Коллекция неловкостей

— Извините, я не предупредила, что они будут.

— Думали, я испугаюсь и не пойду?

— Да нет, что Вы, к тому же я уговорила брата дать нам билеты на разных рядах, и…

— Рада, прекратите оправдываться! Я пошутил. Они замечательные.

— Вы не сердитесь?

— Нет, конечно, что за ерунда! Наоборот, я тебе благодарен, что ты вытащила меня. Сто лет не был в театре, а тут такое событие! Открытие сезона, премьера… — Романова прервал первый звонок. — О! Пойдем лучше посмотрим, где наши места.

— Да! Идем. Брат обещал мне самую лучшую точку обзора. Вот здесь, восьмой ряд.

— Он прав, это отличное место. Я не люблю сидеть в первом ряду, потому что сложно охватить сцену одним взглядом. Это отвлекает.

— Если честно, — Рада перешла на шепот и нагнулась к Романову, когда они устроились в креслах, — Денис рассказал, что Епанчина играет пожилой актер старой школы. И он ужасно плюется. Так что у нас огромное преимущество перед первым рядом.

Он рассмеялся.

— Хорошо иметь своих людей в театре!

— Ага, — она довольно хихикнула. — Брат вообще столько всего рассказывал об актерах, что я боюсь захохотать в самый трагичный момент.

— Может, и мне расскажешь?

— Ну, уж нет! Только после спектакля! Я же не могу и Вас подвергнуть такому риску.

Раздался второй звонок. Гул голосов стихал. Публика заняла свои места, лишь некоторые еще стояли в проходе, переговариваясь.

Рада открыла программку.

— Я так волнуюсь за брата! Первая постановка такого масштаба, я имею в виду, с известными актерами. Посмотрите! Так приятно видеть родную фамилию в буклете.

— А кого он играет? — Романов заглянул в перечень действующих лиц.

— Как! Я разве не говорила? Вот, смотрите, — она ткнула пальцем в фамилию брата. — Ганю Ардалионова.

— Ах, да! Точно, вспомнил. Это большая роль.

— Это еще что! Его друг Антон Кузнецов — помните, тогда забирал меня в аэропорт, — играет Рогожина! Обе роли очень сложные и важны для ребят.

— Почему?

— Ну, мой брат всегда играет положительных персонажей. Он обаятельный, симпатичный, а тут придется играть неприятного человека. Более многогранный характер, чем обычно. Денис счастлив. А уж Антону и вовсе достался персонаж сильно старше, к тому же сумасшедший. Да что я Вам рассказываю, это же Рогожин.

— А брату не было обидно, что ему досталась меньшая роль? — Романов понизил голос, потому что в паре метров от них сидела мама Рады.

— Не знаю точно, но, думаю, нет. Денис прямой человек, и сказал бы. Но тут не до зависти. У Дениса больше занятости в других постановках. И потом, Рогожин хоть и центральный персонаж, но сцен у него лишь немного больше, чем у Ардалионова. Мужских ролей в «Идиоте» вообще мало. Понимаете, Денис внешне не годится на Рогожина — он стройный, мягкие черты лица, а Антон крупнее и… — раздался звонок. — Ой, это уже третий. Ладно, сейчас сами все увидите.

Рада от волнения сжала сумочку и заерзала в кресле. Романов ободряюще положил ладонь на ее руку.

— Уверен, Денис будет лучше всех!

От теплого прикосновения она замерла. Сердце забилось где-то в животе. Она повернулась к Романову, но тот убрал руку и уже смотрел на сцену. Свет в зале погас, поэтому Рада не могла разглядеть его лицо.

В финале сцена представляла собой темную комнату. В глубине было окно, из которого выбивался слабый голубоватый свет. На полу белело платье мертвой Настасьи Филипповны. Луч выхватывал лица Рогожина и Мышкина. Рада сидела, вцепившись в подлокотник, и напряженно смотрела спектакль. От пронзительной игры актеров по спине бежали мурашки. В сумасшедших, диких глазах Рогожина не было ни следа Антона. Он почти не использовал мимику, мало двигался, но от тихого монотонного голоса становилось жутко.

