Малышка для большого босса. Любовь не продаётся

Глава 65

– Успокойся, – прошу старательную Весту. А она всё наматывает мне бинт на ладонь.

– Нет, – укоризненно шепчет. – Дочку напугаешь.

– Ты думаешь, ей будет какое-то дело до моей руки?

– Конечно, – упрямо произносит и завязывает бантик. Такая милая, заботливая. Соскучился по ней за неделю. Даже на мгновение кажется, что всё это сон. Но нет. Уверен, она и правда рядом. Её шампунем пахнет. – Варе тебя жутко не хватает.

Так и хочется сказать, что если меня не хватало, нужно было вернуться. Но я молчу. Мы только перестали обсуждать эту тему – не хочу поднимать её снова, пока она свежа.

– Постоянно зовёт тебя.

Правда?

– И как? Дядей?

– Услышишь, – довольно тянет.

Неужели?..

– Мишань, – зову водителя. – Давай побыстрее. Иначе мы на метро поедем.

– Скоро будем, Руслан Тагирович. Пять минут.

Я отсчитываю каждую секунду до встречи со своим татарчонком. Представляю, как она обрадуется.

А вдруг нет?

Переживаю. Я такое волнение давно не ощущал.

Дёргаю рукой, посматриваю на бинт.

– А его она не испугается?

– Хм… – задумчиво тянет Веста. – Может.

– Миш, фломастер есть? – снова обращаюсь к водителю. Пока стоим на светофоре, он протягивает мне упаковку разноцветных фломастеров. Кажется, это новая пачка, что так и не доехала до Варюши. Мы постоянно забывали забрать её из машины.

– Рисуй, – подаю ладонь Весте вместе с упаковкой. – Только красиво. С цветочками и все дела.

Удивлён, что она подходит к заданию со всей ответственностью. Оказывается, Калинина красиво рисует. И вот уже скучный белый бинт превращаются в холст, на котором пестрят розовые и жёлтые цветы.

– Теперь точно не испугается, – удовлетворённая своей работой, стирает невидимый пот со лба.

Мы как раз останавливаемся у ворот садика, и я вылетаю из салона. Не застегнувшись, поторапливаю Весту, направляюсь к зданию. Сейчас заберём Варюшу и поедем домой. Проведём вечер вместе. Будем играть, веселиться, делать хвостики. Ей или мне – я пока не решил. Да и неважно.

Чёрт, как я по всему этому соскучился!

Пропускаю Весту за ребёнком первой. Решаем сделать ей сюрприз.

Я стою за дверью, наблюдаю издалека, как моя бедовая встречает татарчонка. Та радостно бежит к ней, обнимает и просится на ручки.

– Ма! Смоти!

Гордо показывает лист бумаги. На котором… каляки-маляки какие-то изображены.

Прости, доченька, как бы папа не пытался, но разобрать, что там, особенно на расстоянии – невозможно.

– Это кто? – по интонации Весты понимаю, что она сама сомневается.

– Мы! – важно выпаливает дочка. Указывает на какое-то пятно. – Ма.

Пальчик скользит далее. На чёрный маленький кружочек. Это она?

– Я.

Ах, да, вон два хвостика же торчат.

– Лаки, – показывает на бежевое пятнышко с ушками. Нет, ну, похож. Молодец. Талантливая она у меня. От мамы, кажется, переняла склонность к рисованию. – А это…

Я застываю. Она же назовёт меня «папой», да?

– Папа? – догадывается Веста. Чёрт, солнышко, ты не вовремя. Дай ребёнку сказать.

– Та, – радостно машет головкой. – Ма, к ним. Хотю.

– Поедем, – ласково гладит её по спинке. И поворачивается в мою сторону. – Смотри, кто там.

Взгляд карих бусинок летит вверх. Я делаю шаг в сторону, чтобы выйти из тени и показаться дочке. При виде меня любимая мордашка чуть не лопается от радости. Татарчонок срывается с места, разинув рот.

Я машинально присаживаюсь.

И под счастливый визг:

– Па-па! – ловлю её в свои объятия.

Прижимаю к груди.

И ощущаю необычное тепло, сжигающее меня изнутри.

