Готова на все

Глава 13

- Эксперты не могут работать в таких условиях!

- Можно подумать, ваши эксперты впервые покойника на месте преступления увидели!

- Но не сразу же в гробу! В цветах и с толпой провожающих, - «жеванный» мент яростно уставился на ввалившуюся в квартиру очередную компанию со стандартно-скорбными минами на лице. Прикрываясь траурными венками, словно щитами, визитеры метали жгуче-любопытные взгляды на царивший вокруг разгром и деловито суетящихся милицейских экспертов. Торжественно прошествовали мимо гроба, смущенно потоптались возле плачущей вдовы и с облегчением приткнув венок в угол, выбрались на лестницу – курить и выяснять потрясающие подробности. На площадке взвился азартный гул голосов, прорвалось чье-то восторженное: «Ну вы подумайте – просто ужас!» и тут же смущенно опало, голоса сбились на торопливое перешептывание – пришедшие раньше просвещали вновь прибывших.

«Жеванный» скривился в негодующей гримасе и обернулся к своему «кожаному» напарнику:

- Как вы могли это позволить! – злобно прошипел он, - Втащить гроб на место преступления!

«Кожаный» не обратил на эти слова ни малейшего внимания. Он вообще больше ни на кого не обращал внимания, полностью сосредоточившись на равнодушно-невозмутимом Бене Цви. Похоже, если американец сейчас запросится в туалет, ему придется и туда идти под конвоем.

Вместо «кожаного» откликнулась Эля:

- Ничего он не позволял – он сам и втащил! Интересно, а что было делать? До похорон еще четыре часа оставалось, мороз безумный, шофер сказал, что уезжает…

- Вот пусть и вез бы гроб обратно в морг, там бы перележал, пока мы работаем! – взвился «жеванный», - Похоронам не место на краже со взломом!

- Обратно? Замечательно придумано! Сперва сюда, потом обратно, потом снова сюда… А в психушку к вдове кто бы потом ездил? Вы?

- С вашим сумасшедшим делом я и сам окажусь в психушке, - безнадежно ответил «жеванный», нервно одергивая рукава мятого пиджака.

- Что вы так нервничаете? – примирительно ответила Эля, - Сейчас все соберутся, мы уедем, и гроб увезем. Тут только лаборантка наша, с кафедры, останется, полы за покойником замыть.

- Вы что, окончательно рехнулись? – в ответ на дикий вопль «жеванного» голоса на площадке настороженно примолкли, а в распахнутых дверях замелькали любопытные физиономии – никто не хотел пропустить продолжения так увлекательно начавшихся похорон. «Жеванный» понизил голос до страшного шепота, - Вы собираетесь мыть место преступления? Может, вы сообщница, а, Элина Александровна?

- Так ведь по обычаю, - растерянно пробубнила Эля. Действительно, как-то глупо получилось. - Ну хорошо, я попрошу лаборантку, она подождет, пока вы закончите.

- Никаких лаборанток! Немедленно! Сию же минуту! – прорычал «жеванный», - Собирайте всю свою развеселую свадьбу… тьфу, похороны… и проваливайте отсюда! Я даже вас сейчас допрашивать не буду! Я даже готов своими руками ваш гроб вниз стянуть…

- Это пока еще не мой гроб! – запротестовала Эля.

- Не надо своими руками, - за спиной у Элины появился улыбающийся Петечка Макаров, - Декан позвонил на военную кафедру, их зав своих техников прислал!

Гулко топоча подкованными сапогами, в квартиру ввалилась троица хмурых молодых мужиков в зимней военной форме, возглавляемая кряжистым пожилым полковником. В переполненной людьми прихожей мгновенно стало не повернуться. Полковник наскоро пошарил настороженно-ищущими очами, остановился на стоящих у стены ящиках поминальной водки, и взор его моментально просветлел, и одновременно налился алчным предвкушением.

- Если б только прислал, он же и сам приперся, - тоскливо пробормотала Эля.

- Такое количество водки он бы по любому не пропустил, а так хоть польза. – резонно заметил Макаров, - Можем ехать.

- Да? Ты уже все свои книжечки забрал? – едко протянула Эля, вспомнив его утреннюю выходку.

- Все-все, - с совершеннейшей невинной безмятежностью кивнул Макаров и благодарно улыбнулся, - Спасибо, что беспокоишься.

Ну что с ним будешь делать?

- Ладно, гони всех вниз, пусть садятся в автобус, - скомандовала она, направляясь к вдове.

- Мисс Элина! – окликнул ее отлепившийся от облюбованной стены американец, - Если миссис Савчук не возражает, я хотел бы к вам присоединиться.

- Я возражаю, - впервые подал голос до сих пор мрачно молчавший «кожаный», - Я бы предпочел, чтобы вы остались, мистер Цви.

- Не вижу в этом необходимости, - глядя на него с невозмутимым равнодушием ответствовал американец.

- У меня есть к вам ряд вопросов, - в голосе «кожаного» звучало то же холодное спокойствие, но желваки на скулах выдавали бушевавшее в нем бешенство.

- Буду рад ответить на них – как только появится свободная минута. А сейчас мой паспорт, пожалуйста.

«Кожаный» мгновение разглядывал протянутую к нему ладонь, словно примеривался, как бы половчее за нее тяпнуть, а потом без единого звука вложил в нее книжечку паспорта.

