Дни и ночи

В один миг, всего лишь за секунду, в ней вспыхнуло настолько сильное желание, что воздух горел между ними, обжигал ее легкие. И он испытывал то же, она ни капли не сомневалась. Руки Тимофея с жадностью блуждали по ее телу, забираясь под тонкую сорочку, нежно, но так требовательно лаская напряженную, слишком чувствительную грудь. Ей хотелось кричать. Но Саша не позволяла себе. Едва сумела подавить громкий стон, когда губы Тимофея захватили, легко прикусили кожу на ее шее. Ведь всего в двух комнатах от них спал Миша. Но как же сложно было сдерживаться, когда тело горело, плавилось под его руками!

Тимофей что-то невнятно пробормотал, приглушенно застонав, когда ее пальцы, ловко справившись с пуговицами, стянули его шведку с широких плеч. Скользнули по коже, погладили, почти царапая.

Резко перехватил ее под попку ладонями и приподнял, уткнувшись твердым членом в ее трусики, уже ставшие влажными от настолько сильного возбуждения. Не было мыслей, что это неуместно или неудобно, что место не подходит для них. Она хотела его, такого родного и любимого, самого желанного. Хотела почти до боли, напряженным, томительным узлом свернувшейся в животе. Она задыхалась.

И потому выгнулась навстречу, когда Тимофей, уже успев расстегнуть брюки, резко сдвинул пальцами ее белье в сторону и одним движение погрузился в ее влажное, пульсирующее тело. Это напоминало безумие. Однако, похоже, им обоим нравилось сходить с ума. Саша уткнулась ему в плечо, почти закусив кожу Тимофея зубами, и все равно стонала на каждый резкий, жадный толчок. Они не могли сдерживаться, Эта вспышка страсти не поддавалась разуму или контролю. Он брал ее, и дарил ей удовольствие, а она с радостью отдавала ему все, что только могло предложить ее тело. Руки Тимофея поддерживали Сашу, он прижимал ее голову к своей шее, не позволяя ударяться о стену, когда опять и опять с напором входил в нее. Он ласкал губами, сжимал ее грудь через батист сорочки, заставляя Сашу приглушенно вскрикивать и бессвязно шептать «люблю, люблю, люблю». И, похоже, еще больше возбуждался, слыша это от нее. Сам срывался на тихие горловые стоны, практически вдавливая ее в гладкую стену, и опять целовал, заставляя Сашу глотать его ответные признания.

Она не могла сдерживать свое наслаждение, которое разливалось в теле, покалывало, щекотало, словно просачивалось через кожу. И со всей силы подалась к нему, постаравшись прижаться ртом к груди Тимофея, потому что не имела сил не кричать. Он сильнее прижал ее голову, словно чувствовал то, что накатывало на Сашу, заставляя тело сотрясаться мелкой дрожью. И ускорил свои движения, хрипло застонав, когда ее плоть начал пульсировать, сжимая его, заставляя и Тимофея потерять контроль. Сжав ее руками, он в последний раз погрузился, так и застыв между ее бедер.

Дыхание никак не желало выравниваться. Рубашка прилипла к мокрой от пота груди и спине. Влажные пряди ее волос лезли в глаза, липли к губам Саши, щекотали нос. Но она не хотела ничего. Так бы и провела все отмеренное ей время, ощущая затихающий стук сердца Тимофея, его дыхание на своей щеке, и еще пульсирующую плоть в себе.

— Люблю тебя. — Его губы нежно прошлись по ее уху, щекоча кожу.

Саша хихикнула и потерлась о его грудь.

— И я тебя, — таким же хриплым голосом ответила она. — Очень сильно.

— Надеюсь, это было ответом «да»? — Добравшись до ее губ, уточнил Тимофей. — И ты выйдешь за меня замуж.

— Если ты хочешь, мне и так с тобой хорошо. — Отвечая на его поцелуй, улыбнулась Саша.

— Женщина, не говори глупостей. — Тимофей отстранился на пару сантиметров и с усмешкой посмотрел на нее. — Я не предлагал бы, если бы очень сильно не хотел этого. И ты будешь моей женой. Законной. Чтобы никто не мог и рта открыть, чтобы о тебе сплетничать. Мы поженимся. — Отчеканил он.

— Хорошо, — согласилась Саша, ощущая себя непередаваемо счастливой. — А ты… — Она помедлила. — Ты серьезно, про Мишу?

— Серьезно. — Тимофей заглянул ей в глаза уже без улыбки. — Ты же хочешь этого?

Саша кивнула, горло перехватило от избытка чувств.

— Очень. — Прошептала она едва слышно.

— Значит, постараемся. — Тимофей опять поцеловал ее губы и неохотно отстранился, наконец-то поставив Сашу на пол.

В ногах закололо, за это время они успели затечь, но ей было на кого опереться.

— Саш, — Тимофей со смехом поднял шведку с пола. — По-моему, ее опять надо гладить. — Он помахал рубашкой перед ее носом.

Наблюдение было справедливым.

— Давай, — она выхватила ту у него из пальцев. — А ты, пока, галстук поищи.

Тимофей кивнул и они постарались тихо выбраться из ванной, надеясь, что Мишу все-таки не разбудили. В доме стояла тишина.

И тут Саша посмотрела на часы.

— Ты же опоздаешь! — Переполошилась она, увидев, который час.

— Ничего, скажу, что автобус опоздал. — Тимофей бесшабашно пожал плечами.

И отчаянно мешал ей гладить, все время отвлекая поцелуями и объятиями.