Малышка для большого босса. Любовь не продаётся

Глава 21

Беспокойно покосившись на экран телефона, шумно выдыхаю. Вроде, не опаздываю. Уложилась как раз в полтора часа. Нахожу вход в бизнес-центр, но на ресепшене сразу же сталкиваюсь с проблемой – без пропуска нельзя.

Но ведь Юсупов мог мне заранее его выписать?

Интересуюсь у девушки за стойкой. Кивает.

Что ж, босс, на удивление, этот момент продумал. Меня проводят дальше, и я вместе с остальными поднимаюсь в лифте на верхний этаж. Ощущаю себя дико неуютно и не в своей тарелке.

Внезапно хочется вернуться домой, к своей малышке.

Но я стойко выдерживаю забитую кабину, пафосные разговоры и удушающие ароматы.

Из лифта буквально вываливаюсь, вдыхая свежий воздух просторного коридора.

Петляю недолго – нахожу табличку с нужным именем и заглядываю в помещение. Ожидаю увидеть там Юсупова, но вместо этого застаю пустынную приёмную.

Никого.

А за той дверью, наверное, кабинет? Оттуда раздаются голоса и мужской смех.

Подождать, когда посетители выйдут?

Да, пожалуй.

Присаживаюсь на диван, оттягивая шарф. Жарко здесь. И кулер с водой пустой. Вздохнув, лезу в карман за телефоном.

Но не успеваю достать его, как дверь кабинета открывается, и я машинально подлетаю с места, готовясь вручить папку и быстро смыться.

У меня очень напористый босс, который наверняка потащит меня на обед.

Из кабинета первым выходит мужчина. Оглядывается через плечо и, смеясь, бросает:

– Договорились, значит.

От знакомого голоса пробирает до костей. Желудок скручивает, во рту пересыхает, и я молюсь, чтобы этот тембр, этот профиль принадлежал не тому человеку, которого я когда-то любила.

Мужчина оборачивается.

И сердце падает в пятки.

Слава…

Мой бывший муж.

Он пробыл им недолго. Ровно девять месяцев и ещё несколько дней.

Но оставил после себя неизгладимый след… Выжжен у меня где-то в груди, на сердце, которое до сих пор отказывается верить мужикам.

Слава останавливается. На некогда красивом лице, что сейчас украшено взрослой щетиной лёгкими морщинками, отображается удивление.

Узнал.

Конечно, узнал…

Быстро отворачиваюсь от него к Юсупову. Тот стоит в дверном проёме, видимо, провожая гостя. Стараюсь не смотреть на Славу. Для меня его нет. Не стало. Ещё в день нашей выписки из родильного дома.

– Документы, – протягиваю боссу. Он принимает их, кивая.

– Спасибо. Зайди ко мне в кабинет.

Это он мне, да?

– Слав, ещё созвонимся.

Судя по тому, что эти слова адресованы посетителю, то предыдущие были именно мне. Но я всё-таки предпринимаю слабую попытку улизнуть.

– Я пойду, – резко выпаливаю. – У меня много дел. Не хочу оставлять Лаки без присмотра надолго.

Юсупов хмурится, недовольный моим ответом. Но сдержанно отвечает:

– Хорошо.

На щенка ему не плевать – это радует.

– До свидания, – говорю, полностью игнорируя Славу. Разворачиваюсь и быстро шагаю по коридору, чтобы он не пошёл за мной.

Не хочу прошлое ворошить и сердце тупым ржавым ножом вскрывать.

С гулким стуком в груди спускаюсь на лифте.

Пробегаю турникет – и с облегчением выдыхаю на улице.

Рано.

– Веста, – слышу за спиной. Остервенело закусываю губу. Я несколько раз представляла, как мы встретимся. Но не так. И не здесь.

Может, лет через десять… Когда я перестану вспоминать о том, что между нами случилось.

Я согласилась на ребёнка, поскольку сильно любила мужа. Жизни без него не видела.

Мы выбрали донора. Прошли процедуру ЭКО… Я была на седьмом небе от счастья. Мою беременность не омрачила даже… внезапная новость. Подруга, работающая в клинике, честно призналась, что в день процедуры предназначенный мне биоматериал перепутали с чьим-то чужим.

Она предлагала по секрету открыть мне имя случайного «донора», но я отказалась. Подруга была готова на все, лишь бы клинику не закрыли. Просила, чтобы я никому не говорила об ошибке, а её отцу не прилетело. Это ведь он делал мне ЭКО.

Безответственный поступок.

На который мне было плевать.

Я слишком хотела этого малыша.

Какая разница, кто биологический отец, если ребёнок – мой?

Так я это и оставила.

А мы со Славой просто продолжали ждать пополнения в нашей маленькой семье.

Но потом этот человек показал свою настоящую натуру.

– Давай поговорим.

Оборачиваюсь. И наклоняю голову в немом вопросе. Заразительный жест…

– Вы кто?

– Делаешь вид, что не знаешь меня? – произносит с печалью и сожалением.

Лучше бы не знала.

– Не в ноги же к тебе бросаться, – с сарказмом бросаю и закатываю глаза.

– И то верно, – чешет висок. Только сейчас замечаю, что он в тонкой рубашке. Выбежал за мной на мороз? Зачем? Напомнить о нас? – Как ты?

– Я? Нормально.

– Как дочь назвала?

– А это уже не твоё дело.

– Веста, давай нормально, ну. Мне правда интересно. Мы не виделись два года. Ты жутко изменилась. Стала…

– Какой? Не той амебой, которая ради тебя в двадцать лет бросила учёбу, осталась без образования и кинулась строить семью, как какая-то покорная собачонка?

Прорывает.

Я не раз представляла, что испытаю при встрече с ним. И всегда ответ был один.

Злость. Неконтролируемую злость, струящуюся по венам и отравляющую разум.

Внутри – выжженная пустыня. Ни капли не осталось от старых чувств к нему.

– Да… Отрастила панцирь, зубы, – в какой-то момент я улавливаю вину в его тоне. – Но я без задней мысли. Просто хочу узнать, как у вас дела.

– Отлично, – выплёвываю, сцеживая яд. – Как видишь, живая. Работаю. И спешу к своей двухлетней дочери, которую так и не отдала в дом малютки, как ты хотел.

Я помню тот день так хорошо, будто он был вчера.

И жестокий ультиматум любимого человека:

«Слушай, я не готов. Не чувствую, что стал отцом. Думал, что приму чужого ребёнка, но… Давай отдадим её в дом малютки. Ну, пока ты не привязалась к ней.

– Слав, что ты такое говоришь? Это же мой ребенок. В ней моя кровь, я сама рожала ее, а ты предлагаешь…

– Да, Веста, решай: либо она, либо я».