно прекрасно. — Уголки губ Милы приподнялись, когда она полюбовалась своим кольцом. Как раз в этот момент мужчина, который подарил его ей, вошел в комнату.

— Поразительно огромный камень. Но ты этого заслуживаешь. — Глеб наклонился и поцеловал ее в макушку, точно так же, как он делал это с тех пор, как в тринадцать лет резко вырос и начал возвышаться над ее миниатюрной фигуркой. Теперь же он делал это только для того, чтобы позлить ее мужа.

— Эй, убери свои губы от моей жены, Мозалев, — прогремел голос Бори, когда он подошел к ним и обнял Милу за талию.

— Да. — Мила провела рукой по макушке и сморщила лицо, поддразнивая: — Я не знаю, где были эти губы.

Нигде не были.

Репутация, которую Глеб сохранил и по сей день, была безупречной еще с юности. Но это было до того, как ему поставили диагноз. Как только он услышал из уст доктора слово «Остеосаркома», все изменилось. За долю секунды его жизнь изменилась. Ковер был выдернут у него из-под ног. Все, что он считал важным, перестало иметь значение. Время стало для него самым ценным товаром в мире. Не девушки, не выпивка и развлечения, а время.

За последние пять лет у него было несколько отношений, но ни одни из них не длились дольше пары месяцев. Последние два года он вообще ни с кем не встречался. Он был полностью сосредоточен на подготовке к этому бою.

У Милы зазвонил телефон, и она вытащила его из кармана, отвечая на звонок, в то время как Боря делал все возможное, чтобы отвлечь ее от разговора. Ее муж уткнулся носом ей в шею, так что она приподняла плечо и тихонько захихикала, без особого энтузиазма прогоняя его прочь.

Пока она отвлеклась, Глеб выскользнул через боковую дверь конференц-зала. Направляясь к лифтам, он надел наушники и, целеустремленно шагая, низко опустил голову. Незаметный, сливающийся с толпой — вот к какому образу он стремился.

В своей повседневной жизни он не привлекал к себе особого внимания, но с огромными плакатами, рекламирующими предстоящий бой, развешанными на всех стенах, оставаться незамеченным было невозможно.

Его заметили. Даже музыка не смогла заглушить визг двадцати с чем-то фанаток.

— Глеб Мозалев!

— О, боже мой!

— Смотрите, это он! Это тот, другой!

Глеб оглянулся через плечо, ожидая увидеть Нуньеса, человека, с которым ему предстояло встретиться в октагоне, но вместо этого он увидел Эдуарда Белинского. Эд был с ним, когда они спасали беременную женщину от ее мужа с пистолетом. Он не ожидал увидеть Эда здесь.

Глеб улыбнулся:

— Привет, дружище!

— Ты знаешь, где Катя? — Эд прервал его.

— Я видел, она поднималась в свой номер. Мы не будем снимать до завтрашнего утра.

— Мы можем сфотографироваться? — спросила одна из девушек.

— С вами обоими, — уточнила другая девушка.

— Пожалуйста! — Фанатка сложила руки в молитвенной позе.

Взгляд Глеба упал на Эда. Он казался человеком, выполняющим важное дело. Катя была частью команды документалистов, которая следила за Глебом в течение последнего года. Глеб не был уверен точно, что происходит между ней и Эдом, но чувствовал, что это вот-вот достигнет кульминации.

Эд неохотно кивнул.

То, что начиналось как небольшая группа студенток, желавших сделать селфи, быстро превратилось в толпу примерно из двадцати парней, которые, очевидно, приехали в город на бой. Некоторые даже были в футболках с его изображением.

— Ладно, мне пора идти. Спасибо, ребята! — объявил Глеб.

Указав Эду направление, он поднялся на лифте в свой номер. Когда он вышел в длинный коридор на нужном этаже, его сердце забилось быстрее при мысли о том, кто его ждет.

Он вставил карточку в считывающее устройство и, когда загорелся зеленый огонек, открыл дверь. Он уже улыбался от уха до уха, но когда увидел мелькнувшую прядь светлых волос, его улыбка стала еще шире.

— Дядя Глеб!

— А вот и моя любимая малышка! — Он протянул к ней руки.

— Мне два! — Она подняла два пухлых пальчика.

Он поймал свою племянницу в воздухе и закружил ее.

— Привет, моя любимая двухлетка по имени Анютка!

Она откинулась назад и обхватила его лицо своими маленькими ладошками. Глядя прямо ему в глаза, она медленно проговорила:

— Меня зовут Оля!

— Именно это я и сказал. — Он сохранял серьезное выражение лица. — Эля. — На ее лице появилось безумное выражение, возникающее каждый раз, когда он называл ее неправильным именем; но оно сменилось приступом безудержного хихиканья, когда он согнул пальцы и пощекотал ее ребра. Когда он поставил ее на пол, она вцепилась в его ногу. Он прошел через всю комнату, а Оля висела у него на правой ноге, как обезьянка. Его брат поднялся с дивана и притянул Глеба в свои объятия.

— Кое-кто очень рад тебя видеть!

— О, я тоже рад тебя видеть, брат, — поддразнил Глеб.

Гена откинулся назад, покачал головой и улыбнулся.

То, что Глеб сказал в интервью, было правдой. Он так гордился своим старшим братом! Став неожиданно отцом-одиночкой после того, как мать ребенка бросила их, Гена полностью посвятил себя дочери. Он был невероятным отцом.

— Дядя Глеб! — Его племянница ослабила обезьянью хватку на его ноге, чтобы хлопнуть в ладоши. — Я летела на самолете!

— Правда?

Она кивнула и вскинула руки над головой, чтобы он поднял ее. Он подхватил ее на руки и бегал по всему гостиничному номеру, будто она была самолетиком.

Глеб прекрасно понимал, что это единственная семья, которая у него когда-либо будет.

Дорогие читатели, приветствую вас в моей первой книге!

Я буду очень признательна за любую вашу поддержку!)

Не стесняйтесь оценивать главы и добавлять книгу в библиотеку.

Главы будут выходить раз в два дня❤️