— Я про нож этот только вот, что могу тебе сказать, Лев Николаевич. Я его из запертого ящика ноне утром достал, потому что всё дело было утром, в четвертом часу. Он у меня всё в книге заложен лежал… И… и вот еще что мне чудно: совсем нож как бы на полтора… али даже на два вершка прошел… под самую левую грудь… а крови всего этак с пол-ложки столовой на рубашку вытекло; больше не было…

Веронов-Мышкин дрожал, на бледном лице горели болезненные, испуганные глаза.

— Это, это, это… Это я знаю, это я читал… это внутреннее излияние называется… Бывает, что даже и ни капли. Это коль удар прямо в сердце…

— Стой, слышишь? Слышишь?

— Нет!

— Ходит! Слышишь? В зале.

Оба стали слушать.

— Слышу, — твердо прошептал князь.

— Ходит?

— Ходит.

— Затворить али нет дверь?

— Затворить…

Рада чувствовала, что ее начинает колотить. Антон, как сумасшедший, бормотал, вскрикивал, потом застыл. Глаза девушки защипало от слез, когда она смотрела, как плачет князь Мышкин, как бьется в его руках Рогожин. Наконец, Антон безжизненно обмяк в руках Веронова. Князь прижал к себе голову Рогожина, гладя его по щеке. Свет погас, и на мгновение стало тихо.

Раздались первые хлопки, Рада словно очнулась. Незаметно вытерла слезы и захлопала. Зал грохотал от аплодисментов, слышались восторженные крики. Зажегся свет и в проход устремились первые зрители с цветами. Занавес открыл пустую сцену, куда по одному стали выходить актеры, принимая свою порцию восторга и отходя назад, чтобы уступить место другим. Первым вышел Евгений Веронов. К нему спешили женщины всех возрастов с букетами. Зал ревел. Потом появилась Настасья Филипповна, а за ней и Антон. Рада встала и захлопала стоя. Антон встретился с ней глазами, улыбнулся, она подняла вверх большие пальцы — ты молодец! Антон кивнул и повернулся взять букет. Вскоре на сцене появился Денис. Она крикнула: «Браво!». Брат гордо заулыбался. Супруги Гарди тоже аплодировали стоя. Денис действительно отлично сыграл Ганю. Борьба с собой, когда он пытался вернуть деньги… А сцена, где Ардалионов дает пощечину Мышкину! Рада имела полное право гордиться братом.

После того, как актеры, держась за руки, вышли в третий раз, публика насытилась и опустила их. Зрители стали расходиться, занавес закрылся. Люди возбужденно гудели, обсуждая премьеру. Рада с Романовым подошли к чете Гарди, чтобы вместе пройти за кулисы и поздравить Дениса.

У подхода к гримеркам была толчея. Рада приоткрыла дверь и сразу увидела Дениса: он стирал с лица грим.

— Эй, брательник! — она весело помахала рукой.

Денис обернулся к двери и расплылся в улыбке.

— Заходите!

В комнате была уйма народу, но Рада быстро протиснулась к брату и повисла у него на шее.

— Денька! Ты гениален! — она звонко поцеловала Дениса в щеку. — Мы так волновались за тебя, но ты… Ты мега актерище!

— Солнышко, веди себя прилично, — сзади подошла Тамара Игоревна. — Сынок, ты и правда замечательно сыграл.

Рада отступила от брата под суровым взглядом матери и наткнулась на Романова. Она совсем про него забыла!

— Ой, Денис, я забыла тебе представить. Это Александр Романов из моего университета, Александр Николаевич, это мой брат, Денис Панфилов, лучший актер МХАТа.

Мужчины пожали руки, и Денис улыбнулся.

— Так-таки и лучший!

— Без сомнения.

— Жень, ты слышал? — обратился Денис к кому-то за спиной Рады. — Твои лавры под сомнением.

Она обернулась и чуть не столкнулась с Евгением Вероновым. Тот улыбался.

— Неужели я так плохо играл? — спросил он Раду с притворным испугом.

— Нет, что Вы! Вы были великолепны, я большая Ваша поклонница! — она почувствовала, как горят щеки. Господи, она даже не была в туалете, чтобы проверить прическу. — Просто для всей семьи такое событие, что Денис задействован в этой премьере. Он ведь отлично справился!

— Вот с этим не поспорю, — улыбнулся Веронов.