- Я непременно свяжусь с вами, мистер Цви, - холодно-вежливым тоном, в котором едва ощутимым, но тем не менее явственным фоном угадывалась угроза, сообщил «кожаный».

- Буду ждать, - коротко кивнул американец, и было ясно, что угрозу он засек и принял очень даже всерьез.

Они немножко побуравили друг друга взглядами. Сцена до боли напоминала старый добрый вестерн. Холеный брюнет-капиталист в костюме против лихого блондина-«ковбойца» в коже. Энцио Мариконе за кадром не играет, зато как в знаменитом вестрене с Клинтом Иствудом, имеется в наличии заезжий американец с гробиком на веревочке. Сейчас он его откроет, а там опять же как в кино: вместо покойного профессора – первая модель пулемета. И тра-та-та-та длинной очередью по подлым мексиканцам! Ну или по ментам. Да и по скорбящим коллегам тоже не мешало…

Эля с сожалением цыкнула зубом. Не, не пойдет. Вдову жалко. Мало того, что ограбили, так еще и дырки от пуль по всем стенам. Да и сама Эля на девушку в ковбойской шляпе и ажурных чулках, увы, не тянет. Она поглядела на «кожаного», на американца, словно отслеживала прыжки теннисного мячика. Они таки сумели ее удивить – оба и сразу. Как, однако, вырос образовательный уровень наших милицейских кадров – «кожаный» непринужденно трепался по-английски, да еще с ярко выраженным американским акцентом. А у американца, похоже, дипломатический паспорт – иначе фиг бы он с такой легкостью избавился от «кожаного». Интересно, это у них весь фонд имеет дипломатическую неприкосновенность или только «гробоносец» Бен?

Эля ухватила за рукав пытавшегося улизнуть во двор Макарова:

- Сажай американца в машину к декану.

- А вдруг декан против, - промямлил Петечка, которому явно не хотелось участвовать ни в каких организационных мероприятиях.

- Поверь мне, декан изначально «за», - успокоила его Элина, тут же злорадно представив, как возбужденный близостью к вожделенным деньгам декан пытается общаться с помощью пяти известных ему английских слов. – И поехали, поехали!

Она выскочила за дверь, напутствуемая раздумчиво-хищным взглядом «кожаного» и словами:

- Ждите повестку, Элина Александровна! – брошенными ей в спину «жеванным».

- Подпрыгиваю от нетерпения, - буркнула Эля себе под нос. Она почти скатилась по ступенькам, и заскочила в поперхивающий мотором автобус.

На кладбище хмурые парни с военной кафедры выгрузили гроб. Прибывшие неровным полукольцом окружили его, воцарилась короткая пауза… Декан и завкафедрой решительно шагнули в центр круга:

- Разрешите траурный митинг, посвященный… - в один голос начали они и одновременно осеклись, с возмущением поглядывая друг на друга.

Гулким драматическим шепотом Светлана Петровна сообщила:

- Мальчики решили, что они члены Политбюро – кто речь над начальственным трупом толкнет, тот и преемник.

Декан с завкафедрой одинаково зверскими взглядами уставились на нее, но старая профессорша лишь многозначительно ухмыльнулась в ответ, и они вдруг замялись, не решаясь начать по новой.

По толпе прокатилась волна, передний ряд раздался и к гробу воробьиным скачком выпрыгнул Грушин:

- Как старший среди учеников покойного профессора Савчука и его фактический заместитель… - звонким голосом прочирикал Грушин, - Объявляю траурный митинг открытым! – триумфально закончил он.

Декан и зав синхронно дернулись и дружно испепелили Грушина взглядами.

- Тьфу ты! – Эля зло сплюнула, резко повернулась на каблуках и полезла обратно в автобус. Ну не разражаться же ответной речью, насчет того, что покойный Савчук не только не считал Грушина своим «фактическим заместителем», но подумывал вообще выкинуть его из лаборатории?

- Как человек, принимавший участие во всех исследованиях покойного, я гарантирую! – с пафосом митингующего красного комиссара Грушин рубанул ладонью воздух, - Мы доведем работу до конца! – и он покосился на стоящего в первом ряду Бена Цви, проверяя впечатления от своей речи.

Эля скривилась. Все-таки Грушин не вполне нормальный – он не соображает: для не понимающего ни слова американца все эти словоизвержения просто бессмысленный шумовой фон. Эля еще раз поглядела на мистера Цви и ей вдруг стало невыносимо зябко, словно ледяной кладбищенский ветер нашел, наконец, дорогу под полы шубы. Американец глядел на Грушина цепким, оценивающим взглядом, будто покупатель на рынке, прикидывающий – этого горластого петуха в мешок да в суп, или другого себе присмотреть, понаваристее?

Словно почувствовав, что за ним наблюдают, американец коротко мазнул взглядом по стеклам автобуса и лицо его вновь приняло отстраненно-вежливое выражение ничего не понимающего иностранца. Эля откинулась на спинку сидения, обхватив себя за плечи и чувствуя, как ее бьет мелкая, противная, никак не унимающаяся дрожь. Замерзла, наверное. Да-да, очень, очень холодно.

Послышались удары молотка, стук смерзшихся в ледышки земляных комьев о крышку гроба. В автобус повалил народ. Мотор снова завелся, зафырчал, на сей раз повеселее, будто тоже предвкушал тепло и обильную выпивку, способную отогреть насквозь продрогшее тело.