Только пару дней назад я чувствовал неконтролируемый холод, от которого хотелось сдохнуть. Не существовать вообще. Превратиться в овощ, смотреть в потолок. А сейчас хочется жить. Схватить своих малышек, поехать на море.

Может, так и поступить? Бросить всё, отдохнуть с ними?

Надо только Лаки сделать паспорт. Из-за этого получится вылететь только завтра.

«Папа» – эхом разносится в голове.

Моё лицо вот-вот треснет от широкой улыбки.

Прижимаюсь носом к маленькому плечу и не могу передать эмоции.

Разрывает меня от счастья.

Утопленнику дали спасительный кислород. Наркоману – новую дозу. А мне… моих малышек.

Подхватываю татарчонка на руки.

Больше не отпущу. Не оставлю так надолго.

Неделя… До боли длинный срок.

– Всё, мать, идём, – поторапливаю Весту и несу доченьку на выход из зала.

– Постой! – слышится в спину взволнованный голос любимой.

– Что? – останавливаюсь.

– А одеть ребёнка не хочешь? На улице минус двадцать.

Смотрю на свою малютку. В одной футболке, штанишках тонких и босоножках.

– Чёрт, да, – возвращаюсь с ребёнком в раздевалку, сажаю на скамейку. Веста достаёт её вещи и помогает одеться. И мне зачем-то шепчет:

– Запоминай и учись.

– Так она сама умеет, – наблюдаю за своей старательной девочкой.

– Ну, пригодится, – как-то двояко произносит. – Может, в скором будущем. Правда… Надо будет ещё памперсы попробовать поменять. Для начала. Но Варя, правда, уже их не носит. Хм…

О чём она говорит?

Застёгивает на дочке комбинезон, выпрямляется и хватает её за ладошку.

– Снежка родит, – припоминает зачем-то свою беременную подругу. – Можно будет на её ребёнке потренироваться.

– Ты на что намекаешь? – сердце от её слов падает вниз. Капля пота стекает по позвонку. Неожиданная фраза Весты наталкивает на кое-какие мысли…

Не то, чтобы я не хотел, просто… За какой-то месяц найти потерянную дочь, любимую, а ещё…

– Ну, тебе это пригодится, – мило улыбается. – Я считаю, раз всё это время я меняла Варе подгузники, то следующему ребёнку делать это будешь ты. Ну, чтобы всё поровну было.

Смеётся. А я не могу сделать это в ответ.

Я… обескуражен. Мягко говоря.

– Ты беременна? – спрашиваю прямо, без всяких намёков.

Вдруг улыбка пропадает. И Веста как-то печально, наигранно выдаёт:

– Знаешь, было бы странно, если после всего, что между нами было… Я наоборот, этого не сделала.

– То есть? – всё же уточняю. Ходит вокруг и около, чертовка.

– Ну, через девять месяцев мне придётся справляться с тремя обладателями татарской крови, – страдальчески вздыхает. – Знаешь, вы-то вдвоём иногда невыносимы…

Я делаю шаг вперёд. Импульсивно. На эмоциях. Но аккуратно, чтобы не задеть Варюшу, которая непонимающе хлопает ресничками и ждёт, когда мы отправимся домой.

Опускаю ладонь на щеку Весты и припадаю к её губам. С благодарностью, с любовью, выражая свои самые сильные чувства. Я безумно рад, но вряд ли смогу выразить словами, насколько именно. Нереально.

Эта девушка подарила мне ребёнка. И скоро… у нас появится ещё один.

Как я и хотел раньше. До того, как мечта о семье разбилась в пух и прах, а я помешался на работе.

А она вернула меня в строй. Вдохнула в меня жизнь.

И я по-настоящему счастлив.

Отрываюсь от манящих губ, дотрагиваюсь до её лба своим. Хочется что-то сказать ей, но слов нет. Совсем.

Зато у Весты они находятся:

– Я же говорю… Кровь у вас… Взрывная. На людей набрасываетесь, – улыбается. – Ещё и при детях.

– Накажешь меня потом, – усмехаюсь. Снова коротко целую.

– А я? – спрашивает наивно Варюша.

– И тебя наказать? – улыбается любимая.

– Неть, – и вытягивает губки, показывая поцелуй.

Смеюсь, подхватывая татарчонка на руки. И крепко обнимая её, под весёлый детский смех, целую в пухлую щёчку.