Дни и ночи

Саша отвернулась и покачала головой.

— Нет, Юль, — начала она и замолкла.

В принципе, подруга была права. Ошибались все, кто-то в большей, кто-то в меньшей степени. Такова уж судьба врача, ноша каждого, о которой старались не говорить и не думать. Просто прилагали все усилия, чтобы спасти тех, кого можно, кому в их силах помочь. Но… не верила Саша, что Тимофей остался бы в медицине, потеряй пациента по своей вине и из-за гордости. Да и все то, что она узнала о нем за это время, крутилось в голове, не позволяя соглашаться.

— Саш, ну ты не можешь судить, — резонно заметила подруга. — Ты его знаешь пару недель, он мог и измениться. Да и потом, это же не значит, что он врач плохой. Просто так сложилось из-за того, что он не послушал более опытного коллегу…

— Нет, — прервала ее Саша, пусть и признавала убедительность доводов Юли. — Хочешь верь мне, хочешь нет, но не так там что-то было. Пусть я и не знаю. Так и ты не знаешь, сама сказала, — заметила она, не дав Юле себя прервать. — Но он не такой человек, даже здесь, в селе не пошел бы врачом работать, если бы был виноват.

— Как знаешь, — Юля подняла руки, признавая, что дело темное и сложно на чем-то настаивать. — Я молчу. И потом, все равно, это уже не меняет ничего, дело-то давнее.

Она попыталась подмигнуть, вернув легкое настроение. Но Саша едва заставила себя улыбнуться. Почему-то ей подумалось, что Тимофей бы так не сказал, и не согласился бы, что все не важно. Только уже, похоже и не ждал, что докажет что-то кому-то. «Правды нет и не будет», эти его слова она помнила слишком четко.

— Саш, ну, Саш, — Юля надула губы и начала теребить ее рукав, словно маленькая. — Ну, не злись. Ну, сглупила я, ляпнула. Обидела твоего Тимофея. Ну, хочешь, я у него прощения попрошу.

— Он не мой, — вздохнула Саша, поняв, что от этой мысли как-то грустно. — И не трогай его. Не думаю, то ему будет приятно.

— Хорошо, не буду, — тут же согласилась Юля. — Пойдем, я лучше тебе сюрприз покажу. Так сказать, подарок к новоселью, — подруга подмигнула и потащила Сашу к грузовику, ткнув пальцем на что-то громадное и объемное в кузове.

— Нет, — Саша недоверчиво покачала головой, глядя на несколько коробок. — Ты что, у Семченко и кровать отобрала? Садистка…

— Эх, жаль тебя разочаровывать, — притворно вздохнула Юля, — но я еще не настолько стерва. Хоть мысль и была, была, чего таить? Но я решила, что та кровать тебе и в помине не нужна, мало ли, кого он успел на ней…, в общем, он-то парень шустрый, — презрительно заключила Юля. — Это тебе подарок от нас с твоей мамой. Она сказала, что знает, какие в селах кровати, натерпелась, пока с твоим отцом в селе жила во время его практики. И велела, чтоб ты берегла спину, — Юля подмигнула.

Саша растроганно улыбнулась.

— А мне она ничего не сказала, вот ведь, партизанка, — с нежностью покачала Саша головой. А потом потянулась и обняла подругу. — Спасибо, Юль. Кровать здесь, и правда, кошмарная. Сетка почти до пола провисает.

Юля засмеялась.

— Тогда ты оценишь матрас, мою часть подарка, — похвасталась она.