— Жень, позволь я тебе представлю своих самых преданных зрителей. Это Рада, моя сестра, это Тамара Гарди, моя мама и Томас Гарди, ее муж, а это Александр Романов, приятель моей сестры. А это, дамы и господа, Евгений Веронов, действительно лучший актер МХАТа.

Веронов пожал всем руки, и когда его ладонь коснулась Рады, девушке захотелось завизжать от счастья, как неполовозрелой фанатке. Она мысленно похвалила себя, что не опустилась до такого и не попросила автографа. Но руку, которой коснулся Веронов, она отвела за спину и крепко сжала, пока никто не видел. Ей хотелось впечатать это прикосновение в память своей кожи. Навсегда. Веронов отошел, и она выдохнула. По лицу расползлась мечтательная улыбка. Сам Веронов пожал ей руку!

— Эй, сестренка, держись! Постарайся не растечься по полу прямо здесь! — ехидно сказал Денис.

Рада покраснела, а Денис и Романов засмеялись.

— Смейтесь, смейтесь, — буркнула Рада. — Все равно не каждый день тебя знакомят с такими интересными людьми.

Денис расхохотался.

— Ну, конечно! А разомлела ты, надо думать, от его актерских работ.

— Иди ты!..

— Рада, прекрати немедленно! Денис, оставь ее, — вмешалась командирским голосом Тамара Игоревна.

Рада отвернулась. Мать на людях обращалась с ней как с несмышленым котенком. Еще немножко и она схватит дочь за шкирку, чтобы потыкать носом в лужицу на полу. Плохая была идея приводить Романова туда, где будет ее мать. Позора не оберешься.

— Мам, Рада. У нас собирается небольшой фуршет по поводу премьеры. Не хотите присоединиться? Ой, подожди! — Денис вытянул голову, пытаясь найти кого-то в суматохе. — Еще же не все в сборе. Тоха! Антон, иди сюда!

Из противоположного конца комнаты появился Антон. Он уже снял темный парик, смыл грим, хотя не успел переодеться.

— Антон, здравствуй. Ты молодец, прекрасно сыграл. А последняя сцена — просто блеск.

— Спасибо, Тамара Игоревна, — вежливо улыбнулся Антон.

— Да, ты вообще изменился до неузнаваемости! — подхватила Рада. — Тогда, в конце… Ух, у меня даже мурашки по коже.

— Рад, что тебе понравилось.

— Да не то слово! Я даже представить себе не могла, что будет… так! Нет, я знала, что Вы молодцы, но… такое! У меня слов нет.

— Да, в финале Рада даже расплакалась, — добавил Романов.

Антон заметил Романова и перестал улыбаться.

— Ах, да, Тох, я забыл тебе представить, — спохватился Денис. — Это Александр Романов…

— Мы знакомы, — перебил Антон и коротко взглянул на Романова. — Это ее пре…

— Слушай, Денис, я все хотела тебя спросить, — затараторила Рада и выразительно посмотрела на Тоху. — А когда ты… ну, то есть, Ганя ударяет Мышкина… Ты правда его ударил, или это игра? Просто звук был такой! Я даже испугалась.

— Ну, вообще-то игра. Хотя на репетициях пару раз случайно ударил… Такие осечки бывают.

Знаешь, особенно тяжело падать, — Денис с удовольствием стал рассказывать. — Когда на прогонах приходится по нескольку раз… Или вот Дима Фролов, играет Ипполита с чахоткой. Он этим кашлем чуть голос себе не сорвал!

Рада воспользовалась моментом, когда Денис повернулся к матери, и одними губами прошептала Антону: «Молчи! Умоляю!» Тот безразлично пожал плечами: твое дело.

— Так вы пойдете отмечать премьеру? — снова спросил Денис.

— Мы — нет, — ответила Тамара Игоревна. — Том и так устал от того, что не понимает окружающих. Думаю, вечеринка будет лишней. А ты, Рада?

Рада задумалась. С одной стороны, вечер с Романовым, актеры, Веронов… Заманчиво! С другой стороны, если она и тут со своими каблуками опозорится… и потом, Антон смотрит на Романова, как сыч… Впрочем, может, оно и не так плохо, может, и стоит пойти… Не успела Рада открыть рот, чтобы ответить, как к Антону подошла Лида. Она одарила его поцелуем в губы и по-хозяйски обняла за талию.